Книга власти. - Валерий Быков

Сейчас, оглядываясь на прошлое, скажу, мне очень, страшно повезло с тем дождём. Смерть снова прошла от меня также близко, как и тогда, когда мне неуспешно перерезали горло во втором городе, после моего свержения. Ещё бы чуть-чуть, начался бы дождь на полчаса позже, если бы они меня догнали, я бы уже не убежал бы.

И прошло длительное время, раны зажили, и настал день, мне стало гораздо лучше, я развёл костёр, зажарил кабанчика и долго и с упоением ел его, ощущая, как восстанавливаются мои силы. А потом, я сидел перед огнём и долго думал.

Да мне удавалось в прошлом убивать целые племена, и в этот раз я также успешно уничтожил два племени, но третье, было... Всё же я убил у них пол сотни воинов, а это много. Обычная неудача, просто не повезло, и я оказался на грани смерти. Меня чуть не убили. И да, есть острая необходимость перебить как можно больше неандертальцев. Потому что они развиваются и вытесняют моих людей. Но видимо, перебивать целое племя, слишком опасно для жизни. Мне просто не по силам делать это регулярно и систематически. Да, если всё сложится удачно, если никто не заметит, не спалит меня, да, если повезёт, перебить целое племя на триста человек в несколько заходов можно, один раз. И всё равно это огромный риск. Если же идти на него регулярно и систематически, то меня обязательно рано или поздно убьют. А сколько племён неандертальцев я могу так истребить, до того как мне не повезёт? Десять, двадцать? Вряд ли больше. Это мало что изменит в глобальном распределении сил. Надо придумать что-то другое, чтобы спасти свой народ, только вот я не знаю что. Я посидел, поел, посмотрел на костёр, и подумал, что впервые в жизни, а впрочем, что я льщу себе, нет, не впервые, я не знаю что делать. И да, с городом я проиграл, и видимо это не выход, рано или поздно слишком крупный город поймает очередную эпидемию, заразу, и все умрут. Четвёртый раз строить то, что три раза уже рассыпалось, я просто не хочу. И убить неандертальцев не убьёшь, остаётся один путь, ходить и учить людей бороться с ними, но в одиночку, я тоже не смогу это сделать. Так что... Думаю, чтобы принять верное решение, на самом деле, мне сейчас нужно больше сведений статистики, надо сделать то, что я поленился сделать раньше. Надо создать более точную и полную карту расселения неандертальцев, узнать, сколько их и каких племён, надо оценить сотни их семей. И надо понаблюдать хотя бы поколение за теми семьями людей, что пошли от третьего города. Есть надежда, что в третьем городе рождались семьи людей более высокого уровня, а что до решения... Я найду его рано или поздно. Надо только не опускать руки. Всё-таки, весь мир в моих руках, а я умнее, чем все неандертальцы вместе взятые во много раз, я это уже доказал. Так что рано отчаиваться.

* * *

Несколько лет подряд, очень длительный период времени я потратил на изучение племён неандертальцев. Я осознал, что я недостаточно знаю о них, а находить и тратить день на их изучение гораздо проще и безопаснее, чем истреблять в бою целые племена. Я исходил значительную часть мира, где неандертальцы встречались наиболее часто, и изучил несколько сотен их племён. И всё равно, я понял, что глубина моей географической деятельности недостаточна. И я не узнал и не смог узнать всего что хотел. Я лишь набрал самую общую статистику общего характера, этого было конечно мало. Правда теперь это была более полная статистика, чем раньше. И всё же, меня больше интересовали особо крупные племена неандертальцев, или огненных людей, как я стал называть их про себя за то, что у многих был огонь.

Поэтому в финале я прошёл старым изученным и проторенным путём познания. Я нашёл самое большое из их племён, что насчитывало около 330 человек, и более всех привлекало меня своей структурой. И я выбрал женщину и поймал её, и вроде бы это была дочь вождя. Я оттащил её в дальнюю пещеру, кормил её, дарил ей ценные вещички и учил говорить. Она быстро научилась, потому что я имел богатый опыт обучения языку, и я завоевал её расположение, и даже, наверное, понравился ей. Она богато и подробно рассказала мне всё о своём племени, как они жили, как охотились и уважали вождя. Я понял, что ключевое отличие её особо крупного племени от остальных заключалось в том, что часть детей была закреплена за конкретными взрослыми самцами. То есть, женщина, похищенная мной, была как бы дочерью вождя. И в этом был успех демографического роста племени. Вождь и несколько самых сильных воинов, выбирали себе самок, которые были как бы только их и более ничьими жёнами. И заботились об их детях. Меньшее пренебрежение взрослых детской жизнью, понятие отец и мать, привели к тому, что дети стали чаще выживать, и племя стало более крупным. Чего не было в семьях обычных людей, где дети часто были ничьими, являлись частью племени, и питались с общего стола по остаточному принципу, а стол не всегда был изобилен. Здесь же в крупных племенах неандертальцев, не за всеми, но за некоторыми из детей следили их родители. Считая их своими сыновьями и дочерьми. Хотя последнее не всегда было достоверно известно, так как измены тоже были. Но родитель следил за своим ребёнком, не давал ему умереть и голодать, а потом ещё и обучал его, передавая свои навыки будущему поколению. Так поступали не все самцы племени, но хотя бы часть. Что ж, это важное заключение, которым я пренебрегал в прошлом. Даже в моих великих городах этого социального завоевания не было. Да я уделял внимание своим детям, потому что они физически отличались от простых людей, и их сразу можно было увидеть. Я воспитывал их, снабжал едой и обучал. При этом, не слишком следя за самими самками, кто с кем и от кого, оценивая лишь итоговый результат. Конечно, не имея явных физических отличий детей, сложно оценить чьи они, свои или чужие. И всё же, самое главное, обычные люди, с которыми я строил свои города, даже если и имели понятие материнство, то не более, чем до четырёх лет. После чего ребёнок предоставлялся сам себе и заботе всего племени. Понятия отцовства также практически никогда не было, и лишь иногда в отдельных случаях, самцы признавали детей своими, и как-то не слишком старательно их воспитывали. Впрочем, этот фактор, раскрыл тайну успеха больших племён неандертальцев, но это мало говорило мне как с ними бороться. Поскольку, в результате своих наблюдений, я пришёл к выводу, что видимо, численность неандертальцев всё же растёт, а они физически сильнее и умнее, чем моё родное племя. Значит, постепенно, их род будет распространяться по всей земле, вытесняя тех, кто не сможет с ними конкурировать, и эта тенденция началась и идёт последние сотни лет. А значит, у меня есть не так много времени, чтобы что-то изменить. Тем более, даже знание о том, почему неандертальцы стали плодиться быстрее и лучше, чем раньше, принесло мне мало пользы. Во-первых, я не знал, как заставить всех простых людей перенять их манеры, да и вряд ли это было бы возможно. Во-вторых, это не обеспечило бы равной конкуренции всё равно, потому что при прочих равных условиях неандертальцы сильнее простых людей в бою. Конечно, если простые люди оснащены моим оружием и обучены мной, они легко победят, но приходится сравнивать не те семьи, что обучены мной, а тех, кто живёт в среднем везде и всюду, не имея влияния моей культуры совсем. Наиболее опасен сам факт того, что неандертальцы стали постепенно наращивать численность, расползаться по миру, расширяя свой ареал заселения. То есть их давление на простых людей неизбежно само по себе. Рано или поздно и очень скоро неандертальцы заселят весь мир и равномерно распределятся по нему, вытеснив всех людей. Повести же в бой против неандертальцев все племена людей, или хотя бы обучить всех, я просто не могу, потому что большинство племён простых людей в мире не знают меня и считают уродом. Они не будут слушать меня, не станут учиться, потому что я не авторитет и вообще чужой. И если я приближусь к ним, сразу нападут. Исключение составляют лишь те семьи, что пошли от поселенцев трёх городов. Да и то я думаю, не все семьи городов и не всегда послушаются меня во всём.