Мистер Вечный Канун. Уэлихолн - Владимир Торин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странный мистер Стюарт Биггль.
Мысли о нем вызывали чувство холодного, склизкого беспокойства — словно сам этот Биггль забрался Виктору за шиворот и принялся пускать там слюни.
С одной стороны, был непонятный старик, который утверждал, будто служит у Кэндлов хранителем ключей. С другой, в доме все отрицали не только то, что нанимали его ключником, но и сам факт его существования. Кто-то здесь точно лгал: либо родственники, либо Биггль.
В пользу слов старика выступало то, что у него был ключ от входной двери, но ведь, если задуматься, он мог достать его где угодно: подобрать на улице, украсть. А родственники… был, разумеется, крошечный шанс, что никто из них действительно ничего не знал о Стюарте Биггле, но, вероятнее всего, они попросту лгали, заранее между собой договорившись. Вот только зачем? Какой смысл отрицать наличие ключника?
Ответ напрашивался сам собой: все отрицают присутствие Стюарта Биггля в Крик-Холле, потому что он не кто иной, как… тот самый Иероним из письма Бетти Сайзмор!
«Некто по имени Иероним… Он уже здесь, хотя все отрицают это. Он бродит среди нас, но все делают вид, что его нет…»
Все делают вид, что его нет… Нда-а… Когда Виктор прочитал письмо впервые, еще в прихожей своей лондонской квартирки, эта строчка показалась ему едва ли не самой странной. Что ж, теперь, вспоминая напускное недоумение сестры, дядюшки и тетушек, когда он заговаривал с ними о Биггле, Виктор понимал, что имелось в виду.
«Иероним… Иероним… — думал он. — Кто же ты? Почему твое присутствие все отрицают? Мама, решив, что Иероним стоит у нее за спиной, спросила: “Что, уже начинается?” Мама и этот Иероним что-то готовят вместе — это понятно, вот только что? Вряд ли это черничный пирог с румяной корочкой…»
Виктор надеялся, что хоть что-то прояснится, как только он узнает все, что можно, об этом Иерониме, и углубился в недра архива. Прошло почти четыре часа поисков, и в итоге… ничего. Ни в справочниках, ни в списках фамилий и родословных города, ни в исторических хрониках Уэлихолна — ни одного упоминания. Тупик.
Виктор был зол, он устал и надышался пыли — кажется, даже сам город и его заключенная в бумагу память отрицали существование Иеронима. И все же злость пробудила азарт. «Я тебя все равно разыщу, как ни прячься!» — подумал Виктор и приступил к новому поиску, вот только на этот раз он решил зайти с другой стороны.
«Биггль… Стюарт Биггль…»
Наконец удача ему улыбнулась. Биггля город, по крайней мере, не отрицал, и в итоге Виктору кое-что удалось раскопать.
Он выяснил, что в Уэлихолне вроде как жило семейство с такой фамилией. Также Виктор узнал, что дом, в котором Биггли обитали, находится на Серой улице. Разумеется, существовала вероятность, что это какие-то другие Биггли или что в доме и вовсе давно живут другие люди, но проверить все же стоило…
По карте Виктор определил, что улица Серая находится на самой окраине города, прямо у границы пустошей. Сегодня, впрочем, ехать туда было уже поздно, и он решил отправиться в гости к Бигглям завтра, прямо с утра.
Виктор закрыл глаза и потер уставшие веки.
Он уже столько времени потратил, пытаясь собрать единое целое из разрозненных намеков, домыслов, непонятных событий, неосторожных признаний и откровенно брошенных на виду улик! И пока что ничего даже не думало проясняться. Вопросов меньше не стало, напротив…
Все было слишком запутано. Все перемешалось. Виктор представил себя на пороге старого пыльного чердака, в центре которого громоздится куча из обрывков писем, газет и страничек личных дневников, обломков граммофонных пластинок и гирлянд из телеграфных лент. Бетти Сайзмор и ее письмо. Некто по имени Иероним. Ключник Стюарт Биггль. Ирландец из-за стены…
Как все это связано? Если вообще связано? Что здесь творится? Если творится. И где искать ответы?
Виктор открыл глаза.
Фитиль стоявшей на столе лампы потрескивал, свет дрожал, а в его порывистых движениях проскальзывало что-то нервное, злое, напряженное. Тени корчились, будто потешаясь над незадачливым репортером. Они плясали на странице тетради, напоминая строки, пишущиеся сами собой. Как жаль, что это просто игра света и что оборванные ниточки не продолжат плестись без его участия…
Виктор перевернул страницу и нашел свои рассуждения о возвращении домой и о личности Бетти Сайзмор.
«След обрывается где-то между дядюшкой Джозефом и тетушкой Меганой, — прочитал он последнюю запись. — В доказательство правдивости слов тетушки можно привести то, что почерк в постскриптуме и в основной записке действительно отличается, и еще…»
— Погодите-ка! Почерк!
Виктора вдруг посетила идея. Он достал из тетради мятую «прикроватную» записку тетушки и письмо-приглашение Бетти Сайзмор. В дрожащем свете лампы надвинул записку на письмо так, чтобы оба их текста располагались совсем близко друг к другу и…
Да!
Виктор рассмеялся. Старая архивистка дернулась и проснулась.
— Прошу прощения, миссис Айвз!
Старушка неодобрительно на него глянула и вернулась к своей газете или, попросту говоря, снова уснула.
Отложив улики, Виктор поспешил внести свежее открытие в тетрадь:
«И как я сразу не удосужился сравнить?! Почерки совпадают! В записке тетушки Мэг и пригласительном письме почерк один и тот же — постскриптум и приглашение писал один и тот же человек!»
И… все. Ниточка оборвалась.
«Проклятье!» — Виктор едва не заскрипел зубами от досады.
Он по-прежнему не представлял, кто автор письма, ведь добавить постскриптум к записке тетушки мог кто угодно. В том числе и уже отброшенные подозреваемые: Кристина, тот же дядюшка… Да и что помешало бы самой Мегане при желании изменить собственный почерк? О чем все это говорило? О том, что новое открытие ни на шаг не приблизило его к разоблачению личности Бетти Сайзмор…
Виктор откинулся на спинку стула. Его взгляд упал на концовку постскриптума Бетти Сайзмор:
«…Помни: Иероним!»
