Переворот - Валентин Егоров

В этот момент мой разговор с Валдисом был прерван сильным взрывом. Я увидел, как здание, расположенное на соседней улице, начало осыпаться вовнутрь. Взрыв оказался таким мощным, что до нас докатилась его взрывная волна, а наши глайдеры, словно ожившие вещи, переместились с места на место. Вскоре гномы разведчики доложили, что было взорвано здание имперского министерства финансов. Глайдеры поднялись в воздух, и через минуту мы были на площади у центрального входа в имперское министерство. От полуразрушенного здания в панике разбегались кириане и кирианки. Многие кириане были в порванной и испачканной одежде, с кровяными ссадинами и порезами на теле и на лице. Эти кириане все еще находились в шоке от взрыва, а сейчас в панике метались по площади в поисках безопасного места или убежища, чтобы найти там спасение.

Гномы выгрузились из глайдеров, разбрелись по площади, оказывая медицинскую помощь пострадавшим, но большей частью успокаивая кириан. Полковник Герцег с двумя бойцами ринулся в центральный вход здания, чтобы выяснить причину взрыва и его последствия. Появились первые кареты скорой и санитарной помощи, врачи которых тут приступали к работе с пострадавшими кирианами. Сами кириане начали подходить к врачам, чтобы они сделали им перевязку или дали бы необходимые лекарства. Герцег с бойцами пока еще не вернулся, но из здания имперского министерства все чаще и чаще стали на носилках выносить кириан, которые были не в состоянии самостоятельно передвигаться. Этот гном всегда отличался тем, что везде умел находить себе заботу, вот и сейчас, находясь в здании, организовал вынос пострадавших и раненых.

Сколько бы я ни присматривался в лица кириан, но ни одного знакомого не встретил. Имперский министр Юнис, по всей очевидности, был на выезде, когда в нем прогремел взрыв. Вернулся Герцег и сообщил, что здание имперского министерства финансов взорвали молодые криминальные отморозки, которые почему-то решили, что в здании министерства хранится много денег.

В момент разговора мне бросилось в глаза, что обстановка вокруг нас вдруг изменилась. Неизвестно откуда появилось множество молодых и здоровых парней, одетых в черные комбезы имперских внутренних войск и с фазерными карабинами в руках. Они, под видом оказания помощи пострадавшим от взрыва, занимали позиции для скрытого ведения огня по глайдерам гномов. Не теряя времени, я мысленно приказал Герцегу срочно вернуть гномов под защиту брони глайдеров. Когда последний гном укрылся в десантном отсеке глайдера, прозвучали очереди из фазерных карабинов. Отморозки хотели подстрелить гномов, но попали в молодую женщину, которая совершенно случайно попала под боевой луч одного их фазеров. От полной неожиданности и внезапной боли, разлившейся по телу, женщина громко закричала и заплакала. Слезы струились ручьем по ее грязным от каменной пыли щекам, оставляя светлые протоки. Женщина медленно завалилась на землю, плача и беспомощно протягивая ко мне руки. Я уж находился в башенке командира глайдера, когда увидел эти умоляющие глаза женщины и ее слезы.

Не обращая внимания на крики и мат полковника Герцега, а также на огонь из фазерного оружия, я выскочил из глайдера и бросился к раненой. Но я не успел оказать ей помощи. Я не успел даже добежать до нее, как женщина умерла из-за болевого шока, а молодой гаденыш, который только что подленько стрелял в нее из-за угла, перебегал в другое укрытие. Энергомет на плечах находился в боевой готовности, на глазной сетчатке глаза начали вырисовываться цифры дальномера, но я уже открыл огонь.

Десять энергосгустков в пух и прах разнесли окружающие площадь руины и здания, в которых укрывались эти молодые отморозки. Выстрел из энергомета беззвучен, но эхо разрывов энергосгустков разнеслось по всему городу. На площади прекратились шевеление, перестали стонать раненые, врачи и санитары прекратили работу — все с удивлением смотрели на меня.

А я стоял над убитой женщиной и по моим щекам текли слезы.

Полковник Герцег схватил меня в охапку и с силой затолкал в глайдер. Через мгновение четыре глайдера поднялись в воздух и на большой скорости исчезли в северо-западном направлении.

* * *

На место встречи, мы прибыли последними, когда все собрались и уже находились в особняке. Это была еще одна загородная резиденция Императора Иоанна, которая располагалась в глухой местности, вдали от основных магистралей, но всего в двадцати километрах от столицы. Император пользовался ею только для встреч с людьми, знакомство с которыми не афишировал, или вообще не хотел, чтобы о такой встрече кто-нибудь знал или слышал. К особняку резиденции подходила асфальтобетонная дорога, которую в случае кризисной ситуации можно было бы использовать в качестве взлетно-посадочной полосы для легких истребителей и штурмовиков. Резиденция находилась под охраной спецподразделений имперских внутренних войск, а за дорогой велось постоянное наблюдение, чтобы никто из посторонних в нее не проникнул. Поэтому я не удивился, увидев во дворе, фланирующих взад и вперед спецназовцев имперского министерства внутренних дел в черных беретах и черных комбезах, а также спецназовцев имперской службы безопасности в зеленых беретах и в серых комбезах. Мои гномы на фоне этих накаченных громил выглядели не столь впечатляюще, деревенскими мальчишками с бородами и фазерными автоматами в руках, но я хорошо знал, что на них всегда можно положиться.

Сразу же по нашему прибытию на место глайдеры загнали в крытый гараж, о чужих глаз и воздушной разведки противника подальше, а гномов вместе с полковником Герцегом отправили мыться в парную, затем они перекусят и отдохнут, а я прямиком отправился в особняк. У его дверей не было ни часового, ни караульного, когда я брался за ручку двери входа. Перешагнув порог особняка, носом сразу же уперся в стеклянную стену. Голос над головой потребовал от меня сделать шаг в сторону и в открывшуюся перед глазами щель вставить удостоверение личности. У меня и так были напряжены нервы, за это день всякое происходило, и это требование продемонстрировать удостоверение личности, которого у меня не было, взбесило меня до крайности. Голосом, срывавшимся от гнева, я проревел:

— Ты, кто такой, чтобы требовать от меня удостоверения личности? Вам, что недостаточно моей фотокарточки?! — И рукой ткнул в свое лицо.

После секундного колебания, тот же голос произнес:

— Нет, сэр! Я не знаком с вами и ваше лицо мне не знакомо. Будьте добры, сэр. В щель перед вашими глазами вставьте карточку удостоверения личности.

Я находился на грани истерики, но в этом месте было бесполезно махать кулаками, или барабанить по этому толстенному стеклу, которое не взял бы и луч фазерной винтовки. На плече появился энергомет, но я вовремя остановил самого себя, выстрел из него привел бы, прежде всего, к моей гибели, поэтому усилием воли, я убрал с плеча энергомет.

Из этой стеклянной ловушки меня спас обыкновенный швейцар в синей дворцовой ливрее и с императорскими орлами и крестами на рукавах. Швейцар открыл левую боковую дверь и вежливо у меня поинтересовался, почему я не прохожу в особняк, а застрял в служебном входе. Ну, что в этот момент я мог ему ответить? Поэтому, не отвечая на вопрос швейцара, я поинтересовался, все приглашенные гости прибыли на место. Швейцар поклонился и сказал:

— Да, ваше императорское высочество! Все приглашенные гости прибыли своевременно и ожидают вашего прибытия. Позвольте мне проводить вас в комнату, где вы можете привести себя в порядок, переодеться и пойти на совещание. — Швейцар услужливо застыл в поклоне.

Таким образом, у меня появилось несколько свободных минут, которые я с удовольствием провел в душе, где поплескался под контрастными струями воды, затем натянул на себя ослепительно белый мундир с эполетами и золотыми орлами и крестами на них, вышел в коридор, чтобы идти в совещательную комнату. Швейцар уже ожидал меня и тут же зашагал передо мной, но чуть в стороне, показывая дорогу. Мы задержались перед двухстворчатыми дверьми из темного дуба, швейцар, сделав паузу, сильным толчком руки одновременно распахнул обе створки двери. Прошел вперед, где громким голосом объявил:

— Его императорское высочество, принц Барк!

Слегка смущенный этим дворцовым церемониалом, меня никто заранее о таком не предупреждал, я прошел в помещение и на долю секунды замер на месте от изумления перед открывшейся картиной. В небольшом зале, который был прекрасно освещен, стены которого сверкали позолоченными обоями, собрались мои друзья и соратники, одетые в полном соответствии с требованиями императорского протокола. Среди мужчин яркой розой выделялась единственная женщина в нашей кампании, имперский министр внутренних дел Поли. На ней было вечернее платье бирюзового цвета, с высокой талией, которая подчеркивала красоту ее женской фигуры и величие ее бюста. Полковник Филипп был в голубом парадном мундире полковника императорских ВВС, сэр Гийом щеголял в черном смокинге, а медиамагнат Иррек натянул фрак и белую манишку. Генерала армии Мольта было трудно разглядеть под тем количеством золота и бриллиантов, которые покрывали его мундир, но характер старика мало чем изменился, он просто подошел ко мне и пожал руку, не склонив при этом головы. А имперский министр финансов Юнис была сама рыжая учтивость и почтительность. Мне всегда удивляло то обстоятельство, откуда только у кириан подобной комплекции появляется такая гибкость тела. Ведь этому требуется специально учиться и много тренироваться, чтобы уметь одновременно выполнять столько движений — кланяться, кивать головой, делать умильными глаза, да и к тому же еще подобострастно улыбаться. Когда, я поздоровался со всеми своими друзьями, за моей спиной возникла маленькая, но очень знакомая тень гнома, полковник Герцег заступил на очередное дежурство по охране моей драгоценной личности.