Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник) - Евгений Гаркушев

Вход в родной блок вдруг показался вратами Чистилища. Преддверьем Ада, за порогом которого его ожидают лишь мучения и кошмары. Там нет места будущему. Жизнь закрутит в привычном водовороте, и растертые в прах мечты разлетятся по дальним уголкам космоса, навсегда оставив Олега в общежитии «Сынов». Так захотелось, чтобы Маргарита не признала его. Чтобы подняла тревогу, а затем, в следующем бою, бессмысленная жизнь Филимонова оборвалась. Чтобы не испытывать такой горечи и такого унижения, как сейчас.

Он глупо уставился на всё еще зажатый в руке клочок бумаги, разжал пальцы. Отказ упал на пол, и в тот же миг его кто-то подхватил. Еще ничего не понимая, Филимонов поднял недоуменный взгляд и увидел перед собой Самохина.

Тот, разжалованный в рядового по результатам операции на «Вороньем гнезде», был бледен. И на подобранную им бумажку смотрел, как на змею.

Олег кашлянул, и они встретились взглядами. Ноздри Димы раздувались, на лбу выступил пот.

– Все-таки отказали? – неожиданно хрипло проговорил Самохин.

Филимонов коротко кивнул.

Приятель откашлялся, стрельнул глазами по сторонам и выдавил из себя:

– Идем.

Олег не двинулся с места. Дима вел себя странно. Очень странно.

– Есть разговор, Олег. Идем! – Самохин плотно сжал губы.

В глазах у него бурлило нечто непонятное. Будто изнутри Диму съедала ужасная боль, которую он старался не показать окружающим.

Когда они проходили мимо Маргариты, то подняли руки, чтобы предъявить нанесенный на запястье штрихкод. Обычная процедура, они делали так много раз за день.

Но сегодня всё шло наперекосяк: андроид вдруг заверещала, схватила Диму за рукав и ее глаза загорелись красным цветом.

– Да что ж ты будешь делать, – тут же выругался дежурный «Сын».

Подошел к будке и кулаком стукнул андроида по голове. Что-то в роботе клацнуло, щелкнуло. Марго отшатнулась и села обратно на место. Луч скользнул по штрихкоду бледного Самохина, и на сей раз вещунья удовлетворенно пиликнула.

Смотреть на Диму было страшно.

– Третий раз ее сегодня клинит. Но я бы на твоем месте взял отпуск, – по-доброму улыбнулся ему дежурный. – А то мало ли…

Самохин обернулся к Олегу.

– Идем… – почти прошептал он.

Филимонов покорно зашагал за приятелем.

Дима привел его к себе в комнату. Последний месяц он жил один: предыдущего соседа, тоже, кстати, из Питера, отправили в дисциплинарный батальон. Так что Самохин жил как барин, один.

– Что ты хотел? – наконец поинтересовался Олег. Но вышло как-то тускло.

Дима запер дверь, покосился на репродукцию над кроватью, нервно мигнул и сел на кровать напротив Олега.

– Они тебя завернули, – после долгого молчания сказал он. – Что будешь делать?

Филимонов пожал плечами. Что тут сказать?

Самохин опять посмотрел на репродукцию. Там, на рисунке, десятки «Сынов Ленина» шли на приступ натовской цитадели. Огонь, дым, кровь и идущий впереди всех комиссар, сжимающий в руках красное знамя гвардии.

Олег скривился от всколыхнувшейся обиды.

– Тут такое дело… – замялся Дима. Облизнул пересохшие губы и шумно вздохнул. – Такое дело, понимаешь… Черт… Сложно это.

Олег без интереса наблюдал за приятелем.

– Мне нужна твоя помощь, – выпалил он и опять бросил взгляд на репродукцию. Опасается прослушки, что ли, – мелькнула мысль у Олега.

– Помощь? – тускло спросил он.

– Меня разжаловали, Олег. За то, что я хотел спасти наших…

– Не за…

– Не спорь со мною! – окрысился Дима. – Я не хочу спорить. Нас отвергли, понимаешь?

Олег не понимал.

– Отвергли. Отбросили. Тебе отказали в комиссарстве, меня сбросили с ефрейтора до рядового. Разве это справедливо, а?

Филимонову хотелось сказать, что, с его точки зрения, Самохина правильно разжаловали. Но это означало хоть на секунду признать, что сам Олег недостоин чина комиссара. А вот этого он никак допустить не мог.

– Я не понимаю, что ты от меня хочешь, Дима…

– Мы можем отомстить! – жарко зашептал Самохин.

Глаза его сузились, а верхняя губа в зверином оскале потянулась к носу. Зубы у Димы были белые, здоровые. Большая редкость среди «Сынов Ленина».

Олег молча ждал продолжения.

– Я узнал, где они хранят Грааль. И у меня есть туда доступ! Мы можем выкрасть его, Олег! А там натовцы нас на руках будут носить. Жить будем, как короли! Свой дом, понимаешь? И не на орбите, а в жилых кварталах на Земле. Отдельный дом! Я уверен, что они примут нас. Грааль много значит для капелланов!

У Филимонова задрожало левое веко. Противный тик показался ему постыдным, и потому он прикрыл лицо ладонью.

Верить в то, что говорил истинный «Сын Ленина», – не хотелось. Не мог Дима пасть так низко. Не мог!

– У меня есть каналы, по которым я могу связаться с натовцами, Олег. Я уже сделал это. Они будут ждать. Они обещают нам гражданство. Мы будем жить не на этой вонючей станции, под пятой комиссаров, а в нормальном месте. В нормальном мире.

– И для этого мы… – прошептал Филимонов.

– Мы должны выкрасть Грааль. Я не смогу сделать это один. Но у тебя теперь свой счет к комиссарам!

Филимонов тяжело вздохнул, откинулся назад и занес руки за голову. Петербуржцев не зря записывают в диссиденты. Какая-то странная аура у этого города: Самохин-то первостатейной сволочью оказался.

– Это предательство, Дима, – прогудел он.

– Брось… Предательство это то, как они с тобой поступили!

– Это всего лишь отказ, – покачал головой Олег, а в душе почувствовал, что лжет. – Я просто оказался не так хорош, как думал… А ты, видимо, слышал песню капеллана…

– Места в комиссариате покупают, Олег. Ты не знал? – нервно улыбнулся Дима. И опять посмотрел на репродукцию. – Без взятки никогда в жизни не станешь комиссаром. Ты это понимаешь?

Слухи такие ходили, но Олег в них не верил.

– Это предательство, – повторил он. – То, что ты предлагаешь, – немыслимо. У меня даже нет слов… Как только у тебя такие мысли появились?! Ты сам виноват в том, что тебя разжаловали! И скажи мне, за что погибли Кузмичев и Владимиров? За то, чтобы ты нас предал? Предал родную страну?

– Хорошо, – обиженно поджал губы Дима. – Хорошо. Забудь. Иди. Лижи задницы комиссарам.

Олег хмыкнул, наблюдая за приятелем.

– Так не пойдет, – сказал он ему. – Я не забуду, Дима. Ты предатель, Дима. Ты чертов питерец. Я доложу обо всем комиссару.

Филимонов встал, собираясь выходить, но Самохин преградил ему дорогу. Глазки его отвратительно забегали. Видимо, понял, что наболтал лишнего.

– Ты рискуешь, ублюдок, – с угрозой прошипел Дима.

И тут Олег перестал терпеть мерзость бывшего товарища. Шаг вперед, в сторону, поймать шею Самохина в захват, мощный рывок всем телом.