Пепел на твоих губах (СИ) - Вера Зверева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вика прикоснулась к его листьям.
— Он ведь тебя специально для меня купил? — спросила она у цветка, уже зная ответ. В квартире Андрея его не было.
И почему пальма в горшке, хоть и маленькая пока. Чтобы росла у неё на глазах и набиралась сил, как сомнения Вики, чтобы наливались его листья и мясистые стебли силой, как ощущение, что она не может «уйти» от него. Ощущение, которому неоткуда было взяться, но благодаря Разумову, оформившееся окончательно.
— Теперь будешь мне напоминать о том, что произошло, да?
И Вика помнила. Ох, как она помнила. Каждое мгновение. Каждую их с Андреем встречу — на дороге, у озера, в лифте — каждый мучительный раз, когда она хотела быть рядом с ним, касаться его, чувствовать, дышать им. И помнила исполнение своих желаний, в которых точно не будет винить Андрея, как бы он не старался теперь извиниться.
Наверное, нужно поговорить с ним об этом, а не переваривать это всё в одиночку. Выяснение их позиций должно поставить точки над ё в этом безумии. И желательно его прекратить.
Ради Андрея, ради того, чтобы «не разрушить то, что не ей восстановлено», чтобы это не значило в устах его друга.
Вика встала и отправилась в спальню, чтобы лечь, наконец, спать и этот ужасный день закончился, но ещё долго лежала без сна в глазах. Перед ней на тумбочке лежал маленький квадратик бумаги с единственным словом, и всё что хотелось, это касаться его пальцами, будто так она сможет впитать что-то оставшееся от Андрея. То, чему в её жизни не место.
Утро не было мучительным или внезапным, ранний рассвет разбудил Вику мягким светом и шумом уборочной машины, подметавшей улицу перед домом. В мыслях царил порядок и странное умиротворение, будто вчера выгорело всё, что еще могло воспламеняться внутри её головы и в душе, а теперь на выжженной пустыне только и гулял, что чистый прозрачный ветер.
Рабочую планерку она не пропустила в этот раз, не только потому, что уже давно не спала и успела сделать массу работы, но из иррационального страха, что это снова приманит уютного Диму наводить порядок в её жизни. Она должна сделать это сама, и не зависеть больше ни от чьих, даже самых добрых, намерений и побуждений.
Цветок стоял на столе и дразняще помахивал широкими листьями от редких движений воздуха. Вика твердо решила, что она вернет его. Жить с мыслью о совершенной ошибке она сможет, но смотреть на напоминание об этом днями напролет вряд ли. Чуть позже, когда она закончит самые неотложные дела, она сходит к Андрею, постучит в его незапертую дверь и вернёт этого зеленого Монстра, поставив точку. Пора двигаться дальше.
На столе засветился экран смартфона, поставленного на беззвучный режим. Вика проверила его и прочла сообщение от Маши со словами «перезвони мне, когда сможешь». Откладывать не было смысла.
— Привет! — бодро ответила Маша жизнерадостным голосом.
— Привет. Я смогла, — подтвердила Вика свой статус.
— Рада слышать. Я по поводу твоей просьбы.
— Что удалось узнать? — оживилась Вика.
— Совсем не то, чего я ожидала, — голос подруги изменился на задумчивый, — если честно, я думала к этому времени он будет звонить во все колокола, в полицию заявление напишет или что-то в этом духе.
— А он?
— Полный штиль.
— Совсем ничего? — в это сложно было поверить, особенно зная Рената очень близко. Раньше он её и на шаг от себя не отпускал, контролируя всё, включая переписки с друзьями и выписки с банковских карт.
— Я влезла в его соцсети, там всё по прежнему. Точней, будто ничего не произошло, только фотографии не с тобой, а в одиночку или с друзьями. Даже с родителями своими куда-то в Европу слетать успел.
— А с другими девушками?
— Никого. Даже из спортзала своего только с местными парнями да с тренером по борьбе. Мускулами красуются. Он у тебя такой нарцисс, это же ужас.
— Не у меня.
— Да. Прости. Я не это имела в виду.
— Ладно. Проехали, — отмахнулась Вика, начиная чувствовать легкое беспокойство.
— Если честно, я покрутила все его фотки и сообщения с момента твоего побега и так и не поняла, отразилось ли это хоть как-то на его жизни. Там больше фотографий его машины, тренировок или новых часов, чем хоть каких-то рассказов о личной жизни. О тебе вообще ни слова. Просто вакуум.
— Странно.
— Да. Особенно, если вспомнить, что до ухода, ты у него была в каждом третьем сообщении, как минимум. Ты была его любимый моделью, Вик.
— А то я не знаю.
— Он тобой только и делал, что хвастался, извини уж на прямоту, будто куклу любимую всем показывал. Вот тут он тебя в ресторан ведет, вот тут на Мальдивах в море купает, вот тут на капоте машины разложил.
— Это, вообще-то, немного вымораживало. Просто я привыкла уже и не думала, как со стороны смотрится. А так да. Он очень любил меня снимать. Большую часть, слава богу, не выкладывал никуда, но телефон в его руках иногда заменял его лицо при нашем общении.
— Сочувствую, подруга. Особенно, если в постели с телефоном. Но прости, я отвлеклась немного.
Вика с трудом затолкала поглубже воспоминания о Ренате и их постельных “играх”, которые даже язык не поворачивался назвать занятиями любовью. Это всегда был театр, представление с актерами в разных ролях и костюмах, с любованием и упоением картинкой, видом Вики и самого Рената. Он действительно был невероятным нарциссом, но только спустя время, она начинала понимать, что то, что принимала за любовь к себе, за наслаждение и любование Викой, было тем же самым только к нему самому. Ренат делал фотографии, снимал видео, а оно потом всё кричало: «моё, это моё, смотрите, какое у меня есть!». Из этого капкана невероятно сложно было выбраться, ведь очень многие женщины были бы готовы на всё, ради того, чтобы получить вот такое к себе отношение, чтобы ими наслаждались, как самым сладким фруктом или сверкающим бриллиантом на пальце.
Ты такая красивая. Ты будешь только моей…
— Вик?
— Прости, я задумалась, — опомнилась Вика от наплывающего на воспоминания кошмара о золотой клетке и надзирателе с сахарными губами и ядовитым языком.
— Я решила покопать немного глубже, полезла к
