Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади - Борис Николаевич Тихомиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8 ноября 1880 г. писатель завершил работу над своим великим романом «Братья Карамазовы». В этот день рукопись Эпилога была отправлена им по почте в Москву, в редакцию «Русского вестника». И 1 декабря вышла в свет ноябрьская книжка журнала с завершением публикации романа. Так была поставлена последняя точка в напряженной работе гениального художника над его главным творческим созданием, длившаяся без малого три года. Параллельно с работой над последними главами «Братьев Карамазовых» Достоевский готовил их издание отдельной книгой. Оно не заставило себя долго ждать. 9 декабря типография братьев Г. Ф. и П. Ф. Пантелеевых на Казанской улице (соврем. № 35) «выдала на гора» первую партию из трехтысячного тиража романа. Это были два увесистых тома, один — в 500, второй — в 700 страниц!
В тот же день Достоевский делает на свежеотпечатанных книжках «Братьев Карамазовых» несколько дарственных надписей — своим самым близким друзьям. Одна из книг (к сожалению, не сохранившаяся) была надписана для Константина Петровича Победоносцева.
К. П. Победоносцев был интереснейшей фигурой в окружении Достоевского этих лет. Государственный деятель, правовед, публицист, переводчик, он являлся одним из наиболее высокопоставленных и влиятельных в высших сферах лиц, с которыми писатель тесно общался в последние годы жизни. Мало того что Победоносцев был сенатором, членом Государственного совета, а с апреля 1880 г. и обер-прокурором Святейшего Синода, он был лично близок к Великому князю Александру Александровичу — будущему императору Александру III. Являясь профессором Московского университета, Победоносцев еще в 1861 г. был приглашен учителем законоведения к цесаревичу Николаю, старшему сыну императора Александра II, а после его преждевременной смерти в 1865 г. стал давать уроки новому наследнику престола Александру и на долгие годы сделался идейным авторитетом для своего ученика.
Об отношениях Достоевского с его высокопоставленным другом пишет в своих воспоминаниях жена писателя, Анна Григорьевна: «Чрезвычайно любил Федор Михайлович посещать К. П. Победоносцева; беседы с ним доставляли Федору Михайловичу высокое умственное наслаждение, как общение с необыкновенно тонким, глубоко понимающим, хотя и скептически настроенным умом»[399]. Сохранились на этот счет свидетельства и самого Победоносцева, упоминавшего в одном из писем, что для Достоевского у него «был отведен тихий час в субботу после всенощной», и писатель «засиживался у [него] за полночь в задушевной беседе»[400]. В другом письме о характере их общения сказано даже так: «Для него [Достоевского] исключительно у меня был назначен вечер субботний, и он нередко приходил проводить его вдвоем со мною. И своего „Зосиму“ он задумывал по моим указаниям: много было между нами задушевных речей»[401].
Конечно же, великий писатель не творил по чьей бы то ни было указке. Но он, действительно, как свидетельствует их переписка, делился с Победоносцевым проблемами, которые вставали перед ним в процессе создания «Братьев Карамазовых», серьезно прислушивался к его мнению. Поэтому не должно показаться странным, что чуть ли не первому он подарил отдельное издание романа именно ему.
К. П. Победоносцев. Фотография 1880-х гг.
Возможно, это была спонтанная ответная реакция при получении подарка от Достоевского, а может быть — и давно вызревший план, но Победоносцев в ответном письме, поблагодарив писателя за преподнесенный ему экземпляр романа, высказал пожелание, которое, судя по формулировке, не предполагало обсуждения: «Теперь, когда „Карамазовы“ вышли отдельною книгой, — писал он в тот же день Достоевскому, — я бы посоветовал Вам представить ее Цесаревичу: я знаю, что он ожидал выхода целой книги, чтобы начать чтение, ибо не любит читать по кусочкам…»[402] Достоевский ответил на это предложение согласием, но попросил неделю времени, чтобы дождаться, когда поспеет переплетенный экземпляр. 15 декабря Победоносцев писал ему вновь, уже давая писателю конкретные инструкции о порядке его действий во дворце: «Почтеннейший Федор Михайлович! Я предупредил письменно Великого князя, что Вы завтра в исходе 12-го часа явитесь в Аничков дворец, чтобы представиться ему и Цесаревне. Извольте идти наверх и сказать адъютанту, чтоб об Вас доложили и что Цесаревич предупрежден мною. А затем, когда выйдете от него, изволите спросить камердинера Цесаревны, чтобы ей доложили. Дело это просто делается»[403].
Некоторые подробности визита Достоевского в Аничков дворец сообщает в своих воспоминаниях дочь писателя, Любовь Федоровна, которой, впрочем, во время события было всего лишь одиннадцать лет. «Их высочества приняли его вместе и были восхитительно любезны по отношению к моему отцу. Очень характерно, что Достоевский, пылкий монархист в тот период жизни, не хотел подчиняться этикету двора и вел себя во дворце, как привык вести себя в салонах своих друзей. Он говорил первым, вставал, когда находил, что разговор длился достаточно долго и, простившись с Цесаревной и ее супругом, покидал комнату так, как он это делал всегда, повернувшись спиной. <…> Наверное, это был единственный раз в жизни Александра III, когда с ним обращались, как с простым смертным»[404].
Цесаревич наследник Александр Александрович с супругой Марией Федоровной. Фотография С. Левицкого. 1878
Заслуживает внимания, что в этой колоритной зарисовке Достоевский увиден принципиально «со стороны». Источником нарисованной Любовью Федоровной картины никак не могли быть рассказы об этом событии в кругу семьи самого писателя. Цесаревич «не обиделся на это, — завершает свое повествование мемуаристка, — и впоследствии говорил о моем отце с уважением и симпатией»[405]. Кому говорил? — возникает у нас естественный вопрос. О личных встречах с монархом жены или дочери Достоевского нам ничего не известно. Тогда остается лишь одно предположение. Указанные подробности поведения писателя во время аудиенции Великий князь Александр Александрович мог обсуждать с тем же К. П. Победоносцевым. А уже от Победоносцева, который, кстати, после смерти Достоевского стал опекуном его детей, об этом могла услышать и Любовь Федоровна.
Двухтомное издание «Братьев Карамазовых», поднесенное автором цесаревичу и цесаревне во время этого визита в Аничков дворец, несомненно, должно было содержать дарственную надпись. Увы! Так же как и «Записки из Мертвого Дома» с дарственной Достоевского Некрасову (о чем выше шла речь), это мемориальное издание, которое должно было храниться в дворцовой библиотеке, до нашего времени не дошло. Это тем более досадно, что
