Русская армия - Александр Куропаткин

Из целого ряда жизненных вопросов того времени особенно выступили вперед идеи политической свободы и стремления к национальному освобождению и объединению.

Означенные течения общественной мысли были занесены в кружки тех энтузиастов и искателей «солнца истины», которые в 30-х и 40-х годах группировались около Московского университета. Легко себе представить, что столь важные явления не могли пройти бесследно для членов этих кружков: они оказались свежими дрожжами, приведшими умы их в сильное брожение. Вопрос о самобытности стал обсуждаться горячо и резко. Споры кончились тем, что народность сделалась исходным положением учения славянофилов»[170]

В пятидесятых годах прошлого столетия, под влиянием германских философских учений, в Москве образовался так называемый Московский кружок.

В состав его входили: Хомяков, Станкевич, Аксаков, Герцен, братья Киреевские, Белинский, Бакунин, Боткин, Клюшников, Красов, Катков, Кудрявцев, Кавелин, Павлов, Погодин, Шевырев, Чаадаев, Самарин, Кошелев, Валуев и др.[171]

«Все члены кружка, без сомнения, горячо любили свой родину, желали ее развития и мечтали о славной ее будущности. Но вопрос о том, какими путями должна следовать Россия, чтобы стать новой ступенью в общечеловеческой цивилизации и занять место среди исторических народов — разделил кружок на два лагеря… Одна партия рассуждала так: Западная Европа — средоточие всей передовой цивилизации; она главная часть всемирной истории; выработанные ей формы культуры наиболее совершенны; все остальные народы не могут миновать тех стадий развития, которые пройдены Западом; на одинаковом уровне умственного развития все будет одинаково у всех. „Будущность всего человечества изготовляется так и вся земля должна оттуда ждать своих судеб“ (Н. Страхов). На народ эта партия смотрела как на лепную глину. Спасение России видела в пересоздании ее по модели Запада. В религиозной вере признавали простейшую форму выражения духовной жизни. Реформу Петра I благословляли, как величайшее благодеяние для России.

Другая партия настаивала на том, что основы западноевропейской жизни не прочны и односторонни и что Запад не есть все человечество; подчинить Россию условиям западной культуры — значит отдать ее в духовное рабство; рядить русского в иноземные покровы — значит обезличивать его. Эта партия требовала уважения к русской народности, к ее бытовым особенностям; отказаться от своей народности равносильно отречению от всякой самостоятельной деятельности в цивилизации. Основным началом народности партия признала православие. Эта партия находила, что европейское просвещение привело к отрицанию религии; доказывала первенствующее значение религиозного просвещения; в реформе Петра I видела коренные ошибки и т. д. От русских партия эта ожидала создания новой глубокой философии, с корнями, закрепленными в чистой православной вере» (И. В. Киреевский).

«Первая из означенных партий получила название западников, а вторая — славянофилов».

Таким образом, первоначально славянофилы отстаивали русскую народность, ее бытовые особенности и основным началом русской народности признавали православие. Эта партия получила только случайно название «славянофилов». Им правильнее было бы называться «народниками», «националистами» или «руссофилами».

Однако с основанием в Петербурге Славянского благотворительного общества главари партии от забот о русской народности перенесли свое внимание на заботы о славянских народностях Балканского полуострова. Только с тех пор они и становятся славянофилами. Но скоро, не довольствуясь заботами только о славянах Балканского полуострова, славянофилы распространили свое внимание и заботы тоже на славян австрийских, признав, что славян надо ограждать от напора германизма. Тогда славянофилы обратились в панславистов.

Славянофильское учение пережило три фазиса: первый — по охране русской народности, ее бытовых особенностей и православной веры, как основы русской народности (руссофильство); второй — по освобождению славян Балканского полуострова от турецкого владычества (славянофильство); третий — по объединению всех славян в один славянский союз (панславизм, всеславянство).

Позволительно высказать мнение, что ныне, с признанием окончания освободительной миссии России на Ближнем Востоке, для славянофилов должен бы наступить четвертый период — работы на пользу русской народности, работы по охране ее бытовых особенностей и православия. Другими словами, славянофильство должно возвратиться на свой первоначальный путь, временно оставленный в целях жертвы на пользу Балканского полуострова, возвратиться к задачам первого периода деятельности славянофилов. При такой точке зрения все представители национального движения, отмечаемого ныне в России, могут смело признать себя тоже славянофилами.

Выше было изложено, что исторические пути, по которым проходили славяне балканские и русские, были так различны, а влияние исторической и географической среды так разнообразно, что за период, близкий к двум тысячам лет, племенное родство между славянами русскими и западными должно было в значительной степени ослабеть.

Поэтому та духовная связь, которая, несомненно, существует между славянами западными и русскими, не может объясняться главным образом племенным родством.

В значительно большей степени эта связь понятна и близка массе русского народа вследствие общности языка и общности веры. Эти два фактора, даже и без близкой племенной связи, достаточны, чтобы объяснить постоянное сочувствие нашим славянским братьям и готовность на жертвы для них, которые проявлялись со стороны русского населения в течение нескольких веков.

Когда русскому населению стало известно, что наши балканские братья находятся в неволе у турок, в населении русском стала понятна необходимость принести жертву, даже в ущерб своему достатку и здоровью, в пользу угнетенных. Поэтому войны с турками всегда были на Руси популярными: турок в понятии народа явился басурманом (нехристем), а борьба с ним — борьбой за веру православную.

При такой обстановке появление учения славянофилов о помощи славянам Балканского полуострова нашло сочувствие в большом числе лиц русского образованного общества.

Рассмотрим коротко, в чем заключается сущность учения славянофилов, какими целями они задаются и каким путем рассчитывают достигнуть этих целей.

Один из славянофилов, автор брошюры «Всеславянское братство», Мих. Бор-н приводит в своем труде следующие определения различными лицами славянской идеи и славянофильства:

«Славянская идея в высшем смысле ее, как определил ее Ф. М. Достоевский , — есть жертва, потребность жертвы даже собой за братьев и чувство добровольного долга сильнейшего из славянских племен заступиться за слабого с тем, чтобы, уровняв его с собой в свободе и политической независимости, тем самым основать впредь великое всеславянское единение во имя Христовой истины, т. е. на пользу, любовь и службу всему человечеству, на защиту всех слабых и угнетенных в мире»[172]

«Панславизм, — говорит сербский поэт Сундечич, — есть братская связь всех славянских племен, он должен давать взаимную подмогу одних другим во всякой беде и неволе, во всякой нужде и потребности, он должен содействовать их единичным стремлениям к благосостоянию»[173]

«Кому дана сила, тот должен приложить ее на пользу братьев… И когда мы, русские, радуемся, что наша держава есть единственная пока вполне независимая, могучая славянская держава, то мы не перестаем, вместе с тем, помнить и сознавать, что это наше могущество и независимость налагают на нас великий долг, обязывают великой ответственностью. Призвание России — осуществить на земле славянское братство и призвать всех братьев к свободе и жизни. Будем же блюсти это братство, как самое драгоценное наше сокровище, как самое лучшее богатство, как завет истории, как залог нашего будущего, как нашу главнейшую необходимую силу, превыше и мощнее всех земных вещественных сил… Да придем все в разум славянства! Взыщем, прежде всего, братство, а остальное приложится» (И. Аксаков)[Бор-нMux. Всеславянское братство,1892, с. 10

«Братская любовь обязывает нас, русских, к деятельному (нравственному и материальному) участию и помощи славянам, и к неволе их и страданию мы, русские люди, безучастно относиться не можем и мириться с этой неволей ни на минуту не должны, ибо любовь никаких ограничений не допускает и ни в какие сделки и уступки не входит… Наше дело „поддержать и воскресить славянскую народность“, честно послужить „делу всестороннего славянского освобождения“ (А. В. Васильев)[174]