Прекрасная обманщица - Патриция Гэфни

– Я не могу об этом говорить, – решительно ответила Кэтрин.

И все же через минуту, сама себе удивляясь, она заговорила вновь:

– Нехорошие люди напали на меня несколько лет назад. Пожалуйста, не спрашивай об этом, Бэрк. Я не могу, просто не могу говорить об этом.

– Ладно, Кэт, – Бэрк не стал настаивать, хотя она сказала ему лишь то, о чем он давно уже догадался сам. – Мне очень жаль, что ты пострадала, – добавил он, легонько проводя рукой по ее щеке.

Кэтрин едва не расплакалась, услышав его слова. В один миг к ней пришло понимание того, как сильно она нуждается в его поддержке, сочувствии, утешении. Это открытие потрясло ее до глубины души. Бэрк все еще держал ее «руки; ей показалось, что он собирается еще что-то сказать, но прошла минута, а он так и не заговорил. Тогда она решила заговорить сама.

– Бэрк, прости, что я нарушила свое обещание. Ты, конечно, можешь мне не верить, но, честное слово, обычно я так не поступаю. Это не в моих правилах.

В глубине души она сама не понимала, почему ей так важно, чтобы он ей поверил. Бэрк откашлялся.

– То, что произошло потом, Кэт…

Он умолк и, с трудом оторвав взгляд от ее рук, которые продолжал сжимать в своих, посмотрел ей в лицо.

– Я тоже обычно так не поступаю. Это не в моих правилах, поверь.

С этими словами он поднялся и отошел в сторону, чтобы разжечь костер.

В этот день они тронулись в путь тихо и мирно. Бэрк обращался с нею удивительно ласково, их разговор был живым и непринужденным, как у старых друзей, и не касался никаких болезненных предметов. Если бы можно было позабыть о том, что впереди ее ждет военная тюрьма, Кэтрин сказала бы, что чувствует себя счастливой. Однако на сердце у нее лежала тяжесть, растущая с каждым часом, затаенная тоска, о причине которой она сама себя не спрашивала, прекрасно сознавая, что дело тут не только в скором приближении к Ланкастеру. На ночь они остановились в Уиндермире: поужинали у себя в номере и потом проспали до утра на одной кровати, не прикоснувшись друг к другу. Если бы она внимательнее присмотрелась к Бэрку, если бы сумела заглянуть ему в душу, то разглядела бы под маской напускной невозмутимости ту же тоску, ту же тревогу, что снедали ее саму, хотя он старательно поддерживал легкую, ни к чему не обязывающую беседу, чтобы ее подбодрить. На следующий день он начал с каждой милей все больше замедлять ход лошадей, но Кэтрин была погружена в себя и ничего не заметила.

После полудня они прибыли в Кендал, где проходила ярмарка. Дюжины палаток и пестро раскрашенных будочек расположились в открытом поле к востоку от города вдоль большой дороги, ведущей к Ланкастеру. Вся дорога была забита повозками, фургонами, верховыми лошадьми и пешеходами; в конце концов Бэрк отказался от попытки проложить себе путь через толпу. Взяв под уздцы лошадей, он отвел их с дороги к небольшому коттеджу и заплатил хозяину полкроны, чтобы оставить их попастись на его лужайке, пока они с Кэтрин пообедают.

Они съели по мясному рулету, стоя под открытым небом и наблюдая за ярмарочной круговертью. Потом, вместо того, чтобы сразу уйти, Бэрк к вящему изумлению Кэтрин предложил прогуляться по ярмарке. Он взял ее под руку и неторопливо повел вперед, то и дело останавливаясь, чтобы посмотреть на бродячих акробатов, на фокусника, на кукольный театр. Они насладились целым спектаклем под названием «Сотворение мира и Ноев ковчег в придачу» и постояли у огороженного канатами боксерского ринга, где проходил поединок между двумя женщинами. Солнце стало склоняться к горизонту, но Бэрк так и не проявил ни малейшего стремления покинуть ярмарку. До Ланкастера оставалось всего несколько часов пути; его явное нежелание собираться в дорогу встревожило и расстроило Кэтрин. Она вовсе не жаждала попасть в Ланкастер, напротив, она была бы рада, если бы он просто исчез с лица земли и растворился в тумане, но оттягивать неизбежное было мучительной пыткой. К тому же Бэрк обращался с нею так, будто они были влюбленной парочкой (по крайней мере со стороны все именно так и выглядело), и мысль об этом не давала ей покоя. Но он все вел и вел ее сквозь толпу, обняв одной рукой за талию, а другой сжимая ее руку, и у нее не хватало духу высвободиться. Откинув голову назад, Кэтрин прислонилась к его плечу, чтобы поглядеть на канатоходца, но так ничего и не увидела, потому что Бэрк обнял ее сзади обеими руками и прижался подбородком к ее темени. Остро, до дрожи, она ощущала его сильные руки, обхватившие ее чуть пониже грудей, его дыхание защекотало ей щеку, когда он наклонил голову ниже и заговорил с нею. Если бы только этот день, этот миг мог продолжаться вечно! Однако, бросив взгляд на небо, она увидела, что уже смеркается.

У какой-то торговки Бэрк купил рыбы и жареной картошки на ужин; они поели, сидя под деревом в стороне от ярмарочной толпы, и проследили за восходом луны. Тут и там на территории ярмарки стали зажигаться факелы, в отдалении кто-то развел большой костер. Заиграла музыка, и пары одна за другой потянулись к костру: начались танцы. Стало прохладнее, и все же вечерний воздух оставался на удивление теплым. Кэтрин прислонилась головой к стволу дерева и наконец заговорила вслух о том, что ее тревожило.

– Я сегодня чудесно провела день, Бэрк, и все же я не понимаю, зачем мы остановились. Разве нам не следовало отправляться в Ланкастер прямо с утра?

– Угу, – невнятно пробормотал он, не отрывая взгляда от луны. – Да, наверное.

– Разве они нас не ждут? – стояла на своем Кэтрин. – А полковник Денхольм? Разве он не удивится, что тебя все нет и нет?

Бэрк зевнул.

– Сомневаюсь, что Денхольм задержался в Дамфризе. Скорее всего он сейчас преследует твоего Красавчика принца где-то под Манчестером, и я ему в этом деле не помощник. А что касается властей в Ланкастере, они о нас ничуть не тревожатся, так как ничего не знают о нашем предстоящем прибытии.

Кэтрин молча обдумывала эти сведения.

– Разумеется, на самом деле мы задержались не поэтому, – добавил он через минуту.

Девушка молчала, выжидая, но разъяснений не последовало.

– А почему же мы задержались на самом деле? – спросила она наконец.

Он лежал на боку рядом с нею, опираясь на локоть. Его лицо в лунном свете казалось таким прекрасным, что она не могла отвести от него глаз. Особенно притягивал к себе взгляд крошечный белый шрамик, нарушавший безупречную симметрию его рта.

Бэрк взял ее руку, лежавшую на коленях, и стал поглаживать ее, перебирая палец за пальцем. Кэтрин ждала, затаив дыхание.

– На самом деле, – легчайшим движением он провел губами по костяшкам ее пальцев, а его голос перешел в шепот, – я просто не могу расстаться с тобой навсегда, потому что мы… еще ни разу друг с другом не танцевали.