Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Тогда Амундсен направил телеграмму с предложением этой должности другому офицеру, лейтенанту Торвальду Нильсену, который ранее безуспешно пытался присоединиться к экспедиции. Нильсен лаконично записал в своем дневнике: «Я согласился и получил предложение занять место старшего помощника».

По дороге в Лондон в конце января 1909 года для чтения лекции о предстоящей экспедиции в Королевском географическом обществе Амундсену нужно было пересесть на другой поезд в Любеке, городе на севере Германии. Там он случайно встретился с норвежской лыжной командой, направлявшейся на соревнования во французскую Савойю, в Шамони. В таких исторически скандинавских дисциплинах, как прыжки с трамплина или бег на лыжах по пересеченной местности, норвежцы по-прежнему оставались непревзойденными мастерами.

В ожидании поезда Амундсен коротал время в ресторане вокзала со своими соотечественниками. Разговор, естественно, зашел о его экспедициях, прошлых и будущих.

– Знаете, – сказал один из лыжников, гибкий темноволосый усатый человек с блеском в глазах, – а было бы забавно отправиться с вами на Северный полюс.

Оказалось, что это один из лучших лыжников своего времени Олаф Бьяаланд.

– Правда? – ответил Амундсен. – Что ж, если вы действительно так думаете, полагаю, это можно устроить. Просто разыщите меня в Христиании, когда вернетесь из Шамони. Но тщательно обдумайте все. Там будет не только забавно.

Так Бьяаланд рассказывал эту историю впоследствии. Он имел несколько причин обратиться к Амундсену с такой просьбой. Конечно, он был норвежцем – и поэтому мечтал походить на Нансена. Кроме того, его привлекал подобный способ увидеть мир и получить за это деньги. В свои тридцать шесть лет он впервые выехал за границу. И Шамони, и Северный полюс стали для него частью великого неизвестного мира. И то и другое он считал вариацией одной темы – лыжной гонки, разве что путешествие на Северный полюс было чуть веселее.

До этой случайной встречи на вокзале Любека они не знали друг друга, хотя каждый из них знал о достижениях другого из газетных заголовков.

Бьяаланд был больше чем просто лыжником и чемпионом. Он родился в Моргедале, в провинции Телемарк. Именно жители Телемарка в итоге превратили лыжи, которые в Скандинавии использовались с каменного века в качестве средства передвижения, в тот спорт, который мы знаем сегодня.

Бьяаланд принадлежал к поколению пионеров, подаривших всему миру удовольствие от катания на лыжах. Он отлично знал горы, был настоящим фермером и талантливым столяром, делал скрипки и лыжи, мог ковать железо. А еще этот одаренный человек был немного художником, немного поэтом, немного ребенком, немного шутом. Он имел обостренное чувство собственного достоинства и прекрасные манеры, традиционно присущие жителям Телемарка. Он слыл прирожденным аристократом. Амундсен быстро разглядел все эти качества. И уже в феврале, вернувшись из Шамони в Моргедал, Бьяаланд присоединился к участникам экспедиции.

Подготовка шла успешно по всем направлениям. Главным препятствием по-прежнему являлись деньги. Но Амундсен, с неугасимой верой в собственные силы и возможности, чувствовал, что это препятствие рано или поздно исчезнет само собой. А еще он верил, что сможет отплыть, как и было изначально задумано, в январе 1910 года.

Но 1 сентября 1909 года он открыл утреннюю газету и прочитал:

СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС ПОКОРЕН

…доктор Кук достиг Северного полюса 21 апреля 1908 года, прибыв в мае 1909 года из Кейп-Йорк в Упернавик [Гренландия].

Это был его старый друг по экспедиции на «Бельжике». Амундсену пришлось немедленно дать интервью в прессе. Он сделал это, с трудом пытаясь сохранить самообладание. Что он думал об этом человеке?

Кук тщательно изучил все, что связано с полярными исследованиями. Но он в первую очередь и главным образом спортсмен, охотник за призами, и его основная цель заключалась в том, чтобы достичь Северного полюса.

Поверил ли он такой новости? (От ответа на данный вопрос он вежливо уклонился.) Это повлияет как-то на его собственные планы? Здесь ответ был совершенно четким: «Никоим образом».

Кук плыл из Гренландии в Копенгаген на датском корабле «Ханс Эгеде». «Самые теплые поздравления с отличным результатом, – телеграфировал ему Амундсен. – Жаль, что не смогу встретиться с Вами в Копенгагене. Надеюсь, что увидимся в Штатах».

Это произошло в пятницу, 3 сентября. В следующий вторник Амундсен увидел в газетах новые заголовки: «Пири тоже установил звездно-полосатый флаг на Северном полюсе?»

У «Нью-Йорк Таймс» сомнений не возникло:

С восьмой попытки за последние 23 года Пири все-таки покорил Северный полюс… Передо мной лежит телеграмма с аббревиатурой ЧСП, посланная Пири своей жене. Счастливая супруга полярного исследователя заявляет, что это означает «Чертов Северный полюс».

Пири заявил, что оказался на Северном полюсе 6 апреля 1909 года, то есть через год после Кука.

И снова Амундсена попросили это прокомментировать. В интервью «Нью-Йорк Таймс» он сказал:

Было бы бессмысленно спекулировать предположениями о том, в какой именно точке оказались эти исследователи. Неважно, с математической точностью был открыт Северный полюс или нет, важно то, что географические условия этого места кто-то уже наблюдал. Вероятно, еще осталось поле для деятельности. И то, что осталось, будет важно для всех нас.

Сказанное, без сомнения, было правдой, но звучало неубедительно, особенно для самого Амундсена. В любом случае новости о Пири привели к тому, что Амундсен первым же поездом отправился в Копенгаген, куда приехал в среду утром. Он оказался в эпицентре того, что один датский журналист оценил как «кавардак из демонстраций, церемоний, непонимания и идиотизма, который можно назвать “днями Кука”». Полярного исследователя стихийно приветствовали как покорителя Северного полюса и автоматически присвоили ему почетную докторскую степень университета Копенгагена. Но в общий хор приветствий врывались и голоса тех, кто с самого начала считал это мистификацией. Разгорелся нешуточный спор.

Прямо с вокзала Амундсен направился в отель «Феникс», где остановился Кук. Далее, по словам самого Кука, случилось вот что:

Амундсен сказал мне… что готов использовать «Фрам»… для еще одной попытки попасть на полюс. Он спросил меня о течениях и погоде, а также поинтересовался моим мнением о перспективах этого предприятия. Я посоветовал отказаться от него, потому что в лучшем случае экспедицию Амундсена будет ждать повторение путешествий Нансена и Свердрупа. Более того, я сказал, что покорение Северного полюса уже потеряло актуальность. Так почему бы не отправиться к Южному?

Это было написано задним числом, через четверть века после той встречи. От этой идеи, продолжает Кук,

у Амундсена почти перехватило дыхание. Он на некоторое время погрузился в раздумья, как всегда делал, когда его посещала новая важная мысль. Затем сказал: «“Фрам” не очень хорош для тяжелых волн южных морей. Но можно попробовать. Дайте мне время все обдумать».

Амундсен описывает эти события несколько по-другому. Когда появились новости о Пири, он написал:

Я прекрасно понял, что первоначальный план третьей экспедиции «Фрама» (исследование бассейна Северного полюса) в опасности. Надо было спасать экспедицию, действуя при этом быстро и без колебаний. Я решил поменять фронт – развернуться и взять курс на юг… Северный полюс, предпоследний форпост массового интереса к полярным исследованиям, был взят. Если я собирался добиться успеха в привлечении внимания к своему предприятию, мне ничего больше не оставалось, как попытаться ответить на последний вопрос – покорить Южный полюс.

Он также написал: «Я решил отложить свой первоначальный план на год-два, чтобы найти недостающие средства». Другими словами, чтобы собрать деньги на дрейф через Арктику, требовалось время, и Амундсен хотел потратить его на Южный полюс.

Но это служило слишком эфемерным прикрытием. «Я не отрицаю, – писал он позже, – что мне понравилось бы оказаться первым человеком на [Северном] полюсе». Возможно, он был намного ближе к правде в тот момент, когда сказал, что «в стремлении поддержать свою репутацию исследователя мне пришлось бы одержать сенсационную победу так или иначе. И потому я решился на резкий маневр». Но та благословенная искра, которая зажигала сердца людей, вдруг погасла. Как сказал много лет спустя сам Амундсен, он искренне не мог понять, почему кто-то «хочет попасть в то место, где уже был до него кто-то другой… или идти туда ради того, чтобы сделать это иначе». Несмотря на собственные насмешки в адрес Кука по поводу его интереса к полюсу, Амундсен горел этой идеей. Но теперь Северный полюс был покорен, и у исследователя хватило воображения и силы воли сделать простой, но важный шаг – повернуться вместо него к полюсу Южному.