Повелитель теней. Том 3 (СИ) - Куницына Лариса

В тот же вечер селяне, наконец, выпустили свой скот на луга, и Хок, стоя рядом со старостой, смотрел, как радостно прыгают, очутившись на воле, козы, овцы и даже коровы.

Жизнь в деревне постепенно налаживалась, и Хок наблюдал за этим с радостью. К тому же он чувствовал облегчение от того, что его странствия заканчиваются и очень скоро он снова вернётся к спокойной и размеренной жизни. Его самого немного удивляло то, что после разговора с Джулианом у него начисто пропало желание ехать куда-нибудь, кроме баркентины.

Ближайшим светлым утром он попрощался со своими новыми друзьями. От вознаграждения за свою услугу в виде горшка с серебром он отказался, заявив, что это плата деревне за постой. Леан, увидев такое великодушие, даже растрогался и тайком вытер блеснувшую в уголке глаза слезу.

Хока снова провожали всем миром, дарили ему на прощание вышитые рубахи, пояса с филигранными пряжками и добротные кожаные подсумки с красивым тиснёным узором, женщины принесли ему свежий хлеб, сыр и вяленое мясо, и отказаться от этих даров было невозможно. Потому за воротами он сел на коня, к седлу которого были приторочены мешки с подарками. Он махнул рукой селянам и пообещал заехать как-нибудь в гости, но уже точно знал, что не сможет сдержать это обещание, а затем отправился шагом вслед за двумя крепкими парнями, которые должны были провести его через лес к началу дороги, ведущей обратно в Магдебург.

Глава 8

Он плыл по волнам тихого мелодичного звука, протекавшего сквозь его душу, как вода горного ручья протекает сквозь покорно извивающиеся заросли водорослей. Он не чувствовал своего тела, ему казалось, что он невесом и прозрачен, и неподвижно висит в прохладной пустоте между землёй и небом, и нежная, приятно щекочущая энергия протекает сквозь него сверху вниз и снизу вверх по широкому каналу там, где когда-то был позвоночник. В тихом восторге от этого блаженного состояния, он понимал, что погрузился в нирвану по самую макушку, но думать об этом не хотелось, и он продолжал медленно плыть по волнам волшебного голоса, выводящего затейливую и в то же время простую мелодию, повторяя раз за разом одну и ту же мантру очищения. Он готов был оставаться в этом состоянии сколько угодно, чувствуя его благотворное действие, но совершенно не задумываясь о его целях и последствиях.

— Парни, есть дело! — услышал он рядом возбуждённый звонкий голос.

Волшебный звук дрогнул, сбился и до ушей донеслось недовольное:

— Чёрт! Фарок! Нельзя же так прерывать трансцендентальную медитацию.

— Ладно, я чёрт, я прервал самым грубым образом ваш транс, и можете меня побить за это. Но то, с чем я пришёл, действительно, важно. Юшенг! Эй, ты живой?

Кто-то толкнул его в плечо, окончательно вырывая из глубокого погружения в изменённое состояние, и он снова ощутил себя сидящим на траве в позе лотоса, и затёкшие ноги, и влажные от росы кисти рук и лицо. Он открыл глаза, уже слыша вокруг и внизу, под холмом сердитые голоса остальных мужчин и женщин, вот уже неделю собиравшихся здесь, чтоб присоединиться к медитации под мантры, которые проникновенно пел Антон, выводя их ровно сто шесть раз. Юшенгу было интересно, как он их считает, находясь в состоянии транса, но он никак не мог заставить себя отвлечься и открыть глаза, чтоб посмотреть.

На сей раз, он открыл их и успел увидеть, как Антон сунул в карман длинные чётки, собранное из блестящих яшмовых бусин, похожих на ягоды вишни, наверняка сделанные из ожерелья какой-нибудь влюблённой в него девицы. Они б ему не только бусы за его песни и карие глаза подарили.

Тёмные эльфы обоих полов разочарованно поглядывали на Антона и поднимались с ещё влажной от утренней росы травы. Странный ритуал, привнесённый в их жизнь двумя чужестранцами, очень им нравился, потому что позволял прикоснуться к собственным душам и на целый день наполнял покоем и тихим счастьем, сохранить которое в этом уютном изолированном мирке маленького ормийского поселения было не так уж сложно.

Ворча что-то в адрес Фарока, испортившего то, что они называли тихим молением, они благосклонно кивали Антону и по едва заметной тропе друг за другом уходили обратно в город, чтоб заняться своими делами.

— Не понимаю, как можно сидеть тут в сырости, на ветру, да ещё в такой неудобной позе и часами выть одни и те же странные слова, которые, я уверен, тебе самому не совсем понятны! — возмущался Фарок и, конечно, не испытывал при этом ни малейшего раскаяния.

— Если ты, действительно, собираешься служить в земном космофлоте, то советую тебе уже сейчас начинать с уважением относиться к тем, кто занимается духовными практиками, — проворчал Антон, у которого был слегка ошалевший вид после того, как его так безжалостно вышибли из транса.

— Ладно, проехали, — вздохнул Юшенг, с наслаждением распрямляя и вытягивая ноги. — Что случилось?

— Убит Тамур Салфар! — заявил Фарок и сел рядом с друзьями на траву, в то время как они резко обернулись к нему и даже подались навстречу, явно встревоженные услышанным.

— Так же, как Салан Хареб и Хумаб Заран? — уточнил Юшенг.

— Точно, — подтвердил Фарок. — Я видел труп. Он похож на головёшку из очага, а одежда почти не тронута огнём. Уже трое! Мы так и будем делать вид, что ничего не происходит?

— Старик запретил кому-либо лезть в эти дела, — нервно напомнил Антон.

— Погоди, — остановил его Юшенг и прилёг на траву, растягивая затекшие суставы. — Фарок наверняка карабкался на гору не только для того, чтоб сообщить нам о третьем убийстве. Он узнал ещё что-то, верно, брат? Авсур поручил это дело Сёрмону, и они часто не замечают, что ты рядом во время их тайных бесед. Ты что-то услышал?

— Да, об этом я и пытаюсь сказать! — нетерпеливо проговорил Фарок. — Увидев труп Тамура, старик рассвирепел.

— Как это выглядело? — усмехнулся Юшенг.

— Ну, желваки по скулам, брови сдвинуты, голос, как вода в горном ручье, ледяной и звонкий, — Фарок пожал плечами. — Я его хорошо знаю, для него — это крайние проявления ярости. Он велел позвать Сёрмона и спросил, собирается ли тот выполнить свои обязанности и оградить колонию от этих неприятностей. Сёрмон прямо угрём извивался, убеждая старика, что делает всё, что нужно. Ясно было, что что-то не договаривает, и Авсур это понял. И сказал всего два слова: «Давай по существу!» На вашем языке, представляешь?

— Да, это о многом говорит, — с серьёзным видом кивнул Юшенг.

— Ничего смешного! — неожиданно обиделся Фарок. — Сёрмон сразу слегка сник, а потом прямо сказал, что расследование идёт, но не так, чтоб очень. Все три жертвы, как он выяснил, были из клана воинов Алого пламени. Это очень древнее сообщество на Орме, оно тайное, поклоняется огненным богам и периодически устраивает всем подряд огненный террор, потому их уничтожают. Последние века о них уже мало кто слышал, но Тамур как раз из них. Сёрмон выяснил, что он навербовал себе сторонников, и они проводили моления где-то в горах вокруг большого костра.

— Террор замышляли? — уточнил Антон.

— Не думаю. Тамур просто выделиться хотел, надеялся, что сумеет при определённом количестве сторонников протащить свой культ, как основной. Ты же знаешь, что у нас тут разные конфессии собрались, кто поклоняется горным духам, кто всаднику озёрных глубин, кто великому и изначальному. Но религия — это мощная объединяющая сила. Старику на разные веры наплевать, он сам не поймешь, во что верит, а вот Сёрмон за этим делом присматривает, чтоб тут не сформировалось какое-то единое ядро, способное стать оппозицией Авсуру. Но рано или поздно может сложиться ситуация, когда всё-таки придётся выбрать одну религию для всех. И тот, кто будет стоять во главе этой религии, займёт место на вершине иерархической лестницы рядом со стариком и Сёрмоном.

— И тобой.

— Не припутывай меня сюда, ладно? — поморщился Фарок. — Я верю в современные технологии, что в данной реальности ещё более странно, чем мужик на большой рыбе, управляющий озёрами в горах, или тётка с огненной причёской и соломенными вениками в каждой из пятнадцати рук. Потому я всё равно останусь где-то на обочине этого светлого пути. Но мы отвлеклись! Так вот, оказалось, что Сёрмон давно за этой огненной шайкой наблюдает, но только после гибели Тамура он увязал эти убийства с огнепоклонниками, потому что все трое были из этой компании. Понимаешь?