Абсорбент. Маньяк, который меня любил - Оксана Заугольная

был Сава с его проскользнувшей гениальной в своем безумии мыслью об убийце-душеприказчике. Последователе не одного известного убийцы, а множества и, может, даже не таких известных.

Эта мысль про маньяка, повторяющего чьи-то мечты, доводящего до конца за своими более слабыми коллегами, засела у Игоря в голове и не уходила. Вот он и решил встретиться с Савой — в надежде на то, что словоохотливый журналист подаст еще какую-нибудь идею.

Все это он изложил Саве в кафе. Себе он снова взял эспрессо, а Сава в этот раз остановился на черничном рафе. Какие только дурацкие подробности не лезут в голову!

— Подожди! — Глаза у Савы на миг остекленели, а потом снова ожили, как в прошлый раз. Похоже, заголовок статьи пока не придумался, ну да и бог с ним. — Ты хочешь сказать, что в городе орудует сразу несколько маньяков, о которых никто не знает? Кровавых упырей переулков?

— Так, Сава. — Игорь щелкнул пальцами у него перед лицом. — Не отвлекайся. Во-первых, некоторые случаи по почерку совпадений не находят. А значит, это может оказаться разовым убийством. И даже не обязательно осуществленное кем-то местным. По статистике, высокий процент висяков у нас из-за тех, кто был проездом. Во-вторых, я как раз склоняюсь к варианту, что все это дело рук одного и того же человека.

— Час от часу не легче, — содрогнулся Сава. — Покажи еще раз список! Так, три перерезанных горла, одно убийство топором, вырезанное… фу, не буду дальше читать. Это вот столько нераскрытых убийств?

— Это за год, — пояснил Игорь. — По всему городу. Я поднял архивные дела. И раскрытых гораздо больше.

— Меня это не слишком утешает, — проворчал Сава. — Надеюсь, во всех них ты меня не подозреваешь?

— Я тебя и в убийстве Анны не слишком сильно подозреваю, — утешил его Игорь. Сава утешение не оценил.

— Лучше бы соврал и сказал, что вообще не подозреваешь, — вздохнул он. — Что от меня требуется?

— Ты пишешь и много читаешь про всяких сталкеров, шантажистов, тех, кто угрожает убийством или нанесением тяжкого телесного или психического вреда и вроде того, — пояснил Игорь. — Тех, что обещали убить и не убили. Неважно, не смогли или их поймали, посадили в тюрьму или в психбольницу. Важно сравнить, нет ли среди их угроз чего-то похожего на то, что есть в этом списке. Список не терять, никому не показывать и не публиковать.

— Да понял, не дурак, — мрачно ответил Сава. — Хоть и произвожу иногда такое впечатление. Проверю. Тебе напрямую звонить, если найду что-то, или Дарье Давидовне?

Игорь хотел спросить: «А что, у тебя есть ее номер?» — но то, как отвел глаза Сава, как назвал Дашу, сказало Игорю куда больше.

— Можешь ей передавать, разумеется, но, если очень срочное, тогда мне. — Игорь вернулся к кофе, пытаясь сообразить, где же искать ему самому.

— Вообще я вот что думал, — неуверенно пробормотал Сава, параллельно просматривая новости, видимо, сразу взялся за дело. — Я, когда к этому Николаю в больницу ходил, вот о чем подумал. Просто забыл. Были разговоры, что больницу хотят расформировать, убрать из центра и на этом месте построить торговый центр…

— И ты написал статью о несчастных больных, к которым будет тяжелее добираться родственникам? — понимающе усмехнулся Игорь.

— Ну вообще-то нет, я написал о том, что теперь странных людей в пижамах или босиком меньше будет попадаться на автовокзале, — в тон ему ответил Сава. — Я тогда поднял статистику, и знаешь, оказалось, что психи довольно часто сбегают и бродят, хотя, как правило, и неопасные.

Игорь вспомнил, что думал о Николае — что тот не умер, а сбежал и начал снова преследовать Анну.

— К чему ты клонишь? — нахмурился он.

— Может, психов втихаря выпускают, чтобы меньше перевозить на новое место за городом, а они убивают, — свирепо вращая глазами для большего эффекта, спросил Сава.

Игорь вспомнил гору бумаг, которую нужно собрать, чтобы получить доступ хоть к чему-то в этой больнице, и помотал головой.

— Идея богатая, но вряд ли, — с сожалением заметил он. — Если только у них в больнице нет сообщника.

И он замолчал, вспомнив про психолога Халиман. Было в ее поведении что-то странное. То, как она не хотела отдавать рисунки, например. Она слишком сильно проникалась проблемами больных. Могла ли она и впрямь переживать за психов и втихаря выпустить одного-двух, а то и больше? Например, если они пообещают пить таблетки и не пытаться зарезать соседа за то, что он якобы держит обогащенный радий в спальне?

— Вот, ты тоже задумался, — заметил Сава. — Тебе проще будет узнать по своим каналам, чем мне. Проверь, за какие нарушения принудительно лечились те, что вдруг умерли или пропали. Хотя последних не будет, конечно. Внезапно выписанные, скорее.

— Да, может, что-то и получится, — задумчиво произнес Игорь и достал зазвонивший телефон.

— Дарья Давидовна? — вытянул шею Сава.

Игорь кивнул и принял вызов.

— Игорь Валерьевич! Я поговорила с Александрой Глебовной! — Даша говорила так громко, что почти кричала. — Мы были правы! Насчет Сидорчук! Женщины с отрезанной рукой!

— Что? — Игорь махнул рукой Саве, чтобы молчал, но тот повернул к нему экран телефона, и Игорь прочитал заголовок:

«Жених едва не лишил невесту руки из-за беспочвенных подозрений». С фото на него смотрела та самая женщина из архивной папки.

— Что стало с ее женихом, который хотел отрезать ей руку? — резко спросил он у Даши.

— Вы уже знаете? — она заговорила чуть спокойнее, словно смутилась. — Он провел на принудительном лечении положенные восемнадцать месяцев, а потом, едва выписался домой, отравился. Насмерть.

— Еще до того, как была убита Сидорчук. — Игорь кивнул, хотя Даша его кивок видеть и не могла. — Ты молодец, Даша. Продолжай.

Он положил трубку.

— И ты тоже молодец. — Игорь вернул телефон Саве. — Кажется, это след.

Глава 33

В закрытой коробке больницы Александр чувствовал себя все хуже. Словно сам воздух отравлял его. Хотелось обратно, на свободу. Туда, где наконец-то не было никого, кто укорял бы его за само существование. Радость, которую он испытал, окончательно осознавая под тонким одеялом в закрытой темной комнатушке, что матери больше нет, не утолила жажду. Жаль.

Сколько ему нужно? Двое, трое? Десять? Или он просто хотел найти того самого, кто оставил свою куртку много… сорок лет назад! Внутри ворочалась неприятная мысль, что ему нужно другое, что теперь он хочет быть пойманным. И от этого казалось, что к нему самому смерть все ближе. Странное ощущение.

Он торопился, чтобы успеть утащить с собой как можно больше полицейских до того, как смерть