Если свекровь - ведьма - Лилия Касмасова

— Канарейка спела? — спросил он.

— Наверное, это канарейка, — сказала я.

— Значит, коктейль удался.

Бармен отлучился на несколько минут, чтобы обслужить подошедших туристов. А я потихоньку тянула коктейль из зеленого бокала. Иногда жевала листочек мяты, чтобы не кружилась от магического мира голова, и слушала Армстронга.

Он пел «Этот прекрасный мир», и я начинала с ним полностью соглашаться. Тут кто-то уселся на соседний табурет. Полосатые брючки и красные кеды. Как мило.

— Что пьешь? — спросил Бондин (такие брюки и кеды носит только он).

Я подняла зеленый бокал и хитро ему улыбнулась:

— Хочешь того же самого? — Покачала перед его носом указательным пальцем: — А тебе такого не дадут. Это только для своих.

Он заглянул мне в глаза, потом тихо спросил:

— И что ты видишь?

— Все, — захихикала я.

Он улыбнулся:

— Значит, больше не дуешься на меня?

— А я на тебя не дулась, ты меня просто ужасно раздражал.

— Тебе сыворотку правды туда добавили? — кивнул он на зеленый бокал.

Я засмеялась:

— Не скажу. А ты без своих суперочков ни фига не узнаешь.

Он улыбнулся:

— Но я могу их надеть.

И он их надел. Отчего стал похож на гламурного студентика. О чем я ему тут же и сообщила.

Но он проигнорировал «комплимент» и произнес, всматриваясь в мой коктейль:

— Легкое золотое сияние выдает присутствие в нем… он с пофигенцией?

— Точно так, — ответил возникший перед нами бармен и сказал гордо: — Коктейль «Канарейка».

Так гордо, будто он сам его изобрел.

Бондин поднял на него глаза:

— Наслышан о нем. Его изобрел один бармен с пароходов… Паромов?

Бармен кивнул многозначительно (и правда он изобрел?) и сказал Бондину:

— А вы, я смотрю, человек широких познаний.

— О, — кивнула я. — Еще каких широких.

— Угу, — посмотрел на меня Бондин. — Я даже знаю, что этот коктейль относится к числу запрещенных.

— Да что ты? — подняла брови я и втянула очередную порцию вкуснятины. — И почему?

— Потому что если всем все будет пофиг… — начал он.

— То все будут счастливы? — предположила я.

— Безответственны и эгоистичны.

— Ваш друг прав, — серьезно кивнул бармен. — И очень… напряжен.

— Почему, интересно? — уставилась я на инспектора.

— Вовсе не напряжен, — ответил инспектор.

— И отчего-то печальны, — с видом знатока людской психологии сказал бармен. — Девушка бросила?

— Невеста, — сообщила я бармену.

— Какой ужас, — сказал он.

— Это было сто лет назад, — поморщился Бондин. — И я давно обо всем забыл.

— Возможно, — сказал бармен, явно нисколько ему не поверив. И достал с полки бутылку «Пиу-Пью» и еще один зеленый бокал. — Но почему бы не развеять мысли на пару часов?

Через две секунды перед инспектором стояла «Канарейка». Инспектор сидел и глядел на бокал, явно борясь с искушением. Мы с барменом глядели на инспектора и ждали. А Бондин вдруг грустно посмотрел на меня, потом с каким-то отчаянием махнул рукой и выпил сразу полбокала.

— Зря вы дали ему «Канарейку», — сказала я бармену. — Он ее не заслуживает.

— Вы слишком жестоки к своему другу, — мягко сказал бармен.

— И так всю дорогу, представляете? — хмуро сказал Бондин.

Я не обратила на его слова никакого внимания и сказала бармену:

— Он вас арестует. А пофигенцию изымет.

Бармен встревожился:

— Как так? Я думал, он ваш друг и достоин доверия.

— Ничего он не достоин, — жестоко сказала я. — И вовсе он мне не друг.

— Да? — еще больше встревожился бармен. — А кто он?

— Он инспектор, — сказала я. — Хочет найти моего жениха и отправить в Сибирь.

— В Сибирь? — Бармен посмотрел на Бондина в ужасе: — Вы зверь, что ли?

— Может, и зверь, — мрачно сказал инспектор, — но никак не свинья.

Я бы могла сказать ему, что свинья — это зверь, между прочим. Но мне было все равно, разбирается кто-нибудь в зоологии или нет. И даже было все равно, свинья Бондин или нет.

А бармену я сказала беззаботно:

— Вот поймает вас на незаконных коктейлях и тоже в Сибирь отправит.

Бармен побледнел. А потом смешал себе коктейля. Только пофигенции накапал не меньше полбутылочки. Остаток протянул мне:

— У меня все равно конфискуют. Уж лучше вам. — Потом снова достал контейнер с мятой, напихал листьев в пакет и дал мне: — Чтобы не кружилась.

— Спасибо, — я взяла бутылочку и пакет.

— Да не конфискую я ничего! — возмутился инспектор. — И в Сибирь никого не отправлю!

— Это вы сейчас так говорите, — сказал бармен, — когда вам все пофиг. А потом очнетесь и…

— Нет-нет-нет! — запротестовал инспектор. — Я же сказал, я не свинья! Вы для меня такой коктейль сделали, а я что — вас за это накажу?

Бармен протянул было руку ко мне за бутылкой, но я сказала:

— Подарки назад не отбирают! — и спрятала бутылочку в сумку.

Бармен вздохнул, взял свою «Канарейку» и выпил целиком.

Бондин сказал:

— Да я, если хотите знать, и жениха-то ее в Сибирь отправлять не собирался, и ту дурочку тоже, тем более что ее… — Он запнулся.

Правда? Он не пошлет моего Мишу в Сибирь. И Миша спокойно сможет жить себе со своей белобрысой женой в Москве… Да и пусть. Фиг с ним, с Мишей.

Инспектор в это время говорил:

— Я вообще хотел прикрыть это дело втихушку, а в Департамент сообщить об ошибке! Придумаю что-нибудь. Например, что у Весловской ступа взбесилась и сама улетела с ними из поместья. Годится? — Он, довольный собою, посмотрел на нас.

— Там точно нет сыворотки правды? — засомневалась я насчет коктейля.

— Ну что вы! — сказал бармен. — Люди ведь почему обычно правду не говорят?

— Почему? — спросила я.

— Потому что их волнует мнение других людей, — сказал бармен. — А вот когда ничего не волнует…

— Когда ничего не волнует — это чудесно! — сказал инспектор.

Бармен рассмеялся.

— И как ты вообще стал инспектором? — спросила я Бондина. — Если тебе не нравится отправлять людей в Сибирь?

— Долгая история, — пожал плечами он.

— А мы еще не приплыли, — сказала я.

Инспектор сказал:

— Моя мама превратила папу в золотую рыбку. А обратно превратить не сумела. И я понял, что кто-то должен ограничивать магию.

— Ужас, — сказала я. — И твой папа — как же он теперь?

— Плавает в аквариуме.

— Но зачем она превратила его? Разозлилась? Или он много болтал?

— Затем, — сказал инспектор беззаботно, — что вызывать существ, исполняющих желания — золотую рыбку или там, например, джинна, — запрещено.