Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова - Михаил Тимошенко

В. Баранец: – Миша, но так хочется, чтобы это было на самом деле.

М. Тимошенко: – Нам, да. Мне ужасно хочется. Но, к сожалению, она там не плавала.

Алексей: – Добрый вечер! Я сын военного, и от рождения мотался по Советскому Союзу, два года в Монголии, по городкам, шесть школ. Я знаю с детства, что такое офицера. И вот сам попал служить, два года отслужил: 1998–2000. Каково было мое разочарование, вы не представляете. Армия разложилась, и к тому моменту по команде тревоги выгоняли на ржавых тягачах ржавую поломанную технику. Надевали неработающие автоматы, танки в боксах стояли. Я посмотрел через 10 лет – спустя 10 лет ничего не изменилось. И то, что какие-то планшетники приносят в Кремль или еще что-то… Дальше Кремля это никуда не пойдет. Вы, кстати, немножко так с усмешкой отзываетесь о нашей власти. На самом деле, это очень умные и прагматичные люди. Создана ширма для всего общества, за которой очень методично зарабатываются колоссальные деньги, полностью выкачиваются из страны. Всем плевать на государство.

В. Баранец: – А кто зарабатывает деньги?

Алексей: – Конкретно скоро Гудков предъявит…

В. Баранец: – Ну, бабушка на заборе, я вам могу завтра предъявить документ, что вы уворовали у государства 15 миллионов. Если понадобится, я документы со штампами добуду. Давайте серьезно говорить. Здесь «Военное ревю» «Комсомольской правды», а не завалинка где-нибудь в пьяной деревеньке. Ребята, будем располагать фактами. Конечно, мы об этом будем говорить. Но такие высказывания – это из истории, что нашим Кремлем командует Вашингтон, что у нас 450 миллиардов лежит в американском банке. Ребята! Да мы с Михаилом Тимошенко не против правды. Но давайте фактами оперировать. Мы серьезные люди, мы офицеры. Мы не должны на поле боя представлять себе какие-то фантомы, мы должны представлять точные боевые фигуры. Михаил, продолжайте, даже если вы со мной не согласны.

М. Тимошенко: – Во-первых, то, что страной руководят не дураки, это радует.

В. Баранец: – Я тоже аплодирую этому, спасибо. И хорошо, чтобы в Кремле и правительстве это услышали.

М. Тимошенко: – То, что в армии есть то, что есть, и измениться быстро не может.

В. Баранец: – Безусловно, это не велосипед развернуть в другую сторону.

М. Тимошенко: – И понятно, почему. Потому что тех, кто должен был передать опыт, их вышибли. А теперь заявляют откровенно, что офицеры советского покроя нужны. Интересно, а вот те новые, которые занимаются поборами с подчиненных, например, откуда взялись?

В. Баранец: – Да, это страшное поколение, Михаил. То, что творится сейчас с офицерами, страшно – разложение полностью, гниение почти тотальное.

М. Тимошенко: – Интересно, а ежели они в бой пойдут? Не дай бог таким командирам оказаться перед цепью – ведь залепят в затылок, и останешься ты там лежать.

В. Баранец: – Подпишем контракт, что мы до такого-то рубежа охраняем Россию…

М. Тимошенко: – И вообще мы воюем только по будням.

Виктор Дмитриевич: – Это Красноярск, здравствуйте, товарищи офицеры! Мне, военному старому пенсионеру, очень больно слышать, как кто-то обзывает нас дармоедами. Мы с вами прекрасно помним те времена, когда у нас армию сократили на миллион двести. Как у нас потом шло восстановление, как мы призывали младших лейтенантов двугодичников, клепали офицерские кадры за три месяца, обучали их из числа сверхсрочников и солдат. Теперь обидно, что развалили армию, фактически – набрали топ-менеджеров в Министерство обороны. А где же наша старая военинспекция? Я думаю, что вам, товарищи офицеры, особенно вам, Виктор Николаевич как доверенному лицу, которое мы тоже поддерживаем, надо все-таки обратиться к Путину, чтобы были приняты конкретные меры. Развалено все. Госпиталей нет, медсанчастей нет. Это же невозможно! Мне больно и обидно за все это.

М. Тимошенко: – Во-первых, мы не собираемся воевать, мы же четко заявили, что у нас нет врагов. И из того соотношения сил и средств, которые существуют на Западе, мы никого сдержать не сможем обычными средствами. Только исключительно ядерным оружием. А ядерное оружие… Там уже и медицина никакая не нужна.

В. Баранец: – Тем более военной реформе. Понятно, что армия попала в некое трагическое положение реформаторское. Еще непонятно: Сердюков – это великий реформатор или великий авантюрист? На плечи офицеров (советских, конечно уже выгнали) легла эта трагическая плита переустройства армии. Михаил, сколько ты лет даешь до того, когда мы очухаемся?

М. Тимошенко: – Пятнадцать.

В. Баранец: – А я даю двадцать.

М. Тимошенко: – Ты же должен понимать, что, если реформа окажется провальной, ее не будут называть именем Сердюкова.

В. Баранец: – Я об этом догадываюсь. Миша, я часто слушаю по радио песню, один куплет которой составляет для меня такую же загадку, как план перехода армии к новому облику. Помоги мне разобраться. А может быть, радиослушатели помогут? Эта песня начинается очень трагично, как похороны. Но поется она очень весело, в мажорном тоне. Вот представляешь, гроб несут на кладбище, но поется: «Вся Москва застряла в пробке, – весело так. – Ни проехать, ни пройти». Но что дальше советует певец? «Уголька подбросьте в топку паровоза, и счастливого пути». Что, паровозы по Москве ходят, что ли?

М. Тимошенко: – Ты где решил смысл искать? Это же современная песня. Ты нашу классику вспомни, где «На Волге широкой, на стрелке далекой гудками кого-то зовет пароход…». Кого потерял пароход? Почему он попал на стрелку?

В. Баранец: – Это тоже о военной реформе.

М. Тимошенко: – Современные наши слушатели не поймут.

Слушатель: – Здравия желаю, товарищи офицеры! Тоже знаю не понаслышке о военных реформах. Я в этом году узнал, что академия им. Можайского, военно-космические войска, на свои шесть или даже восемь факультетов приняла аж 65 абитуриентов.

М. Тимошенко: – С ума сойти! Неужели такая толпа абитуриентов?

Звонок, Михаил: – 65, из них аж 20 девчонок приняли. Представляете, как военно-космические войска-то укрепятся? К чему идем? А вам лично желаю доброго здоровья.

В. Баранец: – Туда перебазируются основные кадры и программы воздушно-космической академии, которую гробили и фактически угробили. Но в чем там парадокс? Можайка никогда не имела своим профилем воздушно-космическую оборону. Никогда! Там готовили людей совершенно по другим профилям. И сейчас туда пытаются перебросить всю тематику воздушно-космической обороны Тверской академии, что, по сути, является похоронами этой академии, которая страшно нужна нашей армии. Потому что только-только созданы воздушно-космические войска.

Михаил: – Может быть, академия армии-то и нужна. А вот тем, кто у нас затеял эту реформу, похоже, ПВО не нужно.

В. Баранец: – Да и противоракетная оборона, надо же в космос смотреть…

Александр: – Добрый вечер! Меня волнует судьба присяги. В свое время офицеры присягали Советскому Союзу, но, к сожалению, страны нет, и никто не стал ее защищать. Вот сейчас России присягают. Как это можно объяснить? Ведь у нас в руководстве люди, которые присягали Советскому Союзу. Коллизия какая-то непонятная…

М. Тимошенко: – Я объяснить этого не могу, потому что как только Союз распался, я рапорт тут же подал.

В. Баранец: – Ты счастливый человек. А мне пришлось стоять в строю, и Грачев подавал такие поползновения, чтобы – страшное слово! – переприсягнуть. Но Ельцину хватило ума. Доложили, что не надо переприсягать. Дорогой товарищ, вы задели нервную систему офицерской чести. Есть одно, может быть, лукавое объяснение. Что офицер или военнослужащий дает присягу защищать свое Отечество. Но, наверное, защищать не от собственных политиков, которые разрушили Советский Союз. Не от собственных демагогов, а, наверное, все-таки на поле боя. К счастью, тогда на Россию никто не нападал, власть перешла мирным путем. Вот в такой мы оказались критической ситуации, трагической ситуации. И это поколение офицеров такое испытало только два раза: в 1917-м и 1991 году.

Юрий Николаевич: – Численность нашей армии видна из доктрины. У нее должно хватить сил для борьбы с таким противником, как Грузия. А остальные конфликты не только при помощи ядерных бомб решаются, ими можно пугать. А еще противника можно задобрить при помощи природных ресурсов.

В. Баранец: – Дорогой Юрий Николаевич, я уважаю ваше мнение. Вы, видимо, тоже разбираетесь в военных делах. Но если вы только принесете мне военную доктрину в «Комсомолку» и покажете, что в военной доктрине есть Грузия, я вам выкатываю два литра виски. За любую цену, которую вы скажете.