ЛОВУШКА для БЕШЕНОГО - Виктор Доценко

Быть может, Позин был одним из немногих на земле, которых не удивило то, что это только начало тех страшных катаклизмов, которые еще поразят человечество в стартовавшем веке. И ему было крайне любопытно, что думают о перспективах человечества представители разных регионов нашей матушки земли.

Наиболее агрессивным оказался средних лет итальянец, который не только обозвал Президента США главным террористом и потребовал оставить в покое Ирак, но и призвал к организации постоянных многотысячных демонстраций везде, во всех уголках мира.

Итальянцу вторил французский фермер, коренастый и косноязычный. Он призвал всех честных людей громить «Макдоналдсы», где это только возможно. Француженка, представившаяся актрисой, манерно возмущалась засильем американского кино, впрочем, справедливо обвиняя европейские телекомпании в том, что они пичкают своих зрителей худшими образцами американского кинематографа.

Молодой египтянин, превосходно говоривший по–английски, хотя и не сказал прямо, что американцы 11 сентября получили то, что заслужили, но вполне убедительно рассуждал о растлевающем влиянии глобализации, то есть американизации, на традиционные культуры, в частности на исламскую.

Бородатый американец, представившийся последователем Троцкого, предрешал неминуемый всемирный революционный взрыв и скорый полный крах американской экономики.

В его рассуждениях Позин уловил некую логику. В результате глобализации США утрачивают свою роль ведущей индустриальной державы — большинство продаваемых в ней товаров произведено в Китае и Индии. Межнациональные корпорации, бюджеты которых многократно превышают бюджеты многих государств, заботятся только об увеличении прибыли и размещают свои производства там, где есть в наличии дешевая рабочая сила, то есть в странах третьего мира. А американские рабочие теряют работу и квалификацию. Кроме того, американская экономика становится зависимой от импорта.

Больше всех заинтересовал Позина молодой профессор экономики из Мексики, который с цифрами в руках доказал пагубность глобализации для среднего жителя земли. Так, по данным ООН, в 1960 году двадцать процентов богатых людей в мире имели доход, в тридцать раз превышающий доход двадцати процентов беднейших. А уже в девяносто пятом году доход все тех же двадцати процентов богатых превышал доход бедных уже в восемьдесят два раза!

Были у него и цифры по России, где двадцать процентов богатых получали доход, в одиннадцать раз превышающий доходы двадцати процентов бедных.

Позин никогда таких точных цифр не знал, и они его сильно поразили. Впрочем, мексиканец не удовлетворился простой констатацией всевозрастающего разрыва между процветанием и бедностью. Он привел пример, по его мнению, конструктивного сопротивления проискам глобалистов, которое оказывают индейцы мексиканской сельвы, с оружием в руках отстаивающие свое право жить так, как жили их далекие предки.

После выступления Позин подошел к мексиканцу и представился.

Узнав, что его собеседник из России, профессор засыпал его градом вопросов. Он оказался горячим энтузиастом партизанских методов сопротивления и стал расспрашивать Позина о возможности приехать в Россию и поднять протест среди коренных народов Сибири и Севера против освоения их богатств нефтяниками и иными индустриалистами…

Не без циничного сарказма Позин подумал о том, где будут прятаться чукотские партизаны, избравшие Долоновича своим губернатором. У индейцев хоть есть сельва, а тут одна тундра — «белое безмолвие»…

Следующий день был посвящен выработке конкретных планов борьбы с различными проявлениями глобализма. Странное впечатление произвели на Позина эти ребята. Как будто в их искренности усомниться было невозможно, но во всем этом Александру чудился некий хорошо знакомый ему азарт игры, где главное, как в советское время говорили про Олимпийские игры, не результат, а активное участие.

Глобализм как общественное явление был вездесущ и одновременно неуловим. Он был везде и нигде конкретно. Финансовые кризисы в разных концах света возникали потому, что международный капитал по каким- то только ему понятным законам то притекал в те или иные страны, суля им немедленное процветание, то утекал, и тогда еще вчера полновесные и дорогостоящие акции превращались в никчемные бумажки.

Позабавил Позина один из русских бородачей, заявивший с трибуны, что криминал и взяточничество, столь широко распространившиеся в России за последние годы, на самом деле благо, ибо останавливают трусливых западных инвесторов, что существенно сохраняет России надежду найти свой собственный путь развития.

Сбежав от надоевших и однообразных речей, Александр пошел бесцельно шляться по Барселоне, которая, с точки зрения градостроительной планировки, была одним из самых удобных городов мира — в ней было невозможно заблудиться…

Завершил он свою прогулку на любимом Рамбла, где прежде всего собирался купить букеты цветов девушкам, работавшим в штабе форума, который намечался на восемь часов вечера. Кроме того, Александр собирался принять ванну и переодеться. Смысл был в том, чтобы все букеты кардинально отличались один от другого.

Выбрав у одного цветочника три букета, он повернулся, чтобы пересечь бульвар, и буквально налетел на шествовавшего по бульвару Савелия. От неловкости Позин пробормотал международное «пардон», но тут поднял глаза и буквально задохнулся от изумления:

— Сергей?!. То есть Савелий! Наконец‑то, нашелся! — Александр обхватил Бешеного за плечи и уже не выпускал его из своих объятий. — Какая счастливая встреча! Я так долго ее ждал!

На лице Позина было столько неподдельной радости, что Савелий, в первый момент собиравшийся строго по–английски сказать: «Вы обознались, сеньор!», стоял молча, не двигаясь, и никак не реагировал. Со стороны они являли собой странное зрелище: один мужчина обнимает другого и что‑то безостановочно тараторит, а другой с затаенной снисходительной улыбкой молча взирает на него.

Ты нашелся наконец, нашелся! — повторял Александр, как обученный говорить попугай. — Я так переживал, когда тебя похитили на острове Маис. Где я только тебя не искал, у кого только не спрашивал…

Он не давал Бешеному ни слова вставить, зато Савелий понял, что Позин не знает, что Говорков «убит».

Осенняя Барселона была так прекрасна, настроение Савелия было благодушным — задание выполнено, завтра предстоит встреча с желанной Оксаной — а кроме того, ему не хотелось разочаровывать впавшего в какой‑то детский восторг Позина. Потому он и решил признаться:

Ну чего ты, Александр, переполох на весь город поднял? Люди уже оглядываются.

Барселонцев ничем удивить было нельзя, но как все южане, они были на редкость любопытны, и потому действительно в нескольких шагах от них собралась небольшая толпа, терпеливо ждавшая дальнейшего развития событий.

Пойдем пройдемся, — крепко взяв Александра за руку, Савелий повел его вниз по бульвару.

Разочарованная толпа мгновенно рассеялась.

Что ты делаешь в Барселоне? — уже более спокойным тоном спросил Позин.

Я, представь себе, всего лишь отдыхаю, — не раздумывая сообщил Бешеный. — А ты?

Я присутствую в качестве наблюдателя на форуме антиглобалистов. Сегодня прощальный банкет, но, если ты вечером не занят, я, конечно, туда и носа не покажу.

Я свободен и готов выслушать любые твои предложения, — проявил щедрость души Савелий, а сам поставил себе мысленную зарубку: надо будет завтра у Оксаны поподробнее узнать об этом форуме.

Сколько дней ты пробудешь в Барселоне? — поинтересовался Позин.

Завтра вечером улетаю.

Как жаль, а то мы могли бы прокатиться на по- бережье и в Фигейрос, где музей Сальвадора Дали… Слушай, а почему ты мне ни разу не позвонил в Москве? — обиженным тоном спросил Александр.

Знаешь, Саша, последнее время я бываю в Москве крайне редко, и там уже не до звонков.

Понимаю–понимаю, — закивал головой Позин, — о том, какой ты знаменитый, мне рассказывал еще и Палугин, теперь живущий в США.

И тут понял, что сморозил что‑то не то, поскольку лицо Бешеного потемнело от гнева.

Поскольку мистер Палугин давно находится в противоположном лагере, он наверняка сильно преувеличил мои достоинства и недостатки.

Но я говорил о тебе и с другим генералом из органов: с генералом Богомоловым, — попытался оправдаться Позин.

После всего, что произошло, глупо было бы от тебя скрывать, что я выполнял и выполняю довольно специфические задания, так что имей в виду, Саша, дружба со мной может быть просто физически опасна.

Я все прекрасно понимаю, но ты же не откажешь мне в праве считать тебя моим другом? — с какой‑то подростковой настырностью произнес Позин.

Вопросов нет! — Савелий протянул ему руку, которую тот радостно пожал.

Пойдем выпьем доброго испанского винца. Надо же отметить нашу неожиданную встречу, — предложил Позин.