Инкассатор: Золотая лихорадка - Андрей Воронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот сразу же вызвал подполковника на ковер. Потехин краснел, бледнел, зеленел – одним словом, менял цвет лица в зависимости от температуры окружающей среды. Глава администрации явно недолюбливал начальника милиции. И после этого визита у Филатова стало одним врагом больше. И вскоре он получил возможность в этом убедиться.
Утром в воскресенье Филатов забрел на местный базар приобрести кое-чего по хозяйству. И тут, как на грех, услышал неподалеку, у входа на рынок, какой-то шум, пронзительный женский крик. Не чуждый любопытства, Филатов пошел туда и увидел, как двухметрового роста сержант волочет в «воронок» молоденькую цыганку. Та орала, цеплялась за все, что попало, а в толпе тем временем говорили:
– Подумаешь, родственнице начальника милиции погадать предложила...
– Ну, так грех-то какой! Вот если бы кошелек украла, тогда дело другое...
– Эти не воруют. Эти – свои, рядом живут.
– Да ну, и эта бы взяла, что плохо лежит.
– Цыган он и есть цыган...
Филатов, раздвигая толпу, подошел к милиционеру, который уже почти дотащил свою жертву до «воронка».
– Сержант, за что ты ее?
– А тебе какое дело?
– А я – народный контроль!
– Сходи им подотрись, своим контролем, – пыхтя, пробормотал сержант. И остановился, почувствовав на запястье руку Филатова.
– Незаконно задерживаешь. Отпусти девчонку!
– Да ты что, охренел? При исполнении? Ну... – он больше не нашел слов и поэтому громко засвистел в свисток.
Цыганка в это время вывернулась и мгновенно затерялась в толпе.
Хотел идти и Юрий, но сержант вцепился в него мертвой хваткой. Тут как раз подоспели коллеги в серой форме...
– Гражданин Павловский... Приятно, приятно, – лицо подполковника Потехина просияло. – Значит, вы у нас поборник справедливости...
– Сержант арестовал девчонку незаконно. За то, что она предложила кому-то погадать, арестовывать не полагается.
– Нам лучше знать, за что полагается, а за что – нет. Вот вас арестовали за то, что вы препятствовали сотруднику милиции исполнять свои непосредственные обязанности по защите правопорядка. Это – уголовная статья, гражданин охранник. Это вам не напраслину на людей возводить, – Потехин нашел в синем томе Кодекса соответствующую статью и зачитал ее Филатову. – Статья 294. Воспрепятствование в какой-либо форме... До двух лет, однако.
– Знаете, подполковник, вы лучше сынка своего попугайте, а то он слишком борзой у вас. Меня же пугать не надо, я и не такими, как вы, пуганный. Дайте сюда Кодекс!
Филатов полистал книгу и произнес:
– Статья 301. Незаконное задержание, заключение под стражу и содержание под стражей. До трех лет, однако!
Подполковник побагровел:
– Короче, так, Павловский. Вас не было – хорошо было. И вас не будет – хуже не станет. Если через три дня я узнаю, что ты не купил билет и не смотался из наших мест – посажу. Вот крест, посажу. Обидел ты меня, кровно обидел. Запомни это. Сержант, проводи на выход!
– «Хрена тебе, – подумал Филатов. – Пока не разберусь, откуда золотишко пришло, не успокоюсь...»
С этими мыслями и натолкнулся он недалеко от милиции на ту самую молоденькую цыганочку.
– Привет!
– Привет, молодая-интересная. Меня, что ли, ждала?
– Тебя, разлюбезный, – цыганочка улыбнулась.
Юрий улыбнулся в ответ:
– И что тебя дернуло к этой грымзе пристать? Ты что, не знаешь родственников этого подполковника?
– Да она, видать, в гости к его жене приехала. Вот дела, чуть сама себе казенный дом не нагадала.
– Неопытная ты еще. У нас цыганки таких за тридевять земель обходят.
– Ну а ты-то чего полез?
– Честно? Сам не знаю. Просто отвратно было глядеть, как эта жердина тебя, такую малую, в «воронок» тянет.
– А-а... А я уж было подумала, что сама тебе понравилась...
– Милая, ты выглядела просто восхитительно. Но женщина, которую тянут в «воронок», вызывает только сострадание.
– Ну ты и свинья! Кстати, как тебя зовут?
– Дмитрием зови...
«Боже, сколько еще у меня имен будет?» – подумал Филатов. А вслух сказал:
– Ну что, пора мне в дальнюю дорогу...
– Подожди, золотой, ты даже не спросил, как меня зовут!
– Ну, и как тебя зовут?
– Шандора.
– Имя у тебя красивое, но мне от этого не легче. Мне с ментами пересекаться резону нет.
Цыганочка посмотрела на него снизу вверх – Филатов был намного выше ее – и сказала:
– Ты мне помог, теперь мы тебе поможем. Цыгане – люди благодарные.
– И чем это ты мне поможешь? – усомнился Юрий, все с большим интересом разглядывая девчонку в цветастой юбке.
– Пойдем к моему отцу. Он у наших главный, авось скажет тебе чего.
– Ты что, дочь барона, что ли?
– А не видно?
– Знаешь, если о происхождении судить по красоте, то моя бывшая невеста, как минимум, инфанта... Ладно, послушаем, что он мне нового скажет.
Барон обитал в огромном деревянном доме с многочисленными пристройками на окраине города. Дальше, за пределами его владений, начинались горы, на горизонте отороченные лесом. Дом был двухэтажный, построенный давно, с обширным двором и флюгером, изображавшим вставшего на дыбы коня.
По двору бегали чумазые цыганята, старая цыганка вылила под забор мыльную воду, из сарая послышалось ржание лошади. Огромный кобель на цепи залился лаем.
– Проходи, – Шандора пропустила Юрия в большую комнату и усадила в кресло, сама же поднялась на второй этаж по скрипучей лестнице.
Ее не было довольно долго, но в конце концов она появилась, и не одна, а с самым колоритным цыганом из всех, когда-либо виденных Филатовым. Длинные черные с проседью волосы охватывала узорчатая повязка, пышной волной спускалась на грудь борода. Одет барон был в черные штаны с широким поясом и белоснежную рубаху. Наряд дополняли мягкие замшевые сапожки. Цыган, словно сошедший с киноэкрана, подошел к Филатову и представился:
– Василий. Будь как дома, друг. Шандора мне все рассказала.
Юрий пожал протянутую руку и не нашел что сказать – в ответ. Барон уловил его замешательство, усмехнулся и сказал:
– Сейчас на стол накроют. Отдохни пока, потом расскажешь, коли захочешь, о своих делах.Минут через двадцать Шандора позвала Филатова в соседнюю комнату, где действительно был накрыт богатый стол, с посудой благородного фарфора и бутылкой «Наполеона», стоящей посредине. За трапезу они с Василием сели вдвоем, женщины прислуживали им, как это, видимо, было в обычае дома. Барон попросил рассказать о том, что произошло на базаре, и Юрий в нескольких фразах выполнил его просьбу. Василий покачал головой:
– Вот зараза. Покою от ментов не стало. Это их Потехин накачивает, причем младший.
– Чем же вы так ему не потрафили? – поинтересовался Юрий.
– Видно, что ты не местный. Эту историю тут все знают. В прошлом году этот скот Шандору хотел изнасиловать, в подсобку школьную затащил. Он же сам щенок еще, только школу закончил. А она на класс позже его училась. Так его учитель застукал, Дубновицкий.
– Вот оно что...
– Ты разве Дубновицкого знаешь?
– Встречались. В ресторации...
– Ха, не ты ли, случаем, этому поганцу зуб выбил? Олимпийским рублем?
– Не олимпийским, а юбилейным. Стал бы я на него олимпийский рупь тратить...
Василий засмеялся:
– Молодец, право, молодец! А мы тогда поговорили с его родителем круто. Я ему пригрозил, что Шандора на сынка напишет, тот хорохорился-хорохорился, да согласился никого из наших не трогать. Видать, забыл договор-то. Ничего, напомним.
Отобедав, они поднялись в кабинет барона, похожий на музей. Василий предварил расспросы:
– Это мой дед собирал. Любитель был старины... Я только книги собираю, а статуэтки, картины, вазы, подсвечники от него остались. Монеты еще есть, он всю русскую нумизматику от князя Владимира собрал. Разве что Константиновского рубля в подлиннике нет, новоделы только. Если хочешь – покажу.
– С удовольствием посмотрю, – кивнул Филатов и подумал: «Везет мне на коллекционеров. Сначала Кайзер, теперь – цыганский барон...»
Коллекция оказалась богатейшей. Огромный антикварный шкаф заставлен альбомами, по которым можно с самого начала проследить развитие российской монетной системы от Владимира Святого. Там находились такие раритеты, о которых Юрий и слыхом не слыхивал. Уж точно никогда он не рассчитывал подержать в руках тяжелую медную плиту с оттиснутыми на ней рублевыми монетами – вес этой меди равнялся стоимости тогдашнего серебряного рубля. А отдельный альбом был посвящен самым разнообразным подделкам – от подделок настоящих монет до фантастических, типа знаменитого «рубля Алексея Толстого» с царевной Софьей и двумя малолетними царями, Иваном и Петром.
В экскурсии по музею прошел день до вечера. После ужина, когда они снова уединились в кабинете с бутылкой коньяка, Василий спросил:
