Полковнику нигде… - Вад Капустин

От полного одиночества Квам-Ням-Даль страдал недолго — покинув обманутого любовника, к обожаемому боссу скоро присоединилась энергичная буссианская красавица.

Впрочем, пассивное ожидание и безропотное страдание были не в характере председателя. Борец по натуре, он активно взялся за организацию партизанской войны в галактическом масштабе, вербуя сторонников и единомышленников с помощью всемирной сети и верной секретарши.

В звездную герилью активно включились массы. Свой посильный вклад внесли и представители молодежных организаций, среди которых, к вящему удивлению бывшего президента, основным ядром стали его собственные амебообразные соотечественники, часто навещавшие Квам-Ням-Даля на Са-Ра-Фан-6.

Члены молодежного движения называли себя «интергалнацболы» или «интергалболы». Слово «бол», вошедшее в космолингву благодаря переводам Кибербарса из земного английского, обозначает «круглый, шарообразный», указывая таким образом на форму, которую принимают амебы Иксуса в перевозбужденном агрессивном состоянии. Благодаря самоназванию иксусианских интергрупп, все представители молодежного движения за единую галактику получили прозвище «интергалнацболисты».

Интергалнацболисты стихийно организовывали партизанские ячейки и выдвигали вожаков. Первый, Объединительный, конгресс состоялся на Альтаире — 4, в глубоком подполье, а именно в подвале, где когда-то хранился злосчастный мнемокристалл звездного Сеятеля.

Сначала на съезде возникли незначительные организационные недоразумения: некоторые возражения вызывала представительская квота. При допуске «один делегат — от одной звездной системы» народу в подвале набилось слишком много, но, после недолгой дискуссии, все согласились потесниться и разместиться в несколько ярусов. Были приглашены и ветераны.

После вступительных приветствий зал пришлось спешно расширять: организаторы быстро снесли внутренние перегородки, прокопали боковые пещеры и поставили временные силовые опоры, рухнувшие после окончания бурного пленарного собрания. После решения организационных вопросов перешли непосредственно к заседанию.

Начало было торжественным. Сначала участники съезда дружно исполнили гимн ООМ — каждый на своем языке, поскольку автолингвисты стали большим дефицитом, а изучение универсальной лингвы во многих мирах было под запретом. Из-за больших временных расхождений кое-где после распада ООМ уже успело подрасти новое, безграмотное поколение.

Первым, с приветственным словом, к участникам съезда обратился сам Квам-Ням-Даль. Бывший президент рассказал о предыстории создания организации, предложил состав комиссии по выработке программы и устава. Интергалболисты выслушали старика вежливо, но не очень внимательно и, не вдумываясь, проголосовали единогласно.

Затем слово предоставили ветерану. Это был каменноугольный тираннозавр с планеты Рекс, участник самой первой звездной войны, сражавшийся с врагами галактики еще во времена Звездных сеятелей — 50697 лет назад. Дед, правда, уже не помнил, против кого и за что воевал, но дату знал точно: все числа автоматически записывались в специальный боевой блокнот его киберординарцем.

Продемонстрировав публике фотографии старых боевых друзей, ветеран предался воспоминаниям. Он говорил прочувствованно и велеречиво, обильно уснащая речь цитатами из всеми забытых песен и стихов эпохи первой звездной войны. Многие, не выдержав, уснули.

После краткого трехчасового выступления, почувствовав нетерпение аудитории, ветеран перешел к наболевшему:

— Да здравствует объединенная галактика! Долой Регул! Долой регуллианкие гаремы! Это узаконенная проституция! — загремел железом голос старого солдата.

— О чем это он? — в недоумении подумал Квам-Ням-Даль, давно оставивший надежду когда-нибудь разделиться надвое и обзавестись братом (или сестрой?). Между тем, ветеран не собирался останавливаться на провозглашении лозунгов, а перешел к деталям:

— Конечно, молодежь скажет: проституция всегда была, есть и будет! И это правильно! Женщина должна сама зарабатывать на жизнь! Но сто сорок девять самок на одного самца (именно таково, по известным причинам, соотношение женского и мужского населения на Регуле) — это уже слишком! Это перебор!

Тут не выдержали нервы у представителей молодежного движения. Слово взял — можно сказать, вырвал — у ветерана признанный вожак интергалнацболистов Ко-Хи-Мур. Он был из тех самых небелковых босорлогов, о судьбе которых так пекся заботливый профессор. Не дождавшись вожделенного приобщения к богатой соблазнами галактической культуре, молодежные лидеры босорлогов почувствовали себя ущемленными. Это их сильно озлобило. В интергалнацболистской организации Ко-Хи-Мур со товарищи возглавляли ультралевое террористическое крыло.

— Совершенно согласен! Число самок нужно сократить, как минимум, вдвое! — поддержал старшее поколение молодежный вожак. — Думаю, проблему женской морали и регуллианских гаремов мы доверим решать ветеранам! На себя интергалнацболы возьмут вооруженную борьбу! Да здравствует фронт Освобождения!

Идею боморлога дружно поддержали старики и, разумеется, молодежь. Так возник Галактический фронт полного и окончательного освобождения. Название фронта поддавалось разным толкованиям. Боевая молодь трактовала его по своему разумению — ей было все равно, кого громить и кого освобождать.

— Покончим со всеми сразу, потом будет меньше проблем! — откровенно высказывались наиболее последовательные интергалнацболисты.

Квам-Ням-Даль стал председателем фронта. Ко-Хи-Мур был избран генеральным секретарем молодежной организации.

Организовавшись, партизаны огляделись по сторонам в поисках врага. Такового не обнаружилось. Вернее, враг скоро нашелся, но совсем не там, где ожидалось. Регуллиане, полностью поглощенные неожиданно возникшими проблемами смены общественно-экономической формации: возврата к монархии и счастливому просвещенному феодализму, — перестали интересоваться общегалактическими вопросами.

На смену прежним противникам пришли алчные многочисленные вожди новых разнообразных партий и движений разъединенных миров, которые, размахивая национальной идеей, рвались к власти. Против них можно было бороться, их можно было выбивать по одному. Но честолюбцев оказалось слишком много! Они были легко заменимы. Перед фронтом предстала многоглавая гидра, у которой вместо одной отрубленной головы немедленно вырастали три, намного более активные и ядовитые. Интернацболисты предложили тотальный террор. Квам-Ням-Даль настаивал на массовых галактических пропагандистских мероприятиях и превентивных угрозах единичными террористическими актами.

В движении наметился серьезный раскол, который с трудом удалось преодолеть. Обе стороны пошли на уступки: президент разрешил максималистам отстреливать в течение каждого галактического цикла по пять-шесть десятков наиболее наглых вождей сепаратистов. Боевики согласились на семь-восемь пропагандистских компаний.

Терроризм ничего не решал. Это понимали все, кроме руководителей боевого молодежного движения. Движению не хватало истинного харизматического лидера, боевого вождя, который бы точно знал, что делать и как. Его предстояло еще найти.

Между тем неожиданную помощь транспортом и боеприпасами оказали боевикам веганские феминистки, уставшие от участия в мелких военных конфликтах и принявшие пакт о взаимном ненападении. Экипажи были недовольны большими потерями живой силы. Конечно, психокопии всех бойцов по-прежнему хранились в надежных банках, однако в последнее время у веганок возникли проблемы с синтезаторами белка, да и процесс воскрешения стал стоить намного дороже.

Звездожительницам неожиданно оказалась близка интергалболистская доктрина. Любое упоминание о национальной идее приводило веганок в бешенство, напоминая о недопойманных и недоеденных в бесплодной галактической юности самцах.

«Не доели — добьем!» — выдвинули звездожительницы смелый лозунг.

Средства на революционную борьбу феминистки добывали пиратством. После закрытия порталов путешествия по открытому космосу стали намного продолжительнее и опаснее. Одним из первых, показывая путь остальным, встал на путь революционной борьбы, экипаж знаменитого капитана Маделин Мо, главы военно-транспортного корабля «Спасите женщину!».

— Ты должна понять! Галактика в опасности! Я тоже страдаю! — со слезами на глазах утешала отважная Маделин рыдающую Виорику, осознавшую, что из-за боевых действий долгожданная встреча с любимым опять откладывается.

Маделин тоже страдала. Виорика понимала причину страданий отважного капитана, как, впрочем, и все остальные члены экипажа. Все знали страшную, доверенную каждой из них по секрету тайну: Маделин Мо была безумно влюблена в штатного психолога майора Мустяцу, так же как и весь ее экипаж. Единственный мужчина на борту, Джон вызывал у прекрасных вегажительниц непроизвольные глотательные движения. Но капитану завидовали — по рангу, она имела неоспоримое преимущество перед остальными членами экипажа.