Преследуемый (ЛП) - Кевин Хирн

— Я никогда сознательно тебе не лгала, — ответила Малина. — Я верила, что всё, что я тебе говорю — правда. Только сегодня днём я узнала, что Радомила и Эмили устроили так, что может показаться, что я лгала, что они вступили в заговор с Энгусом Огом и нарочно обманывали и меня, и других. Мне тоже лгали и манипулировали мной, как и тобой. Я откровенно им об этом сказала, но они отказались сойти с неумного пути, на который вступили. Теперь наш ковен раскололся.

— Теперь раскололся?

— В Горах Суеверия тебя ждут шестеро из них. Конечно, сейчас они уже связались с тобой.

Я притворился, что последней фразы не слышал.

— А где же остальные семь?

— Мы сейчас у меня дома, и здесь мы и останемся. Пока подумаем, что делать. Мы образуем новый ковен, и нам много что надо обсудить.

— Кто те шестеро, что сейчас в Горах Суеверия?

— Эта неблагодарная соплюшка Эмили, и, конечно, Радомила, а ещё Ядвига, Людмила, Мирослава и Ждислава.

— А ведьмы с тобой — это?..

— Богумила, Берта, Казимира, Клавдия, Роксана и Вацлава.

Ни одно из этих имён мне ничего не говорило, но я их запомнил на будущее.

— А откуда мне знать, что всё это правда?

Малина испустила отчаянный вздох.

— Наверное, по телефону всё равно ничего не докажешь. Однако когда ты встретишься сегодня вечером с моими бывшими сёстрами, ты, наверное, заметишь, что меня среди них нет.

— Мне как-то сейчас пришло в голову, что ты бы мне не звонила, если бы считала, что сегодня ночью я умру. Ты просто пытаешься сделать так, чтобы я не пришёл за тобой завтра.

— Да нет, я уверена, что ты умрёшь.

— О, как мило с твоей стороны.

— Я просто хотела, чтобы ты не думал, чтобы я тебя предала. В отличие от моих бывших сестёр, у меня есть чувство чести.

— Увидим, — сказал я и повесил трубку. Я был твёрдо намерен позвонить её завтра. Оборотни уже закончили превращение и нетерпеливо крутились вокруг; я сбросил туфли. Они ждали от меня сигнала к выступлению.

— Потерпите, пожалуйста, — сказал я им. — Мне нужно наложить пару заклятий.

Я сотворил над Грануэйль заклятие, которые обещал, затем сказал волкам, что мы готовы. Мне придется оставаться в человеческом облике, чтобы нести меч и говорить с Грануэйль.

— Мы будем бежать изо всех сил, — сказал я ей. — Беги быстро, как можешь; не беспокойся и не пытайся бежать размеренно. Из сил ты не выбьешься. Просто постарайся не вывихнуть лодыжку.

И с этими словами мы отправились в пусть; раздалось лишь несколько возбуждённых подвываний волков из Стаи. Гуннар строго запретил им заранее выть и лаять — надеясь, что Энгус Ог и его ведьмы не заметят, сколько нас и на каком расстоянии мы находимся. Волки все равно могут общаться через связь своей Стаи. Наши враги могли слышать болезненные крики Стаи, когда те превращались в волков, но могли и не слышать: Хижина Тони в добрых шести милях, и холм между нами мог поглотить звук.

Мне было интересно одно: могу ли я закрыть свой разум от Оберона, когда мы попадем в зону его восприятия. У меня раньше никогда не было причины желать чего-то подобного, но если он чувствовал, что я рядом, то начинал махать хвостом — прямо-таки как принцесса ручкой на параде — и наши враги могли бы встревожиться и понять, что мы близко. Если бы это от меня зависело, то я очень не хотел бы, чтобы он их предупредил.

Пробежав примерно полмили спринта по скалистой и ненадежной почве в безлунную ночь, я услышал, как Грануэйль весело хихикает.

— Просто невероятно, — ликовала она. — Ну и поездка — пробежаться со стаей волков-оборотней.

— Ты помни об этом, — сказал я, — когда погрязнешь в своей учебе и тебе станет интересно, стоит ли оно того. Это только малая часть того, на что ты будешь способна.

— А я и в сову тоже смогу превратиться?

— Может быть. Ты сможешь принимать облик четырёх разных животных, но они определяются ритуалом, а не твоим капризом. У каждого облики несколько отличаются.

— А у тебя какие?

— Я могу быть совой, волкодавом, выдрой или оленем. Я эти облики не выбирал — это они выбрали меня во время ритуала.

— Ну и ну, — сказала она, испытав подобающее почтение. — Круто же ж, блин!

Я расхохотался и согласился с ней. Мы пересекли вершину холма, и, как мы заранее договорились с Гуннаром, остановились там у входа в Призрачный Каньон. Я подробно побеседовал с ним о наших планах, поскольку когда он был в облике волка, говорить с ним нормально не получалось. Способность общаться с Обероном была частью моей магии, но общение в Стае было их собственной магией: я частью Стаи не был — как бы мы не дружески относились друг к другу. А волки-оборотни по большей части обладают иммунитетом к любой магии, которая не присуща им — даже к белой магии, которая позволила бы мне телепатически общаться с ними, когда они принимают волчий облик.

— К сожалению, — сказал я Грануэйль, — здесь мы на некоторое время должны расстаться. Лакша должна снова присоединиться к нам тут.

— Да, ладно, эээ…. Учитель… или сэнсэй… или как там тебя? Как мне тебя надо называть?

Я рассмеялся.

— Наверное, правильное слово — Архидруид, как я думаю, — сказал я. — Но такое словечко в каждую фразу не ввернёшь, правда? И на улице люди будут оборачиваться, а нам это не надо. Так что давай остановимся на «сэнсэе».

— Задай им как следует, сэнсэй! — Она сложила руки как богомол и поклонилась мне, и когда она встала, на её месте уже была Лакша.

— Почему она тебе кланяется? — спросила она со своим тамильским акцентом.

— Я теперь её сэнсэй.

— Я не знаю такого слова.

— Это почетное прозвание, на котором мы остановились. Слушай, как бы то ни было, до Хижины Тони ещё четыре мили. Насколько близко тебе надо подобраться к Радомиле?

— Чтобы забрать ожерелье, мне надо быть прямо рядом с ней.

— Ну, словом, насколько близко ты должна быть, чтобы, как бы сказать, карма сработала? Тебе нужно, чтобы она находилась в твоем поле зрения?

Она покачала головой.

— Мне нужна только эта капля крови, о которой я слышала.

Я достал записку Радомилы из кармана и передал ей. Она несколько мгновений осматривала её, как нормальное человеческое существо, но потом она показала какие-то страшные ведьминские штуки: глаза Грануэйль так и закатились, так что я видел только белки. Я знал, что это было что-то близкое к моим способностям фэйри — ведический третий глаз, который им позволял наблюдать видимые следы магии — но всё равно выглядело это страшновато. Когда она увидела то, что должна была увидеть, глаза прикатились обратно — всё равно, что номера в игральном автомате, и показали мне двойные зрачки. Они сфокусировались на мне и Лакша сказала.