Джинсы, стихи и волосы - Евгения Борисовна Снежкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тамара Михайловна схватила Володю и затараторила:
– Вовочка, попрощайся с ребятами, с руководителем. До свидания, спасибо вам большое, до свидания. Очень приятно было познакомиться…
И поволокла в свое убежище Володю, который уже несколько недель превращался обратно в Вовочку.
И вот мы шли с Нинкой из студии к метро. Оглушенные новостью, без Володи и Коли, без Ленки, в конце концов. Чтобы не плакать, надо было говорить о чем угодно.
– Как Коля?
– Не знаю. В Кащенко не пускают, записок он не пишет, а его родители со мной не разговаривают.
– Думаешь, с Володькой так все и будет?
– Думаю, да. Мне сейчас сложно представить, что должно случиться, чтобы она опять его отпустила. А ты что будешь делать?
– Тоже не знаю. В июне экзамены, там аттестат о восьми классах, и привет. В художественное училище меня не возьмут – руки из жопы растут. Есть вариант пойти работать.
– Куда?
– Еще не придумала. Думаю, может в библиотеку. Потом в школу рабочей молодежи, может быть… Ангел так заканчивал…
Нинка села на скамейку, я пристроилась к ней.
– Я тебе сказать хотела что-то важное. Но забыла.
– Про Колю?
– Нет. Вот только сейчас говорили. О чем говорили?
– О Коле.
– Нет.
– О Володе.
– Тоже нет.
– Обо мне – и что я думаю. Может, удастся поступить в школу рабочей молодежи…
– Точно! Вот. Все сказать хотела. У нас в соседней школе набирают специальный гуманитарный класс. Мне соседка рассказала, эксперимент такой. Попробуй?
– А что сделать надо?
– Точно не знаю, но могу туда зайти, хочешь?
– Конечно, хочу.
– Хорошо, я тогда тебе перезвоню.
Около метро мы с ней обнялись и разошлись.
2
– Кофе еще будешь?
– Уже из ушей льется, хотя ладно, давай.
Антон сходил за еще одной чашкой.
– Ты хоть один фильм Бунюэля видела?
– Нет. А это важно?
– Конечно, это очень важный режиссер. Многие его открытия потом повторяли. Он на Дали огромное впечатление произвел.
– Да черт с ним. Слушай, я правда не знаю, что делать. Возьми меня за руку.
Антон протянул руку.
– Группу разогнали, Коля в психушке, Володя вообще потерял человеческий облик, его мать, видимо, тоже положат в больницу. Роман Володарского и Лены – это жуть какая-то. Ладно, тебе двадцать, а мне уже шестнадцать, а ему-то к сорока! У меня выходит книжка. И что дальше? Поэт одного сборника? Я не знаю, что делать!
– Но я-то чем могу помочь?
– Много чем… Поцелуй меня.
– Тут народ кругом.
– Вот видишь! Ты не целуешь меня почти совсем. Я оказалась одна. Совсем в воздухе повисла. Была так близка тебе, ребятам, и вдруг даже ты со мной целоваться не хочешь! А мне некуда деваться. Можно к тебе?
– В смысле?
– В твою группу. Все-таки скоро выйдет книжка, меня по телевизору показали. Скандал был тоже. Ну не как у тебя, но все-таки. Публикации были в «Учительской газете» и «Московском комсомольце»…
– Ну ты сравнила.
– Что сравнила? Я же знаменита!
– Совсем не понимаешь, о чем речь?
– Нет.
– Одно дело – искусство, другое дело – социальные проблемы. Одно с другим никак не вяжется. Мы занимаемся искусством.
– А я, значит, социальными проблемами? То есть я все это не пережила? Я просто так все придумала?
– Нет, конечно, но это разные вещи.
– Ну пожалуйста, возьми меня к себе.
– Не могу.
Антон опустил голову и замолчал. Раздался первый звонок.
– Неужели тебе так сложно?
– Это не только моя группа. Мы не занимаемся стихами. У тебя публикаций там не будет. И вообще мы вне системы. А ты сейчас мне рассказываешь, что хочешь оставаться поэтом.
– Да хочу, но ты ведь тоже поэт.
– Не знаю, не уверен.
– Ты мне очень нужен сейчас. Я одна. Мне тоже звонят журналисты.
– Трубку берешь?
– Да, в отличие от тебя.
– Вот видишь…
– Что «видишь»? Я не знаю, что делать дальше. Нинка советует в другую школу переходить, с этой-то все закончено, я скоро месяц как на больничном.
– Иди на завод.
– Какой завод?
– Ну или куда ты там хотела. Деньги всегда нужны.
– Да не об этом ты говоришь, не об этом. Давай после кино к тебе поедем?
– Нет. Мне потом надо будет по делам.
– Ну какие дела, когда у тебя есть я?
Антон зло посмотрел на меня. Раздался второй звонок.
– Ладно, отнеси чашки.
– Ничего, сами заберут.
– Пошли в зал.
– Подожди. Побудь со мной еще немножко еще, только второй звонок.
– Пойдем, пойдем.
Он взял меня за руку и повел в зал смотреть фильм «Андалузский пес».
3
На собеседование в школу я пошла при полном параде, как на конкурс: рубаха до колен, хайратник, пацифик на груди. Пусть с самого начала знают, с кем имеют дело. А не возьмут, так действительно, пойду в ШРМ.
Школа оказалась недалеко от Дворца пионеров. Красного кирпича, в холле ни витрин с вымпелами, кубками и почетными грамотами, ни знамен, ни портретов. Скромно, не то что в моей.
Ко мне навстречу выкатилась круглая тетенька.
– Девушка, зачем пришли?
– На собеседование.
– А, вам тогда третий этаж, в кабинет истории.
Около двери в кабинет уже стояло двое. Один длинный, белый, почти альбинос и похож на утенка. Только кадык у него неестественно огромный. Он подошел ко мне, протянул руку:
– Коя Астав.
Второй низенький, вылитый бобер.
– Олег.
– Страшно?
– Немного.
– Мне тоже.
Наконец нас вызвали. За столом сидели слон и моська. Ой, что ж у меня сегодня такие зоологические ассоциации? Слон большой, чернокудрый, с огромными синими глазами и ушами, перпендикулярными голове. Моська, и правда, маленькая, хвостик на макушке, в огромных очках и все время щурится. Слон улыбнулся.
– Здравствуйте, меня зовут Максим Сергеевич, я преподаватель истории, а это Ирина Абрамовна, она ведет литературу. Для начала я хотел бы задать вам блиц-вопросы, а потом поговорим. Итак, я называю события, вы отвечаете. Руку можно не поднимать. Год начала Первой мировой войны?
– Тысяча девятьсот четырнадцатый.
– Casus belli?
– Выстрел Гаврилы Принципа.
– Начало Второй мировой войны?
– Первое сентября тысяча девятьсот тридцать девятого.
– С каким годом обычно сравниваются в статистике экономические показатели Советского Союза и царской России?
– Тысяча девятьсот тринадцатый.
– Первое политическое дело царской России, связанное с революционерами?
– Дело петрашевцев.
– Ладно, все, хватит, я уже понял. А теперь давайте поговорим. С кого начнем?
Утенок и бобер одновременно кивнули на меня, дескать, уступают место даме.
– Хорошо, допустим, Александра. Вы на какую тему хотите поговорить, об истории или о литературе?
– Меня больше интересует литература.
Ирина Абрамовна подалась вперед.
– Какой период