Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня - Дмитрий Верхотуров

Урал может стать поставщиком для стран региона тяжелого оборудования, достаточно простого и надежного в эксплуатации, учитывая особые условия и низкую квалификацию рабочих этих стран; станков и технологических линий; средств транспорта, вагонов и локомотивов, что особенно важно для развития транспортной системы региона. Также может поставляться качественный прокат черных металлов, продукция нефте- и газохимии. Алтайская индустриальная база может поставлять горно-шахтное оборудование, рельсы, мостовые и строительные конструкции, электротехнические изделия. Эти районы обладают также высокотехнологичным производством, и научно-техническим потенциалом, что также может быть с успехом использовано в развитии как самих районов, так и в индустриализации ближневосточных стран.

В транспортном же отношении Урал обладает прямым доступом к центру такой региональной экономической системы, к портам Ирана на Каспии, то есть занимает такое же место, как и Северо-Запад России по отношению к Европе.

Сибирь и Урал смотрят на Ближний Восток. Именно в развитии этого региона заключается ключ к самостоятельному развитию этих регионов.

Для того, чтобы осветить желательное для нас положение Сибири в России, нужно окончательно расставить все необходимые акценты в теме «добровольного присоединения» Сибири и «сибирского сепаратизма».

Есть три аргумента, почему сибиряки не являются, и не могут быть сепаратистами в принципе.

Аргумент первый и главный состоит в том, что сибиряки не являются сепаратистами потому, что Сибирь не входила в Россию добровольно. Конечно, официальная историография приложила массу сил и энергии для доказательства «добровольного вхождения», однако факты – вещь упрямая. Хорошо известно, что «присоединение» и «освоение» Сибири сопровождалось жестоким завоеванием, грабежом и уничтожением местного населения. Сибирь «присоединилась» к Московии таким же способом, как и Новгород, и Псков, и западные русские земли – то есть принуждением огнем и мечом. Именно насильственный характер «присоединения» и составляет основу нашего права на самостоятельность.

Если вспомнить о том, что когда-то ханы Сибирского ханства признавали свой вассалитет от Москвы и на этом основании попытаться создать некую теорию «извечной зависимости Сибири», то и в этом случае насильственный характер присоединения Сибири к Московии очевиден. В этом случае, во-первых, сибирские ханы сохраняли свое достоинство и оставались государями, то есть полноправными правителями на своей немалой территории. Во-вторых, Ермак напал на формально вассальное ханство, московский царь признал его нападение, что является нарушением вассального договора, и что еще более укрепляет тезис о насильственном захвате Сибири Московией.

Итак, Сибирь оказалась в составе России насильно, и выделение из этого государственного образования есть наше неотъемлимое и коренное право. Как мы этим правом воспользуемся, об этом ниже.

Аргумент второй состоит в том, что исторически Сибирь не является русской землей. Часто говорится, что завоевание Сибири было давно, с тех пор ее заселяют русские и потому это русская земля. Говорится это с таким контекстом, что раз Сибирь – русская земля, то сибиряки должны немедленно отказаться от самостоятельности. Между тем, до русских в Сибири кипела жизнь, были народы и государства, в которых не было ничего русского и славянского. Это с одной стороны. С другой стороны, нужно напомнить, что русское население Сибири составлялось четырьмя категориями: переведенцами, беженцами, ссыльными и каторжниками. То есть, Русское государство старалось высылать в Сибирь худшую часть русского народа, часто даже отребья и отбросы общества, преступников. Даже старообрядцы, которых часто приводят в пример, сами являлись изгоями русского общества того времени. Эти два обстоятельства: большая дорусская история и заселение Сибири отбросами русского общества не позволяют признать русский характер Сибири.

Аргумент третий – это сырьевая экономика, построенная русскими в Сибири за счет уничтожения местных народов, их экономической системы, а также разграбления природных богатств. Сибирь служила для России местом наживы, и в этом разграблении Сибири участвовали все русские цари, от Петра включительно.

Поэтому слово «развитие» по отношению к Сибири под русской властью неприменимо. Превращение некогда богатого края в нищую окраину, до сих пор отстающую по социально-культурному уровню, назвать «развитием» никак нельзя. Нам благодарить Россию не за что, и аргумент «благодарности за развитие» не работает. Напротив, необходимость восстановления Сибири после разорения 90-х годов и дальнейшего свободного развития заставляет нас стремиться к самостоятельности.

Эти три, наиболее важных аргумента, показывают, что право Сибири на выделение из состава России является неотъемлемым для сибиряков правом, примерно того же ранга, что и право на жизнь, собственность, неприкосновенность и так далее. Я бы назвал его правом на родину. Люди, живущие на завоеванной земле, богатое историческое прошлое которой наотрез отрицалось, на положении людей «второго сорта», с постоянным «пополнением» в виде ссыльных и зэков, стесняемые в самостоятельном развитии – не могут быть сепаратистами. Выделение при таком положении является освобождением от тяжелого гнета. Называть «сепаратистами» – означает клеветать на нас.

Итак, основание сибирской самостоятельности – это право на выделение из России, как захваченной и эксплуатируемой территории.

Теперь о том, как можно воспользоваться этим правом на выделение. Безусловно, я сейчас отражаю собственную точку зрения, и скорее всего, по этому вопросу будут еще большие споры. Однако, есть серьезные аргументы за то, чтобы сибирякам принять участие в переделке России в более жизнеспособную страну, чем есть сейчас.

Отправным пунктом является оценка Российской Федерации как уже де-факто распавшейся на части страны. В России существует сильная взаимная изоляция регионов, противостояние их, складываются отдельные политические элиты, в центре и в регионах, и идет процесс медленного экономического размежевания. Этот процесс не нами начат и дезинтеграция России идет полным ходом.

Регионы-страны: Сибирь, Северо-Запад, Евроссия, Урал, Кубань, из которых состоит Россия, имеют сильные различия в своей истории, культуре, языке, а также в общественном устройстве и экономике. Это, по сути, разные страны, с разной историко-экономической логикой и направлением развития. Эти регионы-страны тяготеют к разным регионам мира. Для проявления их полного потенциала нужно создание свободной от мелочного государственного вмешательства общественной и экономической системы. Государственная власть – это федеральное правительство, которое занимается только обороной, законодательством, эмиссией денег, внешней политикой и установлением стандартов. Все остальные вопросы решаются на уровне самоуправления и силами общественных организаций. Собственно, это и все, что нужно добиться.

Для достижения реальной самостоятельности не нужно не нужно заводить государственную бюрократию, создавать всеобъемлющий контроль, перепахивать границы и так далее. Так делает наше правительство с его важнейшей для себя целью сохранения территориальной целостности. Но ни Сибири, ни другим регионам России смысла в этом нет. Наши задачи скорейшего восстановления и бурного развития требуют максимально гибкого, с наибольшим участием общества, управления, максимальной открытости и свободы, максимальной предприимчивости. Поэтому нам «вертикаль власти» и «граница на замке», что пятое колесо для телеги.

Если получиться добиться такого свободного порядка, то это станет важнейшим преимуществом в условиях мира «закрытых дверей», режимов и пропусков. В мире, которым владеет запретительный психоз, мы быстро станем лидерами.

В решении проблем надо уходить от избитых способов, каким является путь немедленного отделения. СССР раздробили на 16 государств, но от этого проблем только прибавилось, тогда как старые решены не были. Если Россию раздробить на 8, 15 или еще сколько-нибудь государств, то от этого проблем не станет меньше, все они перейдут по наследству бюрократии новых государств. Путь немедленного отделения удобный, понятный, он впишется в мировоззрение элиты, но ожидаемого результата не даст. К сущности, это предложение об отсрочке решения проблем лет на 10-15. Но ждать мы не можем, и оно для нас неприемлемо.

Госграница по западной границе Тюменской и Курганской областей разорвет сложившиеся хозяйственные связи. Не нужно нас выставлять идеалистами с горячими головами. Нашему движению должен быть свойственен не только реализм, но и даже прагматизм. Разрушив федерацию, мы обречем себя на долгий период вынужденной отсталости, перенапряжения сил на догоняющее развитие и сложения все той же системы «бюрократического централизма». Сибирь может развиваться и сама по себе, только старт будет долгим и тяжелым.