Сокровища Перу - Верисгофер Карл

Хозяин гасиенды только вздохнул, но ничего не сказал.

Снаружи снова стали доноситься голоса.

— Ах, как мне плохо, приятель, как меня знобит…

— Да и мне не легче твоего, я совсем заболел…

— Давай попробуем добраться до костра, а то здесь так и околеешь.

Послышались тяжелые шаги, медленно удалявшиеся по направлению к дому. Бенно прислушивался, вытянув шею.

— Надо посмотреть, что там делается, — сказал он, — я попытаюсь!

— Нет, нет! — остановил его сеньор Эрнесто.

— Я осмотрю окрестность, — сказал Обия, — меня белые люди не сумеют перехитрить! — И в одно мгновение дикарь сбросил с себя всю одежду и предстал в своем первобытном наряде.

Дождь лил как из ведра, ветер свистел и завывал в горах и ущельях. Беззвучно, точно ящерица, скользил индеец между скал и по траве между деревьев. Спустя немного времени он вернулся, заявив, что поблизости нет ни души, и что они, во всяком случае, могут говорить между собой, после чего снова исчез.

— Куда это он опять исчез? — спросил кто-то. — Уж не пошел ли он раздобыть нам чего-нибудь из еды?

Действительно, по прошествии получаса Обия возвратился, нагруженный восемью ружьями и столькими же сумками с патронами и зарядами.

Тренте и Бенно подскочили к нему и помогли ему снять его ношу.

— Испанцы все перепились, среди них нет ни одного трезвого, — сказал Обия, — они разгромили склады, завладели бочками, произвели настоящий погром; их вожди должны сидеть в доме и спокойно смотреть, как солдаты упиваются вином, и дело доходит до кровавых схваток.

— Я бы желал, чтобы солдаты еще в эту ночь разгромили все, что они не в состоянии съесть.

— Однако мне задерживаться здесь некогда, — с некоторой важностью сказал Обия, — Тренте, пойдем со мной, ты мне поможешь!

— Я готов! — отозвался тот и направился к выходу пещеры.

— Стой! Куда ты? В этой белой одежде ты светишься во мраке ночи, как луна. Тебя за версту видно! Живо снимай все это!

— Как? Ты хочешь, чтобы я вышел нагишом, как ты, точно какой-то дикарь!

— Ишь как заважничал! — засмеялся Обия. — Ты не забывай, что твоя бабушка еще ела человеческое мясо, а моя и прабабка этого не делала!

Теперь Тренте не стал уже рассуждать, а, проворно сбросив с себя все, предстал в своем натуральном виде и вышел вслед за Обией из пещеры.

— И вам можно, если хотите, выглянуть из пещеры: здесь поблизости нет ни души! — сказал Обия, уходя.

Сеньор Эрнесто и Бенно подошли к выходу и стали смотреть на происходившее вокруг. Там, на опушке леса, был разложен большой костер и горело множество факелов, при свете которых шла дикая попойка. Одни пели, другие плясали, очень многие лежали и стонали, изнемогая от боли и страданий, но никто не обращал на них внимания.

Еще и еще раз возвращался и уходил Обия и каждый раз он и Тренте, а затем и Коста, и другие краснокожие, присоединившиеся к ним, приносили к пещере целые груды оружия, ружей, сабель и пистолетов и бесчисленное множество патронташей. Обия не хотел довольствоваться тем, что каждый из находившихся в пещере имел в своем распоряжении по ружью, по сабле, по кинжалу и множество зарядов, но хотел еще окончательно разоружить испанцев. И пока он и другие краснокожие относили все это к пещере, Бенно, сеньор Эрнесто, Халлинг и Педрильо сбрасывали все лишнее оружие, порох, пули и готовые заряды в реку, которая журча катила под ними свои волны. Краснокожие, как известно, почти никогда не смеются, но теперь Обия, присев на корточки у входа в пещеру, весело смеялся при мысли, что испанцы безоружны, как дети, и что никто из них не видел и не заметил, как он целыми десятками уносил их ружья, сабли и заряды.

— Ну, теперь пусть они явятся сюда, — говорил он, — мы встретим их такой пальбой, что им несдобровать!

— Неужели ты думаешь, что ты обезоружил весь отряд?

— Да, да! У них нигде больше не осталось оружия.

— Но послушай, Обия, у них, быть может, часть его была спрятана в доме, оружие их вождей, во всяком случае, еще находится в их распоряжении. Кроме того, будь они даже совсем безоружны, они могут осаждать нас здесь и уморить нас голодом, если только узнают, где мы от них скрываемся.

Немного спустя, Обия снова направился к выходу.

— Куда же ты опять?

Солдаты играют апельсинами как мячами, сотни этих плодов валяются на земле, я хочу собрать их: все же женщины и больной подкрепятся ими, кроме того, из корки каждого апельсина мы получим по две чарки, чтобы черпать воду, и нам не надо будет мочить шляпы в реке.

— Какой ты, право, находчивый, Обия! — сказал Бенно. — Без него мы непременно погибли бы в лесных дебрях, он же все знает, все умеет и придумает.

— Пойдем, Тренте! — сказал Обия.

Но в этот момент с опушки леса высоко взвилась яркая ракета как раз позади толпы пьянствующих солдат.

— Это сигнал какого-нибудь перуанского шпиона, — сказал сеньор Эрнесто. — Скорее уходите в глубь пещеры! Быть может, через несколько минут здесь будут перуанские войска и произойдет сражение!

— О, тогда мы спасены!

В лагере все закопошилось, загомонило: испанцы разом как будто протрезвели, повскакали на ноги, натыкались друг на друга, кричали. Офицеры и начальство выбежали из дома: теперь уже никто не удерживал их, не преграждал им дороги. Все кинулись к сараю, где было сложено оружие, но оружия здесь не оказалось: все было унесено. Крик бешенства вырвался из десятка грудей.

— Враг! Враг сделал это, он притаился где-нибудь здесь. А мы все безоружны!

— Ну, вот! — с яростью кричал главнокомандующий. — Так пусть же всех вас перережут, как телят! Я умываю руки!

— Всем собраться за ограду сада! — приказал главнокомандующий. — Расставить часовых и раздать им пистолеты, которые еще найдутся у нас. С рассветом должны явиться наши разведчики, и тогда мы обыщем все скалы, где-нибудь да запрятался же этот гасиендеро. Мы его вытащим, и тогда все почтенное общество вздернем на виселицы, прежде чем двинемся дальше!

Полупьяные и совсем пьяные солдаты стекались со всех сторон под защиту изгороди, бормоча молитвы, и, дрожа от суеверного страха, ожидали рассвета.

IX УСПЕШНЫЕ ПОИСКИ. — ОСАДА. — ОТЧАЯННАЯ БОРЬБА. — КОНЧИНА БЕЗУМНОГО. — РАНЕН ВМЕСТО ДРУГА. — ОТСТУПЛЕНИЕ ИСПАНЦЕВ

Дождь лил, как из ведра. Тонкие струйки воды проникали сквозь трещины и расщелины скалы в пещеру. Холодный ветер врывался то с той, то с другой стороны. В пещере, несмотря на то, что уже рассвело, по-прежнему царил полумрак, так как солнце скрывалось за тучами.

Педрильо и Халлинг сменили несколько раз Рамиро у изголовья умирающего, потому что Рамиро сам нуждался в поддержке более, чем Михаил. Он разом постарел на десяток лет: густые темные волосы его заметно поседели, живое смуглое лицо было безжизненно и мертвенно серо, глаза тусклы, и во всех движениях ясно чувствовалось полнейшее изнеможение. На вид это был уже старик, а еще день тому назад Рамиро был бодрым, энергичным и здоровым мужчиной в полном расцвете сил.

Измученные, обескураженные, все притихли и примолкли, только женщины тихо плакали в уголке, утираясь фартуками. Между тем снаружи начинали доноситься голоса: испанцы сходились около того места, где находилась пещера.

— Ребята, теперь приказано обыскать все скалы и закоулки. Днем нам легче будет отыскать их. Да вот постойте, я придумал кое-что!

— А что такое?

— Подождите, сейчас увидите! Смотрите, адъютант опять уже роется в сене, он всю ночь не спал, везде шарил и рылся, все хочет найти хозяйский кошелек с деньгами и припрятать его себе за пазуху, ты его знаешь!

— Ш-ш! Вон идет наш главнокомандующий со всем своим офицерством, что-то будет!

— Все скалы и горы обысканы вплоть до господского дома, и нигде не найдено ни одной кошки. Беглецы должны быть где-то здесь, ребята! Ищите их, и если вы доставите их мне живьем, я, так и быть, забуду о вчерашних беспорядках и не наложу на вас никаких взысканий!