Наследство Бар Ригона - Джеффри Лорд

С глубоким вздохом он аккуратно свернул лист в трубку и запрятал в потайное отделение шкафа вместе с прочими своими сокровищами — вазой, кинжалом и «зажигалкой». Солнце опускалось за каменную стену, парк погрузился в полумрак. Пора. Златовласая ждет. Единственное существо в этом мире, которое знает крохотную часть правды о нем. Всего лишь то, что он -не Аррах бар Ригон. Кто же тогда? Родич из Хайры, настолько дальний, что она могла любить его без стеснения. Человек, заменивший ей отца и брата…

И они будут любить друг друга сегодня, любить со всем пылом юности, жадно и нежно, как в тот самый первый раз в саду… Потом уснут, усталые и счастливые… И тогда придет ЭТО. Может прийти.

Уже пять или шесть раз Блейда беспокоили внезапные ночные атаки. Они начались давно, с месяц назад, когда экспедиция миновала зону пограничных лесов, вступив на прибрежную равнину. Казалось, после той памятной ночи, когда он сражался с ксамитами и встретил Р'гади, Хейдж оставил его в покое. Но нет! Теперь Блейд понимал, что американец, скорее всего, был занят совершенствованием своей дьявольской машины.

Наконец Хейдж начал пристрелку. Попытки установить контакт были очень слабыми и кратковременными, но Блейд сумел уловить нечто новое — и пугающее. Исчезло ощущение неимоверно тонких пальцев, шарящих в мозгу, прекратились ночные кошмары; теперь взломщик проникал в его голову, обутый в мягкие шлепанцы, и подымал крышки тайных ларцов его разума руками в бархатных перчатках. Пока он еще замечал эти вкрадчивые прикосновения и вовремя просыпался. Но что будет потом? Хейдж — упорный парень…

Блейд тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли, и вышел из кабинета.

Он медленно сел, спустил ноги на пол и согнулся, уставившись в полузабытьи на собственные пальцы, мертвой хваткой стиснувшие колени. Потом его взгляд, бессмысленный, непонимающий, метнулся в сторону. Рядом на постели спала юная женщина. Лидор…

Он что-то должен был вспомнить… Что-то связанное с ней? Нет, не то… Глаза беспорядочно метались по обширному покою, по стенам, обтянутым шелком, влажно мерцавшим в пламени свечи, по резной мебели с медальонами из хрупкой золотистой кости, по большому пушистому узорчатому ковру, покрывавшему пол. Не то, не то…

Постепенно в нем зрело убеждение, что ни богато убранная спальня, ни красавица, лежавшая рядом, ни весь огромный мир, простиравшийся за окном, не подскажут ответ. То, что он искал, было в нем самом. И едва он понял это, как губы, будто бы против воли, начали шептать: «Правь, Британия, мо…»

Блейд вскочил, словно отпущенная пружина. Дьявол! Чуть не попался! Хорошую же шутку решил сыграть с ним Джек Хейдж, прижги ему Шебрет задницу своей молнией! Он бросил затравленный взгляд по сторонам — мир Айдена, уже было дрогнувший и начавший расплываться, вновь обретал плоть, вкус и запах. Но в собственном разуме он чувствовал нечто странное… некий провал, разверзнувшуюся пропасть, которая вдруг стала стремительно наполняться, когда с самого ее дна сильно и мощно ударили ключи воспоминаний.

Покачнувшись, Блейд опустился в хрупкое кресло, скрипнувшее под его тяжестью. Что происходило с ним? Что натворил проклятый Хейдж? На миг ему показалось, что сознание начало двоиться: он был Ричардом Блейдом с планеты Земля, пятидесяти пяти лет от роду, обитавшем в мире компьютеров, ядерных бомб, спутников, телевидения и ограниченной, но вполне приемлемой демократии; и он был Аррахом бар Ригоном, молодым нобилем империи Айден, мастером клинка, сардаром столичной гвардии, наследником славы и богатств феодального рода. Затем мир внутренний пришел в равновесие с миром внешним. Блейд, разведчик с планеты Земля, очнулся там, где ему и полагалось сейчас быть — в спальне возлюбленной Лидор, в Тагре, в мире Айдена.

Он был Блейдом, и остался Блейдом. Память, опыт, умение, характер -весь неощутимый багаж, взятый им с собой в ЭТО странствие, находился на месте; ничего не похищено, ничего не пропало, не позабылось, не исчезло. Гипнотическое внушение, цель которого была столь очевидна, не затронула личности Ричарда Блейда. И, тем не менее, жестокий эксперимент, только что учиненный над ним, не остался без последствий. Другое дело, что последствия эти касались Арраха Эльса бар Ригона.

Нанесенный Хейджем удар едва не поразил мишень. Но за первой, столь своевременно убранной Блейдом из-под обстрела, находилась вторая. И ее яркие круги были нарисованы прямо на воротах, в которые он с таким упорством ломился с первого дня появления в Айдене, с той самой минуты, когда тяжелый сапог Рата пробудил его на палубе садры. Внезапно он понял, что сейчас ворота широко распахнуты, и память Рахи, надежно скрытая за этой преградой, простирается перед его мысленным взором словно развернутая книга, словно длинный свиток пергамента, который он мог просматривать из конца в конец. Правда, многие места этой рукописи казались словно подернутыми туманом, но тем не менее материала для исследования было предостаточно. Торопливо и жадно странник погрузился в этот манускрипт, лихорадочно пролистывая страницы, выхватывая здесь слово, тут — фразу, там — целый абзац.

Увы! Ничего ясного, определенного, никаких четких указаний — в той части, которая интересовала его больше всего. Этот старый Асруд умел хранить свои тайны! Даже от собственного сына и наследника! Впрочем, кое-что ему удалось выудить. Намек, жест, многозначительное молчание, взгляд… Того, что но молодости и глупости не понимал Рахи, для человека опытного вполне хватало, чтобы добраться до конца клубка. Теперь Блейд догадывался, что разыскивал Вик Матуш, шпион бар Савалта, бродя ночами в переходах и коридорах огромного замка. Дверь! Дверь, к которой подошел бы похищенный ключ!

Сжигаемый нетерпением, Блейд поднялся. Он знал, где находится эта дверь, и чувствовал, что должен торопиться; он не был уверен, что сумеет противостоять новой атаке, которая, вероятней всего, состоится следующей ночью. Он испытывал сейчас ощущения мальчишки, разведавшего, где мать прячет варенье; он уже тянул к вожделенной банке трясущиеся руки, в любой миг ожидая строгого окрика. Но нет, он не позволит этой ложке сладкого проехать мимо рта! Теперь, когда он наконец подобрал ключик к дверце родительского буфета!

Натянув тунику, Блейд на цыпочках приблизился к низкой широкой постели и с минуту глядел на Лидор. Златовласка… Веки сомкнуты, пунцовый рот приоткрыт, дыхание едва заметно колышет грудь… Хорошо, что он уходит вот так — неожиданно и без объяснений. Впрочем, Лидор не стала бы ему препятствовать ни в чем; она приняла бы как должное любое его решение. И она будет ждать — ждать, пока над Айденом светит оранжевое солнце и восходят по ночам луны — серебряный Баст и золотистый Кром. В этом Блейд был уверен.