Жмурки (СИ) - Зимин Дмитрий

Постояла, прикрыв глаза — надо было перетерпеть дрожь в коленках, а потом ещё подавить желание пописать…

Ну что за организм! — разозлилась Маша. — Подводит в самые ответственные моменты жизни.

Гномик-гномик, я писать не хочу… — пробормотала она детскую считалку, которой её научила Юлька, лучшая подружка из детдома.

Уж Юлька ТОЧНО не испугалась бы спуститься по плющу с третьего этажа, — подумала Маша. — Да она и с пятого бы спустилась, а потом задирала бы нос целую неделю.

Злость накатила с новой силой, и Маша наконец-то отпустила решетку.

Мир опрокинулся куда-то вбок, звёздное небо встало вертикально, а стена отдалилась, сделалась зыбкой и ненастоящей.

И тут мыш Терентий вцепился коготками Маше в волосы. Неистово трепеща крылышками, он полетел обратно к стене…

Конечно же, чтобы удержать от падения тяжелую девочку, слабеньких мышиных сил ни за что бы не хватило. Но вот хорошенько дёрнуть за косичку, приводя в чувство — получилось.

Маша судорожно вцепилась в плющ и потрясла головой, чтобы прочистить мозги.

И в этот момент в комнате хлопнула дверь.

Окно! — сразу подумала Маша. — Я так и оставила его открытым.

Ситуация была опасной настолько, что Маша забыла обо всём на свете. Страх перед высотой просто вылетел, испарился из головы.

Прыгнув изо всех сил, девочка крепко вцепилась в плющ обеими руками.

Она повисла, запуталась в его ветвях, стараясь прижаться к стене КАК МОЖНО БЛИЖЕ.

А потом зажмурилась, и вновь стала шептать про себя спасительную мантру: я дерево… Я сирень…

Сообразив, что сирень в данной ситуации не слишком уместна, она скорректировала послание к Вселенной:

— Я дерево… Я плющ…

Окно скрипнуло, открываясь во всю ширь, и в проёме показалась тёмная голова.

Вместе с ней пришел запах гнилого апельсина, и Маша беззвучно выдохнула.

Это Очкастый. Не Шаман.

— Сбежала, — пробормотал Очкастый, и высунулся ещё дальше — чтобы посмотреть вниз, на проходящую под стеной дорожку.

Было темно, и дорожку лишь чуть-чуть освещал льющийся из окон свет. Но кажется, никакого разбитого изломанного тела на ней не лежало…

— Но всё-таки не мешает проверить… — если бы Маша была старше, она бы почувствовала в голосе Очкастого просто ОГРОМНОЕ облегчение.

Ему не хотелось убивать девочку.

Такой ценный экземпляр заслуживал того, чтобы его хорошенько изучить.

Захлопнув окно, Платон Федорович тщательно закрыл оба шпингалета и задёрнул шторы.

Если он скажет Тому человеку, что опять упустил девчонку — будут проблемы.

В этом случае его самого отправят в комнату с телевизором, чего Платон Фёдорович очень не любил — хотя никогда в жизни не признался бы в этом Шаману.

После телевизора он всегда чувствовал некоторое отупение. Забывал о своих программах исследований, о своих мечтах…

Ещё в институте он привык вести подробные записи. Привычка эта пригодилась и здесь: возвращаясь после промывки мозгов, Платон Федорович перечитывал толстую кожаную тетрадь, в которой были расписаны все эксперименты, а также его рассуждения насчёт самого Шамана, его способностей и планов на будущее…

Только тетради и мог доверить Платон Федорович свои мысли по поводу ТОГО человека. Ибо признаться в том, что именно ОН является самым перспективным объектом — не мог даже себе…

Тем не менее, девчонку нужно найти, — думал Платон Фёдорович, тщательно закрывая окно. — Чтобы самому не попасть в комнату с телевизором, надо её отыскать.

Да, точно. Сейчас он пойдёт, и разыщет ребёнка. Девчонка не могла далеко уйти, не спустилась же она вниз по плющу… Это под силу профессиональному каскадёру, или скалолазу, но никак не маленькой девочке.

Наверняка она прячется где-то в доме.

Дети всегда так делают.

Убегают, прячутся… а потом сидят где-нибудь, и тихонько посмеиваются над ним, Платоном Фёдоровичем.

Окно — это всего лишь отвлекающий манёвр.

Глупая девчонка. Заставляет меня играть в жмурки.

Не могла же она подумать, что он ВСЕРЬЁЗ поверит тому, что ребёнок может спуститься с третьего этажа по стене?..

К тому же — решетка.

Платон Фёдорович вспомнил ощущение холодной твёрдости металлических прутьев и окончательно успокоился.

Она где-то здесь.

Сидит и хихикает, в то время как он — в самом ближайшем будущем, учёный с мировым именем — должен блуждать в потёмках, как слепой.

Но он её обязательно найдёт. И может…

Может, она продержится несколько дольше, чем другие дети. У Платона Федоровича на этот счёт было хорошее предчувствие.

Глава 23

Некоторое время после того, как ушла девочка, я размышлял об иронии, с которой относится к нам судьба.

Когда я был маленьким, верил, что бывают такие обстоятельства, когда дети оказываются сильнее взрослых.

«Буратино», «Гарри Поттер» — разумеется, всё это я читал, и всё написанное казалось мне тогда разумным и правильным. Дети умные, а взрослые — нет. Дети умеют найти выход из любой ситуации, могут победить любого злодея… А взрослые — нет.

Всё дело в том, что взрослые — И ЕСТЬ те злодеи, с которыми сражаются дети. Они являются естественными антагонистами, теми, кто знает, как лучше…

Так я считал, когда был маленьким.

Но потом умерла мама, и мне пришлось повзрослеть. Никогда, НИКОГДА я не думал, что своей смертью, тем, что она ушла, мать как-то предала нас с отцом.

Просто в тот момент я понял одну простую вещь: взрослые — такие же люди. У них есть проблемы, они могут испытывать страх, и самое главное, они уязвимы.

Несовершенны.

И раз я испытываю те же чувства, значит, мы одинаковы.

Нет никаких отличий: взрослый ты, или нет. Случиться может всё, что угодно.

И вот у меня перед глазами до боли яркий пример: девочка Маша. Ради друга она ОСОЗНАННО шагнула в пасть к зверю.

И как ни крути, моя судьба, а также судьбы всех этих несчастных детей, в том числе и её друга Мишки, зависят от неё.

Главное, чтобы девочка выбралась. И смогла передать моё сообщение.

Я раскусил этого Шамана. Понял, чего он хочет. А главное: я теперь знаю, как его победить.

Вивисектор в дорогих туфлях ответил на все мои вопросы. Скорее всего, он даже не осознавал, что делится ценными сведениями.

Просто ему очень хотелось поговорить. А главное — похвастаться.

Ведь в первую очередь, он — учёный, любитель тыкать острой палочкой в больные места Вселенной…

А все учёные, окромя знаний, жаждут только одного: ПРИЗНАНИЯ.

Чтобы все заметили, какие они талантливые, изобретательные, а самое главное — УМНЫЕ.

Мне оставалось лишь подогревать его самолюбие, раздувать пламя и так уже непомерно разросшегося Эго.

Владелец дорогих туфель сдал мне Шамана, со всеми потрохами.

И если Маша доберётся до Антигоны, если та её выслушает, а потом сможет отыскать Алекса…

Слишком много «если» — впрочем, как и в любом плане.

Признаюсь честно, в везение я не верю. И твёрдо знаю одно: существует множество обстоятельств, которые складываясь тем или иным образом, преобразуют реальность.