Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице - Иван Ильичев

С юности я была увлечена посещением театральных спектаклей и концертов, старалась не пропускать ни одного интересного мероприятия в Ленинграде, поэтому тумбы с афишами на улицах города всегда привлекали моё внимание. Однажды летом 1972 года я увидела на такой тумбе афишу концерта некой Анны Герман из Польши. Я удивилась, так как имя этой певицы мне тогда было неизвестно. Как позже я узнала, это был первый приезд Анечки в СССР после длительной реабилитации от автокатастрофы. Тогда, в тот летний день, я просто купила два билета и с соседкой по квартире вечером пошла на концерт в ДК им. Горького.

Уже на концерте я поняла, что этот голос меня пленил – настолько сильным было впечатление. По окончании я, сама не знаю почему, решила дождаться Анну у служебного выхода. А там – толпа поклонников и милиция. Выходит Анна, и идёт прямо в моём направлении, и, столкнувшись со мной, говорит: «Л вам нравятся мои песни?». Я ответила, что нравятся. Анна села в машину и уехала… В тот приезд было несколько концертов в разных концертных залах Ленинграда, и я, конечно же, не могла их пропустить. Следующие приезды были в 1974 и 1975 годах. Анна уже знала меня в лицо, я на каждом концерте выходила с цветами и после концерта преданно ждала у служебного входа. После концерта в театре «Муз-комедии» в 1975 году Анна сказала: «Я теперь долго не приеду, я жду ребенка».

Фото Р. Оконского

Но в 1978-м она вновь приехала. Первый концерт был в ДК им. Кирова, что на Васильевском острове.

В первом отделении у Анны выключился микрофон во время кульминационной песни программы «Из-за острова на стрежень»…

Зал замер…

Пианист умолк, и вдруг Анна, выйдя на авансцену, начала петь а капелла: «Мощным взмахом поднимает он красавицу княжну… И за борт её бросает в набежавшую волну…».

Я сидела в первых рядах и видела по её мимике, насколько трудно ей петь без сопровождения и без микрофона на целый зрительный зал. Но силы её голоса хватило, чтобы было слышно каждому зрителю. Такое исполнение буквально шокировало зал, который на финальных словах песни ответил Анне громоподобными овациями.

Я с букетом цветов вышла на сцену, а она взяла мои руки и спрашивает: «Раечка, слышно было?». Я ей говорю: «Не волнуйтесь, всё хорошо…». Из зрительного зала прямо на нас летели охапки цветов, я помогла Анне собрать их и положить на рояль.

После того концерта она задала мне вопрос, который задавала всегда после всех последующих концертов: «Раечка, а завтра мы увидимся?». Ответ был всегда положительным. Какие бы важные дела ни были назначены на следующий день, я всегда предпочитала им встречу с Анной Герман.

И вот Анна приезжает в Ленинград в конце декабря 1979 года. Первые несколько концертов были в ДК им. Капранова. 30 декабря в антракте я договорилась со звукорежиссёром Сташеком, что завтра я принесу катушечный магнитофон, чтобы подключить его к пульту и записать концерт. Сташек согласовал это с Анной, она не возражала, и на следующий день 31 декабря 1979 года я была в ДК с катушечным магнитофоном.

Одно из последних выступлений в Польше, август 1979 года. Фото Ежи Ундро

Здесь нужно сделать отступление, вспомнив о том, что в советские годы достать катушечный магнитофон было делом непростым, а 31 декабря – почти невозможным. Я обзвонила десятки знакомых, но все только улыбались: «Раечка, ну что ты, завтра же Новый год, как мы будем без магнитофона? У нас гости, будут танцы…». Но меня не покидало необъяснимое ощущение, что я обязана записать концерт Анны, мне уже тогда казалось, что она больше не приедет… В итоге магнитофон был у меня, но с ним были какие-то проблемы, и мне не удалось записать первое отделение концерта. В антракте Сташек наконец-то подключил мою «бандуру», и второе отделение записалось на плёнку…

После концерта ситуация традиционная – я у служебного входа, и вопрос Анны: «Раечка, а завтра мы увидимся?».

Завтра, т. е. 1 января 1980 года, мы увиделись. Новогодний концерт был в БКЗ «Октябрьский». Был аншлаг, все 4000 мест были заполнены. Я снова отдала Сташеку свой магнитофон, и он записал первое отделение концерта… Так у меня оказались записанными на плёнку оба отделения той программы.

Но разве я могла догадываться, что во втором отделении концерта меня ждёт сюрприз от Анны? Эх, магнитофон уже был выключен (закончилась плёнка), и запись «сюрприза» не сохранилась. После одной из песен Анна подошла к роялю и, взяв листочек бумаги с текстом песни, сказала: «Я обратила внимание, что к нам на концерт несколько человек ходят в каждый мой приезд. Это очень приятно, но я боюсь, что им надоест слушать одни и те же песни, ведь они не пропускают ни одного концерта. Специально для моих верных друзей – Раечки и Нелли (Нелли Низамова – подруга Раисы Алексеевой, поклонница А. Герман. – Прим. ред.) – я хочу в подарок, в честь Нового года, спеть совсем свежую песню»:

Белые хлопья ложатся чуть слышно,Может быть, это цветёт наша вишня…Ветви, как крылья, слегка встрепенулись,Может быть, лебеди в зиму вернулись…

У служебного входа после этого концерта Анна взяла меня за руку, и мы пошли к автобусу. Анечка села на ступеньку возле водителя и попросила всех дать ей десять минут пообщаться со мной. Анна говорила, что завтра улетает в Варшаву, что очень ждёт встречу весной… В конце разговора Анна попросила меня приехать наутро к гостинице «Европейская» к 9 часам утра. Оттуда она должна была уезжать в аэропорт и лететь, кажется, в Москву.

2 января 1980 года я уже в 8 утра была у гостиницы, улица была абсолютно безлюдной, шёл мягкий снег, и было очень красиво. В 9.00 из гостиницы вышла Анна, кутаясь в дублёнку, очень бледная: «Раечка, давайте погуляем. Что-то нехорошо себя чувствую. Кофе выпила, лекарство тоже, а давление всё еще низкое…». Мы ходили с Анной по улице вдоль гостиницы, она много расспрашивала обо мне, о моей работе. Я тогда работала в вычислительном центре и одновременно помогала одной ленинградской актрисе воспитывать её дочку. Услышав это, Анечка улыбнулась: «Вот, Раечка, жалко, что я здесь не живу, а то вы бы и мне помогли сыночка растить». Потом она рассказала о своих московских друзьях, об Анне Николаевне Качалиной… Разговор был таким доверительным, будто мы всю жизнь были в приятельских отношениях. Так за разговорами пролетел час, Анечка позвала меня погреться в автобус. Представительница «Госконцерта», приставленная к коллективу Анны, с недоверием на меня посмотрела: по правилам я не имела права заходить в автобус с группой иностранцев без особенного разрешения, но, поскольку я была с Анной, мне это разрешили.