Точка разрыва - Джим Браун

Пайпер с такой яростью терла руки, словно собиралась высечь искру для огня, мысленно все время обращаясь к незнакомцу, Илии. Чем больше она об этом думала, тем яснее становились воспоминания. Мужчина, которого она видела той ночью, был высокого роста. Конечно, ребенку все взрослые кажутся высокими, но она помнила и другое, например, его одежду: голубые джинсы, потертые ботинки, длинный армейский зеленый плащ и черную майку под ним, ковбойскую шляпу с нависшими полями.

Такая же одежда оказалась на Илии в тот момент, когда его арестовал Джерри. Как такое могло быть? И о чем это говорило?

Пайпер взглянула на часы. Джон уже должен был вернуться с Дином на буксире. Что же их задержало? Хотя он всегда не достаточно ей доверял, Пайпер безумно хотела увидеть Дина.

Где же они?

Кой понял: дело плохо – как только увидел отрезанную голову, влетевшую в дверь, как окровавленный шар для боулинга. Во-первых, подпрыгивая и ударяясь о дверь конференц-зала, она оставляла пятнистый кровавый след и ошметки сосудов на желтовато-коричневом ковре – а шерифу Эвансу не понравилась бы кровь и ошметки на его ковре. Во-вторых, вид отрезанной головы должен был вызвать обморок у помощника, а шериф Эванс не любил слабаков.

Но Кой ничего не мог поделать, и весь мир погрузился во мрак.

Удар в дверь был сильный и уверенный.

Натан Перкинс, чье сознание более-менее прояснилось, оказался ближе всех к двери. Он сразу среагировал, приняв удар за стук. Он ожидал увидеть бесстрастное лицо помощника Чиверса, который пришел сообщить, что прибыли шериф и Дин. Но вместо этого взору открылся пустой коридор…

А у его ног… Человеческая голова!

Натан завизжал, совершенно не контролируя себя. Звук заставил всех подбежать к дверям…

Теперь уже Натан визжал не один.

– Ничего не трогайте, – выпалил Джерри, одновременно расстегивая кобуру своего табельного револьвера. Голос у него был на грани срыва. Нильс перешагнул через голову, призывая своего напарника.

– Чиверс, – повторил он в глубину коридора.

Там в вестибюле, включив яркий свет, Джерри увидел Коя, распростертого на полу. Профессиональным взглядом Нильс сразу же определил, что его напарник дышит.

– Пайпер, проверьте Чиверса. Я выйду на улицу.

Ночной воздух принес ему сильное облегчение. Октябрьский мороз пощипывал ноздри. На улице было тихо, воздух замер. Снег засыпал голову, плечи, руки.

Грузовик с эмблемой Весткрофтского колледжа резко и неуклюже остановился. Мотор не был заглушён. Дверь открылась. Джерри быстрым движением выхватил оружие. На светлый снег ступил Дин.

– Док Трумэн? – окликнул Джерри.

Дин взглянул на револьвер. Потом поднял руки. Джерри опустил ствол.

– Слава Богу, вы здесь. Кое-что произошло. Где шериф? У Дина опустились руки и обвисли плечи.

– Шериф? Я думал, он с вами.

Морщинка беспокойства прорезала лоб Джерри.

– Нет. Он поехал за вами с час назад.

– Я его не видел.

Новый вопль сотряс воздух. Он шел изнутри. Джерри ринулся в офис, уловив неясный крик Дина позади себя, звук закрывающейся двери машины. Видимо, тот полез выключить мотор.

Джерри Нильс не стал ждать. Он вломился в конференц-зал. В проеме стояла трясущаяся Пайпер и громко кричала. У ее ног лежала человеческая голова. Она была повернута лицом вверх.

И Джерри понял, что смотрит в мертвое белое лицо Джона Эванса.

глава 29

Мейсон обрадовался, что «Приют лесопильщика» был открыт, и там шла оживленная жизнь, несмотря на погоду. Если уж ему предстояло узнать друга своей дочери, то он предпочитал сделать это там, где подавали пиво. Дэвид Левин обнял Тину. Она так и таяла в его объятиях.

Мейсон его ненавидел. Но он кивнул и заставил себя улыбнуться. Предполагалось, что эта встреча поможет навести мосты, а потом, как сказал ему Джон, намечалось грандиозное празднество.

Вся неразбериха закончилась.

Бродяга, запугавший весь город, теперь, слава Богу, под арестом. А насчет «полароида» Джон сообщил, что эффект фотоснимка оказался редким трюком, а не галлюцинацией – Дин сумел это установить. Значит, Мейсон не сходит с ума.

Но почему Уайти Доббс? Почему открылась именно эта страница памяти? Неважно. Теперь все кончено. Пусть загадки остаются Джону и Дину. Теперь, когда проезд закрыли, а мост уничтожили, у Мейсона возникли своего рода каникулы.

Он окинул взглядом ресторан, который был заполнен наполовину, несмотря на ненастье. Жители Черной Долины были крепкими малыми. Они гордились тем, что «утерли нос» разгулявшейся природе. Что ж, ему это нравилось.

– Разве не здорово, папочка? – ворковала Тина, не выпуская руки своего молодого возлюбленного.

Мейсон почувствовал прилив ревности. Он с трудом преодолел его и солгал:

– Здорово, да здорово, дорогая.

Счастливый Дэвид Левин улыбнулся. Это был приятный молодой человек, отлично одетый, с поставленной речью. Оказалось, что он весьма успешно начинал свое дело. Тем лучше для него. Но все же Тина оставалась для Мейсона маленькой дочкой. И то, что произошло с фотографией, трюк то был или нет, только усилило страх потерять ее.

Тина вытянула руку перед собой, любуясь колечком с жемчугом, которое ей подарил Дэвид Левин перед обедом. Кольцо? Очень личный подарок. В следующий раз он ей подарит бриллианты? Как скоро Мейсон потеряет свою малышку?

Но мысленно он напомнил себе: «По крайней мере, это не Уайти Доббс».

Дин бежал по коридору навстречу им. Пайпер подняла на него глаза, затуманенные слезами, пытаясь понять, что происходит.

– О Боже, Дин, это ужасно, – она бросилась к нему на шею. – Слава богу, ты жив.

Остолбеневший Трумэн с минуту стоял без движения, потом крепко обнял ее.

– Что случилось? – спросил он.

– Мы думали, что ты тоже умер, – вторил ей Натан.

Он сидел на раскладном стуле, обернув лоб мокрой тряпкой. Пайпер неохотно выпустила Дина из своих объятий, отступила назад и посмотрела ему в лицо. Облегчение сменилось беспокойством. Он выглядел больным.

Его лицо было пепельного цвета, глаза потухли.

«Что-то с ним случилось, – поняла Пайпер. – Что-то очень-очень плохое».

– Это Джон, – сказал Джерри.

В углу на столе возвышалось нечто, накрытое белым льняным полотенцем. Очертания напоминали по форме шар.

– Джерри? – переспросил Дин.

– Это шериф. Он убил его, – помощник судорожно вздохнул и снял полотенце. – Его обезглавили, доктор Трумэн.

Дин беспомощно моргнул и уставился на отрезанную голову своего старого, лучшего друга.

– Джон? – спросил он.

Как член суда присяжных, доктор Трумэн видел достаточно в своей практике, чтобы сразу же понять, что имеет дело с реальным фактом, как бы тяжело ни было осознать его. Рот закрыт, челюсти стиснуты, но глаза, мутные, как будто запотевшее стекло, смотрели прямо на Дина.