Танцующий горностай - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти «ядовитые качели» закрепились в жизни Веры. Дурой она не была, заметила неладное, даже попыталась разобраться, но все ее усилия ни к чему не привели. Она не могла найти источник отравления, на обои никто не обращал внимания.
– Но почему врачи, к которым она ходила, ничего не нашли? – Александра бросила вопросительный взгляд на Андрея. – И почему не помог анализ крови, который ты делал?
– Начнем с того, что для того анализа, который нужен, крови там не хватило. Но важно другое: мышьяк плохо распознается через кровь, лучше делать анализ мочи. Материалы для которого ты как раз не предоставляла.
– Думаю, это не уложилось бы в типичную соседскую просьбу! Хорошо, допустим… Но другие врачи?..
– На начальном этапе могли и не разобраться, что к чему, – пояснил Андрей. – А дальше ее, скорее всего, к нормальным врачам не подпускали. Только к тем, кто говорил ей согласованные диагнозы. Человек, который организовал подобное отравление, вряд ли упустил бы такую деталь.
– Да уж… Прозвучит ужасно, но… почему она вообще жива?
– Потому что при таких дозах у организма есть все шансы восстановиться, если он выйдет из зоны поражения и получит хотя бы минимальную поддержку. Но для настоящего выздоровления возвращаться в ядовитую среду нельзя, а Вера возвращалась. С учетом того, что мышьяк – сильнейший канцероген, ей срочно нужно полное обследование. Хотя… Есть еще один момент, который меня несколько смущает: на нее шло все же слишком сильное воздействие. Она просто находилась в комнате с отравленными обоям. По идее, она должна была реагировать скорее как ты – слабость, головокружение… Гайя, думаю, в какой-то момент лизнул эти обои или слишком сильно прижался к ним носом, отсюда и более серьезное отравление. Вера такое вряд ли делала. В викторианских домах рядом с отравленными обоями жили годами – и умирали от развившихся заболеваний, а не отравления как такового. Вера же не мертва, но отравлена сильнее, чем я предположил бы в теории. Но я, конечно, не эксперт…
Пока они обсуждали это, а Ева, казалось, вообще задремала, Ян открыл в смартфоне поисковик и нашел пару статей про те самые отравленные обои из прошлого. Читать все у него не было ни времени, ни желания, однако некоторые факты сразу бросались в глаза.
– Здесь сказано, что иногда смерть в домах с такой отравой наступала очень быстро и именно от острого отравления, – указал он. – Гибли дети… целые семьи гибли! Почему настолько разный результат?
– Рискну предположить, что сказывались особенности столкновения с ядом и быта, – ответил Андрей. – Если маленький ребенок умудрялся съесть кусочек обоев, то он, конечно, умирал намного быстрее, чем взрослые, которые просто жили в комнате с отравленным воздухом. Да и потом, нужно понимать, что нынешней версии центрального отопления в тех домах не было. Осенью и зимой в комнатах было холодно и сыро. Из-за этого обои напитывались влагой, отклеивались от стен, в них заводилась плесень, усугублявшая воздействие на здоровье. Как итог, в одних домах жили дольше, в других умирали быстрее.
Яну казалось, что это тоже выстрел мимо цели. Им нужна была подсказка, кто и как это провернул, вот он и хватался за любые зацепки. Но эта стала бесполезной…
По крайней мере, для него. Зато Александра заметно оживилась, разве что в ладоши не захлопала.
– Вода! Конечно!
– Менее информативная реплика, чем наверняка звучало в твоей голове, – проворчал Ян.
– А ведь я тебе рассказывала, между прочим: Лиза пришла в мастерскую не просто так, она пришла с пульверизатором, цветы поливать. Вера упомянула, что этим регулярно занимается именно Лиза, потому что Вера забывчивая и недостаточно организованная. И Лиза же подарила ей эти растения.
– Чтобы получить повод регулярно приходить в мастерскую и создавать нужную влажность, усиливая выброс яда, – догадался Ян. Он обратился к Андрею: – Если это действительно делала Лиза, разве она не рисковала собой?
– Нет, не особо. Разве много времени нужно, чтобы полить цветы? Если пару минуть дышать, ничего страшного не будет. Да и потом, она вполне могла задержать на это время дыхание или, если она приходила в мастерскую в отсутствие Веры, надеть респиратор.
– Это вполне могла быть Лиза, – задумалась Александра. – По какой-то же причине Вера заподозрила в отравлении именно ее – настолько, что не постеснялась привлечь полицию. Полагаю, Лиза многое ей дарила: и косметику, и сад этот… Скорее всего, и с дизайном мастерской помогла.
Они уже многое знали об этой истории: их старший брат все-таки добился помощи от Аркадия Павлова. Тот согласился дать показания, но настаивал, что Мария Савельева никогда никого не убивала. У него не было причин врать, поэтому всю ситуацию Ян оценивал уже с учетом этого.
Савельева действительно не промышляла убийствами. Для нее самым ценным ресурсом были дети – валюта, которая всегда в цене. Но даже их она не похищала просто так. Сначала она получала заказ, а потом подыскивала подходящего ребенка и начинала психологическую обработку.
Обработка соответствовала истории каждого клиента. В случае Всеволода Поздеева, например, требовалось лишь украсть младенца, а сложную иллюзию создать как раз для Светы. Это было легко: взрослая девушка обладала эмоциональным интеллектом и когнитивным восприятием девочки лет двенадцати.
Для самого Аркадия Павлова пришлось постараться. Инне было восемь лет на момент похищения – и звали ее вовсе не Инна. Но постепенно девочку убедили в том, кто она такая и кем должна стать. Опять же, строго по воле клиента.
Однако если в случае Аркадия Павлова Савельева предложила эту аферу, то в случае Тимура Максакова она скорее кому-то подыграла. Тому, кто был способен на жестокое убийство маленького мальчика… Они искали этого человека – и не находили. Зато теперь наметилась хоть какая-то ясность.
С семьей Максаковых ведь уже было связано несколько преступлений – и Елизавета Сурначева гармонично смотрелась в центре каждого из них.
Началось все со смерти первой жены Максима – Дарьи. Тогда никто не усомнился, что она покончила жизнь самоубийством. Но если Лиза все организовала так же грамотно, как в истории с Тимуром, никто и не мог усомниться. Она, изображавшая розовощекую простушку, идеально работала с деталями, она ничего не забывала.
Нет, Дарья все-таки могла покончить с собой, это тоже вариант. Но с чего бы? Внезапно разыгравшееся безумие? Никто из ее близких не замечал, что она движется к самоубийству. В ней чувствовали злость –
