Золотой камертон Чайковского - Юлия Владимировна Алейникова

Никита, получив адрес и даже номер телефона, покинул редакцию журнала с чувством глубокого морального удовлетворения, оставив потного, дрожащего, раздавленного Михаила Аркадьевича приходить в себя. Его провожали взглядами, полными одобрения и симпатии.

– Кто там? – раздался из-за двери высокий звонкий голос.

– Добрый день, я от Михаила Аркадьевича, – пошел на маленькую хитрость Никита, а впрочем, какая тут хитрость, Баскин наверняка уже позвонил любовнице и предупредил, что к ней едет полицейский.

Дверь распахнулась мгновенно. На пороге стояла соблазнительная особа лет двадцати пяти – двадцати семи, с выдающейся фигурой и привлекательным личиком, с собранными в пучок светлыми волосами, в обтягивающей маечке и шортах. И это вот любовница Михаила Баскина? Да как только ему удалось подцепить такую?

– Что-то с Мишей? – взволнованно спросила красотка, впиваясь в Никиту взглядом.

– Как, разве он вам не позвонил? – с некоторым удивлением спросил Никита, неприлично таращась на барышню.

– Нет. А разве должен был? Слушайте, скажите нормально, кто вы и что вам нужно? – нетерпеливо потребовала хозяйка квартиры.

– Я сотрудник следственного отдела полиции, и мне нужна Косинова Ариадна Викторовна.

– Это я, но при чем здесь Миша, он что-то натворил? С ним что-то случилось?

– Может, вы сперва пригласите меня войти? – выразительно оглядываясь по сторонам, предложил Никита.

Адя, так называл любовницу Баскин, сделала шаг в сторону и впустила Никиту в квартиру. Ну и походка! Ариадна Викторовна, обутая в поношенные тапочки, двигалась по коридору так, что даже модели «Виктория Сикрет» попадали бы от зависти. Она почти парила над землей, плавно покачивая бедрами, изящно изогнув шею или приподняв голову, Никита не мог с точностью определить, что именно она делала своим телом, но эффект был потрясающим, вокруг нее словно рассыпались маленькие искорки.

– Садитесь, – бесцветным голосом произнесла Адя, опускаясь на табуретку в кухне, и волшебство растаяло. – А теперь четко, ясно, коротко, что случилось с Баскиным и при чем тут я? – Вот это подход, при такой-то внешности, усмехнулся про себя Никита, но ответил как просили.

– Его подозревают в убийстве Павла Ившина.

– Чушь, он его не убивал, – резко и твердо проговорила Адя и, достав из кармана сигареты, закурила, а Никите предложить не сочла нужным. – Так вот. Мише было наплевать на Ившина…

– А вот тут вы ошибаетесь! – не сдержался и перебил свидетельницу Никита.

– Нет. Ошибаетесь вы. Баскин сам мне жаловался, как его все достало, и мать, и Ившин, принесла его нелегкая в Питер. Раиса Ароновна, это мать Баскина, с его рождения мечтала вырастить из сына великого музыканта, чтобы он стал богат и знаменит. Со временем стало ясно, что великого музыканта не выйдет, а денег и славы хотелось, к тому же мамаша обладает на редкость решительным и волевым характером. Насколько я понимаю, она своим долбежом сломала ему жизнь, сделала его озлобленным, несчастным неудачником, замкнувшимся в своем внутреннем неустроенном мире, – рассуждала как взрослая умудренная женщина Адя. – Это она натравила его на Ившина, дергала, подталкивала, особенно в этот раз. Баскину удалось справиться с разочарованием, с собственными неудачами, найти себя в жизни и даже обрести определенную известность в музыкальных кругах, не как музыканта, но как критика. Но его мамашу такое положение вещей не устраивало, ей хотелось если не славы, то хотя бы денег, и она отчего-то вбила себе в голову, что сможет получить их с Павла Ившина. Глупая затея, если учесть, что однажды он уже ускользнул от нее, а сейчас, с его влиянием, связями, репутацией… Затея была не только безнадежной, но и рискованной, их с Мишей могли обвинить в шантаже и клевете. Но она ничего не желала слушать и буквально извела сына. Она была так уверена в своем успехе, что даже строила планы, как потратит деньги. Вставит новые зубные протезы, купит шубу и съездит на Мальдивы. Миши в ее планах не было.

– Отчего же? Мне казалось, она фанатично любит сына, – поделился своим впечатлением Никита.

– Она фанатично за него цепляется. Использует его. Пока был жив Баскин-старший, она использовала его. Безжалостно высасывала из него жизненные соки, а он так любил эту бабу, что позволял ей все. Она настоящий вампир. Или злобная паучиха, пожирающая свое потомство, – зло и отрывисто проговорила Адя. – Ненавижу таких. Она разрушила жизнь сына. Поработила его.

– Простите, а какие отношения связывают вас с Баскиным?

– Сама не знаю. Он намного старше меня, некрасивый, психованный. Сперва это был секс ради выгоды. Он помог мне продвинуться по работе, у меня сопрано, средненький голос, и его протекция очень мне помогла. А потом, вместо того чтобы расстаться, я к нему по-своему привязалась, – с усмешкой проговорила Адя. – Может, это жалость, может, дружба, но мы друг друга понимаем. Замуж за него я, естественно, не собираюсь, но время от времени мы с ним встречаемся. И знаете, что забавно? У него и до меня было много хорошеньких женщин, с некоторыми из них я знакома, не знаю, чем он берет, но к нему почему-то привязываешься, – туша в пепельнице окурок, сообщила девушка.

– Значит, на подвиги Михаила Аркадьевича толкала мама?

– Именно.

– А он категорически не хотел скандала с Ившиным? А зачем же он в таком случае принимал участие в телевизионных шоу, давал интервью?

– Он просто не может ей противостоять, она мастерски им манипулирует, это безобразный эмоциональный шантаж! Чтобы угомонить ее, он, кажется, готов на все, кроме, разумеется, убийства. Хотя не удивлюсь, если однажды он сорвется и прикончит мамочку, но весь остальной мир может не волноваться, – мрачно пошутила Адя.

– Баскин сказал, что был у вас в день убийства Ившина.

– Да, это так. Он заходил ко мне сразу после работы и пробыл часа два – два с половиной. Потом начал нервничать, что мама его хватится, и ушел, сразу же домой побежал, в этом можете не сомневаться.

– Ну хорошо, допустим, а сама Раиса Ароновна могла бы убить Ившина?

– Я вряд ли могу быть объективным свидетелем, но, по мне, эта женщина способна на все ради себя, любимой. Чужая жизнь сама по себе для нее не имеет никакой ценности, и, если бы, допустим, она явилась к Павлу Ившину требовать денег, а он ей категорически отказал, она вполне могла бы его убить. Со словами «ах так».

– А вы никогда не слышали от вашего друга Баскина о золотом камертоне? Был у них в доме такой?

– Золотой камертон? – равнодушно переспросила Адя.

– Да, такой вот небольшой, старинный, золотой камертон.

– Нет. Отец Миши был зубным техником, поэтому золотые монеты, золотые коронки, золотые зубы – да, но вот камертон? Нет, не слышала.

Никита шагал по улице, не замечая встречных и не глядя по сторонам. Они с самого начала допустили ошибку, не взяли в разработку мадам Баскину. Никита припомнил внешний вид Раисы Ароновны. Громоздкая, неповоротливая, с габаритной кормой, громким голосом и ярким макияжем. За незнакомку в шляпе, что была в доме Ившина, она бы, конечно, не сошла ни под каким видом, та была вдвое тоньше. Надо бы раздобыть ее фото и показать в концертном зале. Чего в жизни не бывает, размышлял Никита, направляясь к себе в отдел.

– Нет, это не вы меня доставили, а я сам! Я сам желал сюда приехать! – врываясь в кабинет, истошно кричал красный,