Золотарь его величества - Александр Владимиров

И все это приходилось делать в Москве, а вот в Петербурге дела совершенно иные. К началу мая, привезена была на Котлин батарея, и началось активное строительство укреплений, для коих целей из новой столицы часть каторжан перевели. А уже по окончанию строительства государь повелел фельдмаршалу Шереметеву идти с псковским корпусом под Карелу.

А между тем шведы в Дерпте умножали войско. Взяли под свой контроль Чудское озеро, да вот только смелости русских не рассчитал. Высланная туда часть пехоты, под командованием генерал-майора фон Вердена, заблокировала выход эскадры. Посадив своих солдат на простые лодки, у города Кастерека генерал-майор атаковал флот. В ходе сей операции фрегаты были полонены, а вице-адмирал Лошер адмиралтейский корабль взорвал вместе со всем экипажем.

Двадцатого мая Петр пожаловал Романа Брюса обер-комендантом Санкт-Петербургской крепости и с генералом князем Репниным, с полками гвардии и с Ингермандским отправился было под Карелу, но у Шлиссельбурга, где решил посетить сына узнал, что вице-адмирал де Пруа с флотом пришел к устью Наровы – и атаковал окольничего Петра Апраксина, с намерением ввезти в нарву провиант, куда сухим путем от Ревеля шел генерал-майор Шлиппенбах.

Тут уж Андрей Золотарев не выдержал и сам напросился в действующую армию.

– Ну, куда, куда, – молвил Петр, – мне тебя пристраивать. Понимаю, что земля это твоя родная, но ничего поделать не смогу. Вот если только весь полк Белозерский с собой взять. Твои огольцы готовы?

– Да государь!

– Вот и ладненько. Тогда выступайте и запомните, что к концу мая должны быть под Нарвой. Вот только царевича с собой не бери. Мал он еще, в таких баталиях участвовать. Да и наследника у меня другого нет, коему я дела свои мог бы передать. А ты его, я погляжу, уму-разуму научил. Я теперь уверен, что-то, что должно произойти, теперь вряд ли случится.

Переночевал в крепости, и уже на следующее утро выступил с войсками в сторону Нарвы.

Тридцатого числа русские войска собрались под крепостью. Явившийся к Петру Андрей, тут же был назначен в адъютанты к фельдмаршалу-лейтенанту, шестидесяти летнему шотландцу, Огильвию, коему была поручена осада цитадели. Между тем Шереметев осаждал Дерпт.

Государь все это время метался между Нарвой – Петербургом и Дерптом. В последний прибыл не довольный. Осада уж больно долго тянулась

– Кончай сим безобразием Борис Петрович, – проговорил Петр, сидя на кушетке в палатке Шереметева. – Я, конечно, понимаю, что полководец ты опытный, но промедление смерти подобно. Нужно заканчивать со всем эти и брать город. Вот мой новый план.

Двенадцатого июня, в присутствии монарха, солдаты прорубили палисад, взяли равелин, где, завладев пятью огнестрельными орудиями, развернув оные в сторону города, после жестокой перестрелки вошли в город.

– Вот так бы давно нужно было поступать, – сказал Петр, и на следующий день вернулся к Нарве.

Вместе с государем из-под Дерпта были доставлены под вражескую крепость около ста сорока пушек.

Собрав всех у себя в шатре. Петр предложил сделать пролом с Ивангородской стороны в бастионе «Виктория». Плюс ко всему, несколько воздушных шаров, при удачном ветре (Андлары по две штуки располагались с западной и восточной стороны, один с северной), должны были начать бомбардировку с воздуха.

Тридцатого июля началась бомбардировка крепости. А уже через восемь дней в образовавшийся в бастионе «Виктория» пролом хлынули русские войска. С другой стороны после обстрела обрушился бастион «Гонор», засыпав тем самым ров.

На предложение сдать крепость, а Петр делал это два раза, Горн отвечал категорическим отказом.

– Вот ответ коменданта, – молвил государь, протягивая фельдмаршалу-лейтенанту послание от Горна. – Зачитай его перед солдатами. Да сообщи, что начинается приступ!

Восьмого августа приступные лестницы тайно принесены в апроши. Все гренадеры посланы туда с повелением при начале приступа метать гранаты на бастионы.

В ров с лестницами по повелению монарха, посланы солдаты бывшие в бегах и заслужившие казнь. Их функция была ставить те к разрушенному бастиону.

После сигнала, солдаты под началом генерал-поручика Шенбека, генерал-майора Чемберса и адъютанта Золотарева полезли со всех сторон на стены.

Андрею просто повезло. Несколько камней пролетело почти рядом с ним, а затем в полутора метрах раздался взрыв, и обрушилась стена. Да вот только страх куда-то подевался. Казалось, что адреналин переполнял его. Еще немного и вот он уже на стене. Рядом его солдаты, такие же злые до победы, как и он. Вот уже и шведы дрогнули и бегут в сторону старого города, где скрылся комендант. А тот уже бьет в барабаны, Андрей это нутром чувствует. Да вот только наших этим стуком не напугать, ты хоть кулаками в него бей. Как сумасшедшие лезут на стену. И тут же шпагами, да багинетами колют шведских барабанщиков.

Впервые Андрей увидел, как рухнула дисциплина в войсках Петра. Начинался грабеж, и солдаты стали бить всех, кто попадался им на встречу. Андрей увидел государя, тот метался между служивыми, и даже заколол шпагой двух ослушников. Затем вскочил на коня и ускакал, куда-то в центр города.

Петр криками пытался остановить их. Бесполезно. Только после того, как выставил на улицах караулы, ужас, охвативший город, стал сходить на – нет. Особенно у церквей и лучших домов. И лишь только потом у ратуши отыскал коменданта Горна. Соскочил с коня, и с размаху дал тому пощечину

– Не ты ли всему этому виной? – гневно сказал Петр. – Не имея никакой надежды на помощь, не мог ты давно уже выставить белого флага? – показал шпагу, обагренную кровью, – смотри, это кровь не шведская, а русская. Я своих заколол, чтобы удержать бешенство, до которого ты довел моих солдат, своим упрямством.

Шестнадцатого числа сдался Иван-город. В захваченных городах, удалось восстановить порядок. Шведам разрешено было покинуть крепость без знамен и барабанов.

А уже семнадцатого августа, Петр вызвал к себе Андрея Золотарева.

– Я тут подумал, – без всякой церемонии начал государь, так по-простому. – Нарве нужен новый комендант. Лучшей кандидатуры я не вижу. Андрей хотел, было возразить, но монарх не дал этого сделать.

– Во-первых, – начал он, – я знаю, что Шлиссельбургом руководил ты, а не мой сын. Мал он еще до этого. А во-вторых, ты эстляндец, из этих краев, а это значит, тебе проще будет найти с ними общий язык. А чтобы никто не говорил, что государь московский назначил комендантом простолюдина – вот держи. И Петр протянул Андрею бумагу с титулом.

– Отныне ты граф Золотарев, – улыбнулся царь. – Комендант Нарвы! «Ну, вот приехали», – пронеслось в голове эстонца.

То, что ему предстоит такая почетная миссия, он бы ни когда в жизни не догадался. А как все начиналось, простой бизнесмен, потом бац и в прошлом. За царем убирать приходилось (ну, тут Андрей слукавил), затем таможенником, учителем при царевиче, и вот теперь – комендант Нарвы. Золотарев вдруг задумался, то ли ему на колени упасть и запричитать «За, что царь-батюшка. Не достоин я!», то ли просто поблагодарить, а там будь что будет.

Для себя выбрал второе. Не собирается он ни перед кем на колени падать. Особенно сейчас, когда Андрей видел, к чему привела – осада. Тут нечему удивляться, когда русские в будущем будут называться оккупантами. Сейчас нужно отношение к ним менять, а не потом, когда что-то делать будет поздно. Поэтому он проговорил:

-Служу отечеству!

Тут же увидел удивленный взгляд царя. Тот, наверное, такого никогда от своих подчиненных не слышал.

-Хорош! – проговорил Петр, – Ой, хорош! Тебя хоть золотарем назначай, хоть комендантом ты всегда доволен, – тут монарх вдруг почесал свой лоб и молвил, – Для солидности тебе и чин военный посолиднее нужен. Как на счет – майор?

Майор, так майор, решил Андрей. Тем более само название так и смахивает на привычное для его слуха – мэр. Не зная, как приступить, он вновь отчеканил:

– Служу отечеству! Государь московский вновь улыбнулся.

-Ступай, принимай сие беспокойное хозяйство. – Молвил он, – Только не забывай, что еще сына моего – учит уму-разуму обязан. Зело больше не вижу я кандидатур ему в учителя. Велю, чтобы тебе Белозерский полк из Шлиссельбурга на постоянное место службы сюда перевели.

«То, что царевича Петр повелел по-прежнему опекать, не очень хорошо, – думал между тем Золотарев, – не будет ли он мешать, мне во время наведения порядка в городе. С другой стороны будет у меня надежный полк, что формировался в Ладоге под моим контролем».

Царевич за последнее время со многими в том полку сдружился. Даже приблизил к себе мальчишку по фамилии – Онегин. Сначала казалось, что пропал тот, но потом выяснилось, что нет. Прибился к солдатам Преображенского, а затем, когда из Ладоги в Шлиссельбург Белозерский полк перевели, к белозерцам.