Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России - Виктор Шнирельман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С 2003 г. КЯТ выпускает «Вестник традиционной культуры». В 2007 г. под эгидой КЯТ было создано Научно-исследовательское общество «Северный ветер», куда входят В. А. Воронкин, Д. Гаврилов (Иггельд), С. Э. Ермаков (руководитель издательства «Ладога-100»), А. С. Клемешов, О. В. Кравченко, С. А. Павлов, Ю. Ю. Першин, О. В. Розова, занимающиеся «загадками истории» и объявляющие себя «борцами с извращениями науки». Труды некоторых членов КЯТ выходят в издательствах «Ладога-100» и «Ганга». Кроме того, КЯТ создал Фонд содействия развитию Традиционной культуры, представляющий себя следующим образом: «Считая базовыми ценности языческой цивилизации, Фонд с уважением относится к культурному опыту, накопленному более молодыми верами, такими как буддизм, христианство или ислам, принимает достижения современной науки. Мы не стремимся вернуться назад, но, опираясь на прошлый опыт, движемся в будущее»[147]. 23 сентября 2003 г. это положение прозвучало в обращении Содружества вриродной веры «Славия», где говорилось: «При восстановлении народных национальных обычаев в области религии, иногда проявляется нетерпимость к иным духовным явлениям – мировым религиям, вероучениям других народов. Но это – не основание для того, чтобы отождествлять фанатизм и шовинизм с языческим движением в целом». Авторы обращения обвинили представителей мировых религий, особенно РПЦ, в отсутствии толерантности и призвали к налаживанию здорового цивилизованного диалога между ними и язычниками[148].
29 апреля – 2 мая 2007 г. в долине подмосковной реки Яхромы состоялся Первый съезд Круга языческой традиции, который объединял тогда 26 языческих групп из 24 городов России (почти половина из Москвы и Подмосковья) и Украины (3 общины). Съезд объявил себя хранителем «индоевропейского наследия», объединившим русско-славянское, северо-германское и эллинское язычество. Он открылся установкой столпа богу Велесу и обрядом поклонения богу Огню-Сварожичу.
На съезде был рассмотрен «Манифест языческой традиции», составленный Д. Гавриловым, Н. Брутальским, Д. Авдониной и Н. Сперанским. В нем язычество было названо не столько религией, сколько идеологией. Там содержался призыв к русским вернуться к родной культуре и «родовому самосознанию», ибо «русский народ, сумевший вобрать в себя на протяжении веков множе-ство других народов, сам стал жертвой чуждого проникновения» (Гаврилов и др. 2007). По сути дела, речь идет о культурной чистке и освобождении от «чужеродных примесей». Не говоря о полной утопичности такого проекта, нетрудно понять, что, вопреки заявлениям авторов, он лишь возбуждает ксенофобию и чреват обострением межэтнических отношений в России. Столь же утопично и предложение отказаться от товаро-денежных отношений. Однако оно показывает, что язычников интересуют не только религиозные, но и социальные проблемы. Действительно, значительная часть Манифеста посвящена критике современной цивилизации с ее обществом потребления и глобализацией. Кое в чем эта критика справедлива. Однако в поисках выхода язычники идеализируют первобытную древность, по сути ничего о ней не зная и не представляя, в каких условиях людям приходилось существовать в ту эпоху. Они стремятся пропагандировать «природный образ жизни», однако не дают этому никакого определения. Примечательно, что, получив высшее образование, эти язычники жестко критикуют науку за «бездушность объективного знания». Они стоят за «сплав науки, язычества и искусства». Поэтому, призывая к «опоре на науку», они имеют в виду вовсе не ту науку, которой занимаются ученые. Например, они даже не знают о том, что ученые десятилетиями изучают историю первобытного общества, рисуя объективную картину его развития и анализируя проблемы, с которыми оно сталкивалось. Для языческих лидеров первобытная древность выглядит беспроблемной; они видят там лишь Золотой век, весьма далекий от гораздо более суровой реальности.
Неоязыческое движение включает очень разные по своему мировоззрению общины, и вопрос об отношении к мировым религиям, а также к расизму и неонацизму, поднятый Битцевским обращением, вызвал в нем раскол. Так, отношение некоторых общин и их лидеров к мировым религиям остается крайне враждебным. В своем интервью, данном сразу после литовского конгресса 1998 г., руководитель киевских неоязычников Галина Лозко обвиняла мировые религии не только в навязывании людям пассивности и отречения от радостей жизни, но и в империалистических замашках. «Входить в третье тысячелетие с христианством – просто позор», – заявила она (Кравчук 1998).
В свою очередь, Арий, предводитель Владивостокской общины «Щит Семаргла» выступил с обвинением КЯТ в том, что тот отошел от установок Коломенского воззвания и пытается навязывать свою волю остальным. Участники форума «Славянское единство» (СЕ) начали упрекать активистов КЯТ в «паразитировании на русско-славянской культуре», в «нерусской» и «неславянской» ориентации, а то и прямо называли их «жидами». Таким образом, часть неоязыческого движения (ССО СРВ) остается на расовых позициях, а часть (КЯТ) стремится от них дистанцироваться, осуждая писания таких одиозных авторов как Истархов, Авдеев, Широпаев и пр. и отстраняясь от демонизации евреев. Не поддерживает КЯТ и отрицание Холокоста. Кятовцы признают, что «позиция СЕ наносит серьезный урон развитию национального движения русских, подрывает его репутацию, делает невозможным участие порядочных людей в национальном движении русских». Кроме того, кятовцы обвиняют ССО СРВ в нацизме. Однако при этом, как показывает детальный анализ, для активистов КЯТ принцип крови также играет большую роль (Кавыкин 2007: 136–137).
Некоторые аналитики противопоставляют «толерантное» КЯТ «нетолерантному» ССО СРВ (Кавыкин 2007: 102 сл.). Однако кятовцы проявляют непоследвательность, в частности, верят в то, что Ветхий Завет учит «идее исключительности самих евреев». Поэтому они «не воспринимают еврейское объединение как лидера антирасистского движения»[149]. Еще в октябре 2004 г. язычники направили в прокуратуру заявление о том, что в Ветхом Завете «содержатся очевидные признаки экстремизма, пропаганды расового превосходства, религиозной ненависти и вражды» (Язычники требуют 2004). Позднее в своем выступлении на Совете КЯТ 15 октября 2005 г. Любомир фактически солидаризировался со скандальным антисемитским письмом 5000, составленным известным антисемитом М. Назаровым и подписанным рядом депутатов Государственной Думы в январе 2005 г.[150] Мало того, как мы видели, ксенофобия окрашивает и мировоззрение Велимира, одного из видных деятелей КЯТ. Ведь отрицая «национал-шовинизм», он в то же время видит в этносе «биологичесий организм», проявляет явную мигрантофобию и мечтает о «России для русских».
Иными словами, представляя себя противниками расизма, что само по себе похвально, некоторые лидеры КЯТ не вполне отдают отчет своим словам и действиям. Мало того, встретив резкие нападки со стороны жестких националистов, лидеры «Славии» Любомир и Верея уже в 2003 г. заявили по поводу Битцевского обращения, что «в настоящее время оно постепенно переходит в разряд истории нашего движения и в дальнейшем может не приниматься буквально, в полном объеме (на основании последних решений Совета)». Действительно «Манифест языческой традиции», принятый в 2007 г., уже не содержал никакой критики в адрес шовинистов и неонацистов. В то же время Содружество природной веры «Славия» ежегодно проводит дни памяти Святослава, «древнерусского князя-язычника, разгромившего иудео-хазарский каганат»[151], не сознавая, что фактически поддерживают шовинистический хазарский миф, направленный против евреев (о нем см.: Shnirelman 2002; Шнирельман 2005а, 2005б, 2010б).
Итак, неоязыческое движение, как мы видели, стало быстро набирать темпы к середине 1990-х гг. Трудно не поставить это в связь с резким ростом популярности «арийских идей» после осени 1993 г., когда расизм впервые явно заявил о себе в России не только в риторике национал-экстремистов, но и в деятельности правоохранительных органов и силовых структур (Тарасов 2000: 131–136. См. также: Ильин 1994). Первые неоязыческие общины, идейно связанные с радикальными националистами, были политизированы и думали больше о «национальной идеологии сопротивления», чем о вопросах духовности и ритуала. Во второй половине 1990-х гг. быстрый рост числа неоязыческих общин и организаций расширил рамки неоязыческого дискурса. В это время некоторые из вновь возникших общин задумались о вопросах веры и занялись углубленными изучением народной традиции с тем, чтобы «восстановить» «исконные» верования и ритуалы. В этих общинах вопросы политики отошли на второй план, хотя религия все еще нередко смешивалась с идеологией. Это происходило потому, что одним из важнейших стимулов развития неоязыческого движения был и остается мучительный поиск идентичности. Та же причина вызывает у неоязычников агрессивное отношение к христианству, которое они в той или иной степени продолжают смешивать с иудаизмом. Наконец, третий важный этап в развитии неоязыческого движения наступил на рубеже XX–XXI вв., когда, во-первых, лидеры неоязычников начали участвовать в международных конгрессах «этнических религий», а во-вторых, стремление к единению нашло свое воплощение в появлении крупных организаций, важнейшими из которых являются ССО РСВ и КЯТ. При этом, если ССО РСВ продолжало культивировать шовинистические настроения и кооперировалось с НДПР, то КЯТ напротив, декларируя свой патриотизм, всячески отстранялся от политического радикализма. Взаимоотношения между КЯТ и национал-патриотами на время обострились. Деятели КЯТ всерьез опасались, что кампании борьбы против шовинизма и неонацизма могли ударить и по ним. Тем не менее, они сами упорно причисляют себя к «арийской традиции».