Физиология брака - Оноре Бальзак

— О нет, Эмилия, прошу вас!.. — уже более спокойным голосом взмолился сорокалетний обожатель. — Не звоните, не надо! Простите меня!.. Я сделаю все, как вы хотите.

— Но я вам ничего не обещаю! — засмеялась госпожа Б***.

— Господи, как вы меня мучаете!.. — простонал он.

— А вы разве никому никогда не причиняли горя? — спросила она. — Вспомните, сколько слез было пролито из-за вас и ради вас!.. Нет, ваша страсть не внушает мне ни малейшей жалости. Если вы хотите, чтобы я не смеялась над ней, заставьте меня ее разделить...

— Прощайте, сударыня. Вы строги, но милосердны. Я оценил данный вами урок. Да, я совершил грехи, которые нуждаются в искуплении...

— Вот и ступайте каяться, — отвечала она с насмешливой улыбкой, — составьте счастье Луизы — это будет самой тяжкой епитимьей.

Они расстались. Но барон влюбился так страстно, что не смог не исполнить требование неумолимой госпожи Б***, желавшей во что бы то ни стало разлучить его с женой.

Спустя несколько месяцев барон и баронесса В*** жили хотя и в одном особняке, но раздельно. В свете очень жалели баронессу, на людях всегда оправдывавшую мужа, и восхищались ее смирением. Самая суровая блюстительница нравов не сумела сказать ничего дурного о дружеских узах, которые связывали Луизу с юным де Ростанжем; виновным во всем посчитали потерявшего разум господина В***.

Меж тем, когда этот последний принес госпоже Б*** все жертвы, на какие только способен мужчина, коварная возлюбленная его, сославшись на необходимость поправить слабое здоровье, отбыла на воды в Мондор, оттуда перебралась в Швейцарию, а затем — в Италию.

Барон умер от гепатита, окруженный трогательнейшими заботами законной жены, и, судя по мучившим его угрызениям совести, так и не догадался об ее участии в доконавшей его интриге.

Этот анекдот, выбранный нами из тысячи ему подобных, дает представление об услугах, какие одна женщина может оказать другой.

Драма, начавшаяся со слов: «Сделай одолжение, отбей у меня мужа...» и закончившаяся для мужа гепатитом, — исчерпывающий образец женского коварства. Разумеется, образец этот отличается от бесчисленных схожих случаев некоторыми нюансами, но канва остается всегда одинаковой. Поэтому мужу следует опасаться всех подруг жены. Хитроумные уловки этих лживых созданий чаще всего увенчиваются успехом, ибо на помощь им приходят два вечных спутника мужчины: самолюбие и желание.

§ 4. О союзниках любовника

Человек, спешащий подать прохожему выпавший у того из бумажника тысячефранковый билет или даже носовой платок, считает низостью предупредить своего приятеля о том, что у него похищают жену. В этой нравственной непоследовательности есть немало странного, но в конце концов она объяснима. Раз закон не берется выслеживать неверных супругов, частным лицам эта слежка тем более не пристала; отдавая же тысячефранковый билет тому, кто его потерял, человек руководствуется принципом: «Поступай с другими так, как ты бы хотел, чтобы они поступали с тобою!»

Но какими доводами можно оправдать и как назвать помощь, которую один холостяк неизменно спешит оказать другому, когда требуется обмануть чьего-нибудь мужа? Человек, считающий ниже своего достоинства донести жандарму на убийцу, без зазрения совести уводит мужа в театр, на концерт и даже в дом сомнительной репутации, дабы помочь товарищу, которого он назавтра, вполне возможно, убьет на дуэли, устроить свидание, в результате которого либо появится на свет незаконнорожденный ребенок, чьи законные братья лишатся части состояния, либо на свете станет тремя несчастными существами больше. Надо признать, что честность — добродетель весьма редкая; как правило, чем больше человек ею кичится, тем меньше прав он на это имеет. Сколько семей распалось, сколько братской крови пролилось исключительно оттого, что друг не отказался совершить то, что считается в свете простительной шалостью.

У всякого своя причуда; один без ума от охоты, другой — от рыбной ловли, третий — от игры, четвертый — от музыки, пятый любит деньги, шестой предпочитает вкусно поесть и проч. Так вот! Какая бы страсть вами ни владела, любовник непременно воспользуется ею для того, чтобы залучить вас к себе в сообщники; исподволь он будет управлять вашими или своими друзьями и, хотят они того или нет, заставит их сыграть роли в комедии, которую сочинит, дабы выманить вас из дому и овладеть вашей женой. Если нужно, любовник будет обдумывать устройство своей мышеловки хоть два месяца кряду.

На моих глазах в такую ловушку попался человек безграничной хитрости.

То был нормандец, бывший стряпчий. Он жил в маленьком городе Б***, где стоял егерский полк из Канталя. В жену сутяги влюбился элегантный офицер, однако полку уже пришла пора сниматься с места, а любовники так и не смогли позволить себе ни единой вольности. Стряпчий праздновал победу уже над четвертым военным. После обеда, около шести вечера, муж вышел прогуляться в сад, откуда открывался вид на окружающую сельскую местность. В это же время офицеры пришли к нему проститься. Внезапно на горизонте вспыхивает жуткое зарево пожара. «Боже мой! вскрикивает майор. — Неужели это горит Додиньер!» Майор был старый честный вояка, только что отобедавший в доме стряпчего. Все тотчас вскочили в седло. Молодая женщина счастливо улыбнулась, увидев, что осталась одна; любовник, прятавшийся в укромном месте, шепнул ей, что тревога ложная. Муж остался в дураках и даже не заподозрил этого, ибо капитан, выказав редкую для кавалериста деликатность, пожертвовал несколькими минутами счастья и, вскочив на приготовленного заранее превосходного скакуна, успел догнать кавалькаду и вернулся назад в обществе мужа.

Брак — настоящая дуэль, где победить соперника можно, лишь предусмотрев любую мелочь, ибо стоит вам на мгновение зазеваться, как холостяцкая шпага пронзает вас насквозь.

§ 5. О горничной

Самая хорошенькая из известных мне горничных служила у госпожи В...и, которая и поныне остается одной из самых модных дам Парижа и, по слухам, отлично ладит с мужем. Добродетели мадемуазель Селестины столь многочисленны, что, дабы нарисовать ее портрет, следовало бы, вероятно, перевести те тридцать стихотворных строк, что украшают, по слухам, сераль турецкого султана и содержат достоверное описание каждого из тридцати совершенств женщины.

— Пользоваться услугами такой красавицы — признак большого тщеславия!.. — сказала однажды хозяйке дома ее приятельница.

— Ах, дорогая, придет день, когда вы мне позавидуете!

— Что же у Селестины за редкостные достоинства? Должно быть, она очень умело вас одевает?

— О нет, отвратительно.

— Стало быть, она хорошо шьет?

— Даже не притрагивается к иголке.

— Она предана вам?

— Ее преданность обходится мне дороже самого хитроумного мошенничества.

— Вы меня удивляете, милочка. Может, она ваша молочная сестра?

— Не совсем. Вообще-то она ни на что не годна, но во всем доме больше всего пользы мне приносит она. Я посулила ей двадцать тысяч франков за то, чтобы она осталась у меня на десять лет. О, мне ничуть не жаль этих денег, дело того стоит!.. — сказала молодая дама, многозначительно взглянув на свою собеседницу.

И та наконец поняла, в чем дело.

Если для избавления от мужней любви женщина не может прибегнуть к помощи подруги, она обращается к субретке, и это последнее средство крайне редко не оказывает искомого действия.

О, после десяти лет супружеской жизни обнаружить в своем доме юную особу лет шестнадцати-восемнадцати, свеженькую, одетую не без кокетства и, кажется, бросающую вам вызов, глядящую на вас с неотразимым простодушием, боязливо опускающую глаза при вашем приближении, пленяющую вас своей робостью и знающую все тайны вашего супружеского ложа, иными словами, разом и невинную и умудренную! Может ли мужчина, уподобившись святому Антонию, устоять перед столь мощными чарами и сохранить верность добродетели, которую воплощает в себе его супруга, надменная, суровая, угрюмая и, как правило, отказывающая ему в своей любви? Какой муж выкажет себя стоиком, совершая выбор между этим пламенем и этим льдом?.. То, что сулит вам новые радости, сулит невинной деве дополнительные доходы, а вашей жене — свободу. Внутри семьи заключается небольшое полюбовное соглашение.

Жена ваша в этом случае обходится с супружескими обязанностями так же, как иные щеголи — с обязанностями перед родиной. Если им выпадает жребий служить в армии, они нанимают человека, который будет вместо них стрелять и умирать[330], и, заплатив ему, избавляются от всех неудобств военной службы.

Для жен подобные сделки хороши еще и тем, что дают возможность при необходимости выставить мужа неправым, и нет женщины, которая пренебрегла бы этой возможностью. Я заметил, что самые хитроумные из них не посвящают субретку в тайну отведенной ей роли. Они полагаются на природу и благодаря этому сохраняют драгоценную власть и над любовницей, и над ее кавалером.