P.S. Реквием - I.R

Батюшка снисходительно улыбнулся, и сдался. Как он мог отказать своей любимице? Единственный человек в округе, умеющий обращаться с кистью был попом, служившим в единственной на землях Орловых церкви. Крестьяне восхищались его золотыми руками, которые так искусно рисовали иконы, что глаз невозможно было отвести. На такую красоту хотелось молиться денно и нощно. Не обращая внимание на причитания жены: «— Чужой человек в нашем доме, да ещё и православный»; граф Орлов всё же позвал его в поместье.

В день, когда исполнилось давнее желание Льва, стояла прекрасная погода. Он ступал по дороге, полагаясь лишь на свои навыки следопыта (изнемогающая от ожогов Мокошь, осталась лежать в псарне на перине), бледный Андрей следовал за ним, изнемогая от жара и пыли. В одно мгновение вся природа замерла, а затем юноша уловил топот зверя. От его поступи дрожала земля, и неминуемая гибель ждала любого, повстречавшегося ему на пути.

Лев схватил старшего братья за локоть и толкнул в кусты, юркнув следом. Зверь промчался мимо, не заметив братьев. Земля летела комьями из-под его тяжелых лап. Дрожь овладела телами мальчишек. Матушка выпустила химеру.

И на землях Орловых разразилось бедствие. Зверюга проносилась по деревням пожирая людей и скот, заставляя уцелевших жить с пережитым страхом и мучиться до самой смерти, видя химеру в кошмарах и опускающихся сумерках. Это лето будут ещё долго помнить на землях графа Орлова, и не только. По возвращению Андрея в пансионат, одноклассники только и расспрашивали его об этом.

Последнее, что химера успела сделать, это ворваться в церковь. На счастье, она была пуста. Там её и настигло рябиновое копье с серебряным наконечником. Граф проткнул ей пасть, и матушкиной зверушки не стало. Конечно, было жаль, что вся слава досталось попу.

Граф Орлов сказал людям, что тот усмирил чудище своими молитвами, но был смертельно ранен. Душу Льва грело лишь то, что он то же поучаствовал в её поимке. Серебряная шпага в его руках оставило не мало ран на теле химеры, но самым значительным он считал отсеченное ухо, что досталось ему в качестве трофея. И ожоги от крови химеры, которые они с батюшкой лечили несколько недель, не омрачали боевой славы.

— Нечего, — говорил батюшка, когда матушка вновь начинала оплакивать свою химеру. — Коли жаль было, держала бы зверюгу на цепи.

Какое — то время он был зол на графиню. Утешительные речи, материальная помощь, реставрация чуждого храма, всем этим приходилось заниматься ему. И даже не смотря на его старания, молва об Орловском монстре утихла лишь к зиме.

Куда важнее были хлопоты о Варваре. Нахождение в плену у священника не прошло даром. Батюшка и матушка жалели её, стараясь залечить душевные раны, но спустя года Лев пришел к выводу, что тут же стоило выдать сестру замуж. Потому что с этого момента пропала опора и поддержка младших, появилась обуза, которую им придется терпеть всю жизнь.

На Новолетие в тот год Варвара ехать отказалась, и в усадьбу Краевских — Тихие Холмы, семья отправилась без неё. Матушка была рада вновь посетить место, где родилась и выросла. И то ли от воодушевления, то ли от перемены место, мучающие её, в последнее время, головные боли отступили.

Поместье скрывалась за березами, и стоило преодолеть извилистую дорогу, замечая, как, то появляется, то вновь исчезает куполообразная крыша. Граф Краевский был сдержан в приветствиях, но родственников принимал с теплотой. Это была их первая встреча с того момента, как он овдовел. После рождения первого ребенка, графскую пару постиг ряд неудач, ещё трое детей родились мертвыми, к последней беременности графини относились крайне аккуратно, но трагедии было не миновать, и мать, и дитя покинули этот мир вместе.

— Как ты отощал, — тяжело вздохнула графиня Орлова, приветствуя брата.

Обострившиеся скулы и бледность кожи графа Краевского, кольнули её прямо в сердце.

— Не стоит подаваться волнению в столь знаменательный день, — он легко улыбнулся, предпринимая попытку успокоить сестру.

— Помни, все пройдет, — она нежно сжала его ладони. — У тебя остался Ларион.

Лев был уверен, матушка хотела сказать ему ещё множества ободряющих слов, но долго стоять на пороге было не прилично.

В этот вечер Лев впервые танцевал. Его партнершу звали Аграфена Горнилова, и у неё были прелестные кружевные перчатки на маленьких ладошках. Её старший брат Аврор заливисто смеялся, рассказывая особо удачную шутку Андрею и Лариону, пока сударыня Горнилова настойчиво не попросила сына быть сдержанней.

Лев думал, что они кружились в вальсе всего лишь мгновение, а оказалось прошёл целый вечер и пришла пора разжечь костёр. Как только судари и сударыни, большие и малые, закончили бросать в огонь пучки травы в качестве платы за желания, граф Краевский попросил старшую из сестёр Яковенко спеть, чтобы следующий год был удачным. Под игру оркестра Екатерина петь отказалась. Граф велел вынесли пианино. Аккомпанировать ей вызвался Андрей. Их дуэт исполнил прекрасное выступления.

Звонкая мелодия летела ввысь за искрами от костра, а следом плыла песня, достигая самих звезд. По окончанию, овации сыпались на них, словно снег во время метели. Пришла пора водить хороводы.

На следующий день после Новолетие, когда семейство Орловых вернулось в Сиреневый Сад, и время приближалось к сумеркам, ко Льву подошла Варвара.

— Можно попросить тебя о помощи? — робко произнесла она, видимо стесняясь своей просьбы.

— Все, что угодно, — ответил он, и тут же пожалел об этом.

— Спрячь ненадолго, — она протягивала ему книгу в кожаном переплете. — Всего лишь на пару дней.

Даже не дотрагиваясь до книги, Лев понял — православная.

— Ты что, — испугался он. — Поскорее унеси её прочь из нашего дома.

Заметив, что брат собирается уйти, Варвара ухватила его за локоть.

— Молю. Неужели ты меня оставишь? Ведь я никогда не отказывала тебе в просьбе.

Лев засомневался. Варвара была печальна, её худые руки цеплялись за него, словно за последнюю надежду.

— Всего на пару дней, — тяжело выдохнул он.

Приободрившаяся сестра, сунула ему в руки книгу и выплыла из его комнаты. Лев тут же выронил данную ему вещь. Может бросить её в камин или сказать батюшке, подумал он, разглядывая лежащий на ковре фолиант со всех сторон. Но Варвара доверилась ему и только высохшие слезы сестры легли бы на его совесть.

Долго не думая, Лев положил книгу в комод, там она точно сможет пролежать пару дней. Хоть её близкое присутствие и тревожило душу Льва, нехорошим предчувствием. Но прошла ночь и на востоке взошло солнце, а книга лежала там же,