Путь менталиста (СИ) - Екатерина Александровна Боброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Салия, Карифа и Майра! Живо прекратить! — крикнула Дальяра, ощущая, как страх комком застревает в горле. Все было не так. Слишком высокий уровень напряжения. И ощущение продолжающей копиться силы. Кровь, текущая по лицу Салии — верный признак того, что она выжигает себя. И это было так странно… Откуда столько силы у самого слабого из менталистов в группе, что даже Майра дышит тяжело, едва ее удерживая?
Дальяра выдохнула, беря себя в руки. У нее нет права на страх и на ошибку.
— Все на выход, быстро, — скомандовала, и девочки, подхватив кроликов, кинулись к двери.
— Карифа, Майра, я поставила щит, так что покиньте класс, — Дальяра старалась говорить уверенно и, слава Девятиликому, девочки послушались. Карифа ухватила своего кролика за уши, пнув второго драчуна, и они с Майрой выбежали из комнаты.
— И что такого случилось, что ты разозлилась? — мягко спросила Дальяра, чувствуя, как растет давление на выставленный ею щит. Ох мало… Чудовищно мало она занималась у Кайлеса.
Не ждала ответ, но девочка заговорила, и Дальяра поздравила себя с маленькой победой — значит, дар все еще под контролем.
— Она назвала мою мать выжженкой! — с ненавистью бросила Салия.
Дальяра остолбенела, с трудом удержав лицо. Гадкое слово. Так звали женщин, делящих огонь с несколькими мужчинами за деньги или за богатые подарки.
— Она была не права, — как можно убедительней возразила женщина, ощущая нарастающую в груди беспомощность.
— Зато прав мой отец, — сузив глаза, заявила девочка, — таких уродов давить надо. Живете сами для себя и позволяете другим творить зло вместо того, чтобы остановить и все исправить.
Дальяра чувствовала — дыхания не хватает, а щит истончается. Виски заломило, перед глазами поплыли цветные круги — первый признак переутомления. Дальше будет вкус крови во рту. Острая боль, пронзающая голову. Пламя, выжигающее мозги. И беспамятство. Кайлес был красноречив, когда описывал эти симптомы.
— Ты… Не… Можешь… — дыхание сбивалось на рваный ритм. — Решать… За… Всех.
— Решать должны те, кто выше и сильнее, — явно повторила слова отца девочка. Она тоже дышала тяжело, по вискам катились капли пота, в глазах лопались сосуды. К ее ноге, дрожа, прижимался кролик, и видно было, что от безумия Салию отделает лишь шаг. И имя ему «кролик». Но сила продолжала рваться изнутри. Давить. Требовать. Принуждать.
— Ненавижу вас всех, — выдохнула девочка, прикрывая глаза.
— Не сдавайся, — прошептала, кусая до крови губы, Дальяра, — держись.
— Не могу, — простонала Салия, — это вы во всем виноваты! Зачем вы туда пошли?! Еще и его привели! Я испугалась, когда услышала шаги, а потом он бросился мне под ноги. Я не хотела, — девочка всхлипнула, — он был такой легкий. Он не должен был умереть!
Дальяра почувствовала, как раскололся мир, набух, взрываясь воздух, как лицо опалила волна жара. Перед глазами на мгновенье потемнело от удара, и потому она не сразу поняла, что все еще на ногах и дышит, а стоящий напротив Кайлес удерживает обвисшую на руках девочку.
— Пришлось вырубить по старинке, — пробормотал декан, укладывая Салию на пол. Положил ладони ей на виски, проверяя состояние. Констатировал: — Жить будет.
— Знаете, чему меня научили на Земле? — спросил он и сам же ответил: — Что удар сзади кружкой по голове гарантировано вырубает даже самого крутого менталиста.
Дальяра хмыкнула. Покачнулась, прижимая руки ко лбу — голова закружилась неожиданно резко.
— Стойте смирно, — морщась, точно это у него болела голова, попросил Кайлес, поднялся с колен. Подошел, взял за руку. Дальяра мучительно покраснела, отшатнулась.
— Не дергайтесь, — сердито потребовал Кайлес. Развернул к себе и вдруг прижал. Выдохнул с ожесточением: — Как же я испугался!
— За меня? — неверяще переспросила Дальяра.
— За тебя, — подтвердил, чуть отстраняясь Кайлес, добавляя: — Думал, сердце потеряю по дороге. И больше всего боялся не успеть. Я ведь так и не признался, что соврал и все мои слова на пляже были правдой.
— Кто? — он легонько потряс ее за плечи. — Кто разрешил тебе рисковать? Ты хоть подумала о том, что я мог не успеть прикрыть тебя щитом? Или вот эту дурочку? Да вы меня со своими бабскими штучками с ума сведете.
— Прости, — повинилась Дальяра, ощущая как от подступившего счастья проходит головная боль, а на искусанных губах поселяется улыбка.
— Дурочка! — ласково пожурил Кайлес. Обхватил лицо ладонями, нагнулся, нежно касаясь губами, и Дальяра замерла, ошеломленная нахлынувшей волной эмоций. Грудь сдавило, и она испугалась, что больше не сможет дышать. А мужчина продолжал осыпать лицо легкими поцелуями, от которых по телу разбегались искорки удовольствия.
— Ну вот, — Майра неслышно прикрыла дверь, повернулась к девочкам, — я же говорила, что все будет хорошо.
— Он-н-ни живы? — напряженно поинтересовалась Фарса.
— Более чем, — покосившись на дверь, заверила ее Майра, — и мы послали за целителями.
— Все хорошо? — встревоженно уточнил Кайлес, истолковав по-своему состояние Дальяры.
— Прости! — стукнул себя ладонью по лбу. — Тебе же досталось. Надо в лазарет. Хотя уверен, целители скоро будут здесь. Девочки позаботились.
— Будут, — кивнула с закрытыми глазами Дальяра, — но Салии досталось сильнее. А меня, — и она широко улыбнулась, посмотрев на мужчину счастливым взглядом, — любовь уже вылечила.
Кайлес замер, поймав ее взгляд. Подхватил на руки, закружил. Остановился. И, задрав голову к потолку, крикнул:
— Спасибо!
Смутился, пробормотал:
— Не то, чтобы я сильно верил, но на всякий случай.
— Тогда и я, — улыбнулась Дальяра, — на всякий случай, — и крикнула: — Спасибо!!!
— Надо же, я только порог перешагнула, а меня уже благодарят.
Дальяра дернулась из объятий, обернулась, чувствуя, как щеки заливает румянец. На пороге классной комнаты стояла высокая статная женщина, чей возраст легко можно было угадать по белым от седины волосам, зато светло-карие глаза сверкали молодым задором.
— Мама! — выдохнули удивленно рядом, и Дальяра с ужасом осознала, что этот день еще не закончил свой сумасшедший бег. Сердце забилось где-то под горлом. Накрыло понимание, что она отчаянно боится поймать неодобрительный взгляд будущей свекрови.
Из рассказа Юли Дальяра знала, с каким почтением и любовью относится Кайлес к матери. А что если она не понравится столь замечательной женщине? Из разведенных, вдобавок родители без дара, а значит отец неродной… И зачем, решит леди, ее милому и талантливому сыну столь неподходящая жена?!
— Мама, — подтвердила та, подходя и присаживаясь рядом с лежащей на полу Салией. Положила ладонь на лоб девочки. Прислушалась. Укоризненно поджала губы:
— И это ты называешь «мы живем одним огнем с девочками»? — вопросила строго, и Кайлес смутился, покраснел, в
