Железный доктор - Василий Орехов

— Раз тут боты, значит, нету Ордена, — предположил маленький сталкер.

И ошибся.

Зелёное здание станции Сеятель Бандикут показал им издали. Как ни странно, оно уцелело, хотя вокруг всё было сплошь распахано, перерыто и искромсано. Аккуратный домик выглядел среди этого безобразия чужеродно, словно игрушечный.

— Специально не перестраивали чёрт знает с какого года, — поведал Бандикут. — Оно вроде как приложение к музею. В Энск отсюда ездили, в зоопарк… Как потом сохранилось, ума не приложу. Видно, никому не нужно оказалось.

На месте музея лежало несколько перевёрнутых и распотрошенных пассажирских вагонов — от обычных современных и начала века до раритетов, которые показывали обычно в фильмах про царскую Россию. Вагоны, не имевшие собственного движителя, ценности не представляли и мутациям не подвергались, их просто раскулачили.

— Давненько я тут не ходил, а почти ничего и не изменилось, — с удовлетворением заключил Бандикут. — Вагоны эти общипанные валяются, надо мимо них проскочить, а там и Барьер.

Барьер в самом деле поднимался вдалеке поблескивающей стеной, в это солнечное утро особенно нереальной и зыбкой. Где-то там, за Барьером, текла себе обычная жизнь. Люди ходили на работу, ужинали в ресторанах, гуляли по мирным улицам, отдыхали на лавочках под деревьями… Пиво пили с воблой, если рассматривать по шкале ценностей Бандикута.

Неужели через какой-то час-полтора-два Володя и Марина будут там, с ними?!

Нет, вряд ли. Карантин, обследование, написание кучи рапортов — это, понятное дело, только для лейтенанта Рождественского, — беседы с психологами, учёными, старшими офицерами… Володя заранее решил для себя, что ничего, ровным счётом ничего об истории с Гончаренко, центром и прочими невероятными похождениями рассказывать не станет. В самом деле, кто ему поверит? Не пошлют же они спецгруппу проверять, что творится в центре? А если пошлют, не повторит ли она судьбу погибшей группы подполковника?

Легенду военврач придумал себе сегодня утром, когда жарил яичницу. Да, группа Гончаренко была уничтожена после того, как подполковник, посоветовавшись со штабом, отправился под землю. Здесь врать было совершенно ни к чему. Дальше всё тоже одно к одному складывалось в мозаику: был спасён сталкером по прозвищу Бандикут, отлежался у него. Далее оный Бандикут оказал посильное содействие представителю вооруженных сил в поисках похищенной обитателями Академзоны девушки, дочери председателя Совета Федерации, о местонахождении которой случайно узнал. Оный же Бандикут помог её освободить (Володя долго думал, куда поместить узилище Марины, и остановился на разрушенном драконом доме, в котором их поджидал Орден), после чего доставил обоих к Барьеру. Прицепиться в этой истории при желании можно было много к чему, но сравнивать-то не с чем — только с показаниями самой Марины. А она, скорее всего, сразу же отчалит в столицу, отец на растерзание особистам её не отдаст. Нашли, спасли — и молодцы. К тому же, как верно заметил покойный Гончаренко, все нестыковки в рассказе девушки можно списать на шок.

Никуда было не деться только от вбитых Растаманом имплантов. Их сразу же обнаружат при медицинском осмотре, извлекут, пока не успели врасти окончательно, и тут-то пойдёт писать губерния. Ну, скажет он, что вставил их из соображений личной безопасности. И что? Из рядов действующей армии Володю быстренько выкинут, отвезут подальше от Зон и посадят перекладывать бумажки в каком-нибудь военно-медицинском НИИ. Это ещё не самый страшный вариант. Хотя, может, в той же Академии должность найдут, генерал Пирожок только рад будет. Примет как родного…

Вот только не испытает он больше никогда того волшебного ощущения, когда тепло стекает с пальцев, когда мощный разряд энергии пробегает через мышцы и кости, неся другому исцеление — а то и воскрешение. Когда от твоего прикосновения открывает глаза человек, который только что был безнадёжно мёртв. Это уже не терапия, не медицина. Это другое.

И это он должен отдать, неизвестно с каких делов?!

— Что-то ты замечтался, доктор-врач, — Бандикут бесцеремонно пихнул лейтенанта кулаком, когда они укрылись за одним из вагонов. — Скоро будешь пиво потреблять в баре, с раками. И эскалопы стопками, как блины.

— У меня в холодильнике продукты остались, — почему-то вспомнил Рождественский. — Баранина, водки бутылка, огурцы солёные с рынка… Хотел азу по-татарски приготовить, а меня в рейд выдернули.

— Азю — закусон хороший, помню, любил я соточку под него хватить. Если никто не спёр, приготовишь своё азю, — утешил коротышка. — Только, скорее всего, приговорили уже твою хавку боевые товарищи. Решили, небось, что ты покойник, а зачем покойнику баранина и тем более водка с солёными огурцами? Вот и помянули за твой счёт. Среди сталкеров дело обычное.

— Новую куплю, — сказал Володя, смеясь. — После отравы, которой ты меня в своём логове напоил, я теперь даже бензин могу пить, не то что простую водку.

— А ты знаешь, Железный Доктор-врач, мне тебя будет не хватать, — внезапно признался Бандикут. И тут же уточнил: — Дня два точно, а то и три. Столько развлечений у меня давно уже не было. Обычно проснёшься, вылезешь, заработаешь чего по мелочи, обратно в берлогу залезешь. Жизнь как у крота, чтоб он сдох.

— А почему вы тогда не Крот, а Бандикут? — серьёзно спросила Марина.

— Хрен его знает… — задумался сталкер. — Я уже и не помню, почему так называюсь. В Зоне погонялова сами собой прилипают. А что, разве некрасиво?

Их размышления относительно красоты прозвища прервал механический голос, донёсшийся со стороны здания станции:

— Говорит представитель Ордена Священного Узла! Лейтенант Рождественский, мы знаем, что вы там! Немедленно сдавайтесь, это приказ вашего командования! Повторяю: говорит представитель Ордена Священного Узла! Лейтенант Рождественский, мы знаем, что вы там! Немедленно сдавайтесь, это приказ вашего командования! Повторяю…

У Володи отвалилась челюсть. Уж откуда он не ждал подобных слов…

— Ловушка! — тут же заявил Бандикут. — Брешут, собаки!

— А что, если нет? Связались с нашими по каким-то каналам… После истории с Гончаренко я ничему уже не удивлюсь. Могли с военными договориться, и у тех, и у других дисциплина…

Монотонный механический голос вновь и вновь зачитывал прежнее сообщение. Бандикут выглянул из-за вагона и с ненавистью произнёс:

— Подкрадываются помаленьку. Ой, не нравится мне это… Давайте скорее драпать к Барьеру. Может, и прорвёмся, благословясь. Если повезёт, — добавил он безжалостно.

Генерал Шикунов задумчиво смотрел на начальника штаба, сидевшего на соседнем сиденье, того самого Ильича, что навязал подполковнику Гончаренко молодого лейтенанта-медика.

— И что, вы уверены, что Орден поможет?

— Да, товарищ генерал. Более того, он уже помогает. Как сообщили буквально перед вашим приездом, Орденом обнаружен объект, девушка с ним.

— Как удалось связаться?

— Через особистов, товарищ генерал. Через…

— Ну-ну, — поощрил Шикунов. — Говорите, чего уж там.

— Через мю-фон… Вы же понимаете…

— Я так понимаю, что это трибунал. — Генерал помолчал со значением, старательно вытягивая из собеседника жилы, и лишь когда от того осталась одна болтающаяся на солнышке высохшая кожура, продолжил: — Но на особистов, конечно, не распространяется. Хотя я не знал, что у нас такие доверительные отношения с Орденом.

— Товарищ генерал, Орден — это всё-таки скоординированная структура, с ними имеет смысл связываться, если нужно решить вопросы наподобие сегодняшнего, — поведал начштаба, храня на физиономии подобострастно-кислое выражение.

— С какой только швалью не свяжешься, если нужда прижмёт… — брезгливо сказал генерал, причём непонятно было, имеет он в виду Орден, особистов или же самого начальника штаба.

Шикунов вылез из вездехода и побрёл к стоявшим в лесочке бронемашинам. За ним заторопились начальник штаба и ординарец, а от лесочка навстречу уже бежал командир бронегруппы в звании майора.

— Что обещали-то в обмен на услуги? — осведомился генерал на ходу.

— Только гуманитарные грузы! Никакого оружия, никаких технических средств… — торопливо успокаивал его начштаба. — Мы же понимаем…

— Гуманитарные, мать их! Это что, голодающие беженцы?… Ладно, после продолжим.

Бронетанковый командир притормозил за несколько шагов и подошёл вплотную уже по-уставному, строевым шагом.

— Товарищ генерал, майор Востряков… — забарабанил было он, отдавая честь, но Шикунов поднял руку:

— Стоп, майор. Вы готовы выдвинуться за Барьер?

— Готовы, товарищ генерал.

— Тогда ждите указаний. Возможно, это придётся сделать немедленно.

— Есть, товарищ генерал!