Искатели приключений - Гарольд Роббинс

Марсель задумался. В море находилось девять кораблей, но четыре из них перевозили груз из личных складов Марселя в Бруклине.

— Пять, — ответил он. — Они прибудут в Нью-Йорк в конце месяца.

— Хорошо. После разгрузки все они должны отправиться в Кортегуа. Если начнется война, то корабли, перевозящие грузы из Соединенных Штатов в Европу, станут легкой добычей германских подводных лодок. — Хэдли взял со стола какую-то бумагу и пробежал ее глазами. — Слышали вы в последнее время о Даксе?

— Президент сообщил мне, что он все еще в Испании, соглашение с Франко почти заключено.

— Надо поторопить его с заключением этого соглашения, я решил, что когда начнется война, он станет нашим представителем в Европе.

Марсель посмотрел на Хэдли.

— А откуда вы знаете, что Дакс согласится? Он ведь не работает на нас?

На лице Хэдли появилось недовольное выражение.

— Знаю, потому что в этом есть смысл. Дакс представляет нейтральную страну, и руки у него будут развязаны независимо от хода войны.

Марсель молчал. Теперь он начал понимать американца. Вот как вершатся судьбоносные дела. Война войной, а бизнес бизнесом.

— А вы уже говорили об этом с президентом?

— Еще нет, предоставляю это вам. В конце концов он ваш партнер, а не мой.

Было еще довольно рано, когда Марсель покинул кабинет Хэдли. Он посмотрел на часы, у него оставалось время погулять по Бруклину до встречи за ланчем, назначенной на час дня. Он остановил такси.

— Бруклин, склады Буша.

Марсель безразлично смотрел в окно, когда машина ехала через Бруклинский мост. Как же все-таки американцы не похожи на европейцев. Самодовольные, чувствующие себя в безопасности за океаном. Если и разразится война, их она не коснется.

Они будут читать о ней в газетах и слушать по радио в перерывах между передачами «Эймос энд Энди» и «Час варьете Флейшмана» или смотреть в кинотеатрах в блоке новостей перед сеансом последнего кинофильма Кларка Гейбла. Угрозы, вопли и бредовые планы Гитлера никогда не коснутся их, потому что Европа — это другая часть света.

Через открытое окно в машину проникало влажное тепло раннего августа, но даже легкий ветерок не спасал от изнуряющего жара асфальта. Проехав мост, такси влилось в поток транспорта, следующего в Бруклин. Машина проехала по Флэтбуш-авеню, проследовала Фултон-стрит с ее торговцами и поездами надземной железной дороги и затем свернула на Четвертую авеню в направлении Бей-Ридж. И только когда они подъехали ближе к заливу, стало немного прохладнее.

Марсель велел водителю подождать, тот промямлил что-то насчет того, что он теряет выручку, ожидая клиента, но Марсель пропустил его слова мимо ушей. В конторе за старым столом сидел мужчина и читал газету. Взглянув на вошедшего Марселя, он отложил газету в сторону.

— Доброе утро, мистер Кэмпион.

— Доброе утро, Фрэнк. Все в порядке?

— В полном, мистер Кэмпион, — ответил сторож, поднимаясь из-за стола. Он уже привык к таким визитам, у Марселя была привычка появляться в самое неожиданное время без предупреждения, иногда даже среди ночи. Как обычно, сторож последовал за ним на склад.

Марсель стоял в дверях и оглядывал помещение. Территория склада занимала целый квартал, он был полностью забит штабелями мешков с сахаром, поднимавшимися под потолок почти к противопожарным спринклерам.

Марсель почувствовал удовлетворение. Прошел уже почти год с того момента, когда ему впервые пришла в голову эта идея. Третьего сентября, когда в порт придут четыре корабля, операция будет завершена. Последний склад будет заполнен сахаром, и тогда ему останется просто ждать. Надвигающаяся война в Европе сама все расставит по местам.

Он вспомнил себя мальчишкой во время последней войны. У них в семье всегда не хватало двух вещей — сахара и мыла. Он вспомнил, как отец жаловался, что ему приходится платить двадцать франков за несколько сот граммов грубого, коричневого сахара. Этот сахар в доме тщательно экономили и растягивали более, чем на неделю. Именно эти воспоминания и дали толчок его идее.

Сахар. Все в Америке было сладким: содовая, шоколад, торты, пирожные и даже хлеб. Сахар потреблялся в неимоверных количествах, его набирали про запас, но его все равно не хватало. Начнется война или нет, сахар всегда будет нужен, и американцы всегда будут платить за него.

И теперь у него было четыре огромных склада, забитых сахаром. Пожалуй, он единственный запасся им в таком количестве. Корабли были в его руках — ему удалось с помощью подложных документов усыпить бдительность таможенников, проверявших каждое судно, заходившее в гавань.

Это потребовало много денег, очень много, гораздо больше того, чем он располагал.

Да еще, похоже, производители сахара разгадали его намерения, поэтому он был вынужден доплачивать за каждый мешок в сто фунтов двадцать центов, чтобы быть уверенным, что они будут продавать сахар только ему. Дополнительно пришлось платить также старшим офицерам на кораблях, которые были осведомлены об истинном грузе. Даже сохранение тайны аренды складов стоило ему на несколько тысяч долларов больше, чем обычная арендная плата.

Цифры быстро замелькали в голове Марселя, он уже истратил на свое предприятие почти восемь миллионов долларов, большая часть из которых была взята в долг. У него никогда не было таких больших денег, и, если бы не Эймос Абиджан, он никогда не сумел бы раздобыть их.

У Марселя не было никаких иллюзий по поводу того, почему Абиджан ссудил ему деньги. Он вовсе не хотел иметь долю в деле, у Абиджана было более чем достаточно собственных кораблей. Он даже не поинтересовался у Марселя, для чего ему нужна такая сумма. Абиджана интересовала только одна вещь — замужество своей старшей дочери.

Всего у него было пять дочерей, и ни одна из них не могла выйти замуж, пока не вышла старшая. Младшие дочери уже потеряли надежду, потому что никто не искал руки Анны, несмотря на огромное приданое. И это было буквально трагедией для ее сестер. Из всех дочерей Анна была больше всех похожа на отца: высокорослая, темная, с тоненькой полоской усов над верхней губой, вывести которые не удавалось даже с помощью электропроцедур. И никакие самые дорогие платья не могли скрыть ее квадратной, крестьянской фигуры.

Казалось, что недостатки семейной породы воплотились именно в ней. Остальные девушки были стройными, высокими и ничем не отличались от американок, и только бедная Анна внешностью и повадками напоминала отца. Решив для себя, что ей уже не светит замужество, она начала интересоваться делами отца и работать в его конторе. Именно там Марсель и познакомился с ней.

Он заранее договорился с Абиджаном и пришел в контору, для встречи, но ему пришлось ждать. Секретарша проводила Марселя в приемную, и только он уселся, как вошла Анна.

— Извините, мистер Кэмпион, — сказала она хриплым, почти мужским голосом. — Отец немного задерживается.

Пока Марсель переводил в уме сказанное ею на французский, Анна села за свой стол. Марсель поспешно вскочил, пора было продемонстрировать учтивость истинного галлийца.

Но бедная, неопытная, неизбалованная вниманием мужского пола Анна приняла обычную французскую учтивость за проявление интереса, и не успел Марсель оглянуться, как попал в сети. Завтраки, обеды, ужины в доме Эймоса, потом уикенды на загородной вилле — все это длилось уже почти два года, и постепенно все привыкли к мысли, что они поженятся, хотя Марсель никогда не заикался об этом.

Так обстояли дела и почти год назад, когда Марсель пришел к отцу Анны, чтобы попросить взаймы денег. Сначала он хотел обратиться к Хэдли, но потом отказался от этой мысли. У Джеймса Хэдли было какое-то странное представление о морали. Он мог заниматься практически любым бизнесом, но такие понятия, как «тайные запасы» и «черный рынок» были абсолютно неприемлемы для него. Он считал, что его бизнес должен быть направлен на благо общества, и совсем хорошо, если при этом удастся еще получить доход. Что обычно и имело место.

— Мне требуется четыре миллиона долларов, — сказал Марсель Эймосу. — Я мог бы добавить к ним два миллиона своих...

— Не надо больше ничего говорить, — ответил Эймос, останавливая его жестом и доставая чековую книжку. Марсель в изумлении посмотрел на него.

— Но вы даже не поинтересовались, для чего мне нужны эти деньги.

Эймос, улыбаясь, покачал головой.

— Мне это ни к чему. Ведь, в конце концов, все делается в интересах нашей семьи, не так ли?

Марсель широко раскрыл рот, но быстро взял себя в руки.

— Но, возможно, мне в ближайшее время потребуется еще.

Эймос поставил на чеке размашистую подпись и протянул его Марселю.

— Как только потребуется, скажи мне.

Марсель обращался к Абиджану с подобной просьбой еще дважды, и каждый раз получал чек без всяких вопросов.

Еще немного, и Марсель сможет расплатиться со всеми долгами, а когда он сделает это, то не будет зависеть ни от кого. Это просто вопрос времени.