Стратегия. Спасатель - Вадим Денисов

Итого общая численность агломерата доходит до тысячи человек.

Для Платформы-5 это очень много. Это до Худого Яши. Это просто охренеть.

Вот такой он, город Шанхай. И это только по чужим рассказам. Ничего, скоро и авторские впечатления появятся, расскажу непременно.

Опять потянуло дымком. Нет, опять не кулинарный: что-то сжигают. Но недавно до меня донеслись легкие флюиды рыбной коптильни.

Блин, как же зуб болит… Пойти, что ли, тоже прилечь? Всю ночь не спал, рассказчиков слушал, открыв рот. Нет, не уснуть. И проклятый зуб не даст, и волнение визита.

О! Маурер идет! Похоже, довольный.

— Ну что, старина, как переговоры? — нетерпеливо поинтересовался я.

— Отлично! Пойдем в кают-компанию, там расскажу, есть новости. — С заговорщицким видом Ули схватил меня за рукав футболки и потащил вниз.

Никлаус остался в рубке: днем они с капитаном дежурят по очереди, кроме всего прочего, следят за постоянно сканирующим эфир трансивером — ловим шпиона. Ночью и я буду подключаться. Zicke на вахту пока решили не ставить — страшновато все же.

— Да скажи ты хоть кратко!

— Вниз, вниз, Тео, на палубе об этом не говорят. Ленни где? Спит? Давай буди девку.

Но будить никого не требовалось: услышав шум и дробный топот по трапу, сильфида проснулась сама и уже показалась на свет белый, на щеке складочки — вся тепленькая, уютная и непривычно мягкая в этой своей сонной кротости.

— Итак, господа пираты! — резво начал шкипер, хлопнул ладонями по столу. — С лаосской общиной все улажено, один зонтик у нас уже есть.

За спиной капитана в иллюминаторе еле заметно колышется вверх-вниз противоположный берег Рейна — где-то прошел катер, «Клевер» легонько качает набежавшая волна.

— Подожди, — торопливо сказал я, — ты ведь только с Мустафой договаривался? И это все? Думаю, нам придется встретиться с вождем лаосцев.

— Не придется, — небрежно отмахнулся Ули. — Папаша его любит.

— Какой папаша?

— Ну прежде всего он папаша жены Мустафы и своего зятя не обидит.

— Тогда понятно, тесть в теме. Значит, крыша у нас есть?

— Что за «крыша»? — не понял шкипер.

— «Крышей» у русских издревле принято называть криминальное покровительство, — назидательно сообщила Zicke. — Русские со времен татаро-монгольского нашествия делятся на тех, кто крышу строит, и тех, кому крыша нужна. А царь Петр довел создание крыши до совершенства. Так и живут.

Надо же, какое глубокое знание русской истории! Я с большим удивлением посмотрел на подругу. Как тут не преклоняться перед европейским образованием.

— А… — понимающе покивал Маурер. — Нет. Крыши у нас нет. Просто теперь мы… как это объяснить? Мы как бы члены общины, а не непризнанные кочующие бродяги.

— То есть на вопрос «кто такие» нам стоит отвечать «лаосцы»? — хмыкнул я.

— Так и есть. Пожалуй, такой вариант поведения на улицах Шанхая можно считать самым правильным.

— Ну я понял. Это что-то вроде прописки, — последнее слово я сказал по-русски.

— Что такое «прописка»? — вскинул глаза Маурер.

— Ленни, — я ободряюще посмотрел на подругу, — покажешь эрудицию?

Zicke, поджав губки, лишь пожала плечами.

— Ну и хвала Кураторам! — заржал я. — А то я уже начал подозревать в тебе агента английских спецслужб со специализацией по русскому вопросу!

— Идиот! — Zicke в сердцах треснула меня по спине.

— Тихо, молодежь! — Маурер раздраженно прервал нас. — Теперь о «крыше»…

Вполне по-нашему звучит, уже неплохо у шкипера получаются русские слова. Погоди, еще и не таким научу, тебе понравятся.

— Она нам действительно не помешает. Мустафа предложил нам крышу изготовления гуркхов, это очень серьезная, крепкая банда.

Вот так номер. Про легендарных гуркхов я слышал ровно то же, что и все остальные. Дисциплинированные головорезы под началом англичан. А каковы они в бандитах? Наверное, тоже нехило.

— Сложность в том, что их капитан желает встретиться с тобой, Тео… Лично.

Не могу сказать, что я, как порой пишут, резко «опешил и осунулся», последнее слово мне нравится особо. Не осунулся. Не просел и не обмочился теплым — к подобному варианту я был готов давно, действительно, не по e-mail же запросы посылать… придется лично.

— Ну что же делать… Раз надо, значит, встретимся. А какова будет плата?

— Боюсь, мой дорогой мальчик, это мы узнаем только после твоей встречи.

Да… Денег у нас не очень много. Правда, мы уже сложили кубышки в суммарный ресурс, не трогая Никлауса: тот из месяца в месяц перебивается невеликой зарплатой. Запас есть, но и список желаемых приобретений достаточно велик. Хватило бы.

Я громко и шумно вздохнул. Не тяжко — озабоченно. В основном больным зубом озабочен. Меня в таком состоянии никакие гуркхи не колышат.

— Давай схему. Только не говори, что скажешь почтовый адрес, не найдем.

— Не скажу, схему держи — там тебя и будет ждать капитан гуркхов.

— Как его зовут?

— Так и зовут — Субедар.

Ладно, чего там. Доводилось мне в начале двухтысячных с дружками на «стрелочки» московские поездить, успел еще застать настоящее, легендарное.

— Чувак, ты знаешь, какие у них ножики? — Сильфида в весьма волнительном состоянии схватила меня за руку. — Изогнутые, большие и тяжелые… Называются «кукри». Я видела один фильм…

Я легонько прижал девчонку к себе.

— Не боись, чувиха! Федя тему тянет. Отцу такой привозил, этот кукри у него теперь на даче работает, на прополке. Собственно, оттуда это оружие и произошло.

Когда-то через старый Шанхай — еще тот, принадлежавший потерянной Земле-матушке, — шла «западнизация» Китая, а в годы знаменитых опиумных войн главный мировой наркодилер, я имею в виду английскую королеву, именно через Шанхай вваливал в Китай дешевую наркоту. Кроме широко известного, тут есть и такой нюанс: наркота, похоже, была добрая, и потому именно в Шанхае зародилась компартия Китая. Получается, что именно англичане создали нынешнее «китайское экономическое чудо».

Сейчас тут с этим греховным делом тоже все нормально, Совет вождей разрешил народу употреблять легкий наркотик, и конопелька, не стыдясь никого, торчит из-за изгородей тут и там, никто посевов не прячет. Идешь по улочке шириной в полтора метра и задеваешь локтями характерные листочки. Как же меня это радует… Раз здесь слегонца дунуть можно, значит, и покрепче зелье есть, для особых случаев.

А у меня-то случай особый, я зуб драть иду!

И искренне надеюсь, что обезболивающее у зубодрала-бирманца есть.

Вскоре прибрежные лодочные «сейфы» и дыряво-плетеные сараи с курями закончились, и началась настоящая жилая зона — улицы и переулочки Шанхая. И это не памфлет, а действительно Старый Город с причудливыми китайскими, или черт его знает какими, завитушками на домах. Словно старательно сбереженный заботливыми историками и краеведами, а ныне отданный во власть заезжим туристам и прижимистым антикварам, настоящий музей под открытым небом — колониальный Шанхай наяву.