Ночная танцовщица - Эмили Брэдшоу

В десятый раз Луиза просмотрела письмо, написанное на пути через Атлантику. Питер писал, что Кристофер много времени бродит в задумчивости по палубе. Питеру неизвестно, что беспокоит Кристофера – возвращение в семью с неподобающей женой или то, что оставил ранчо на чужих людей. Возможно, и то и другое. Мэгги все время тошнит, она ведет себя примерно, запираясь в каюте. Но Питер считал – если бы не качка, она везде совала бы свой нос. Он не знал никого более энергичного, чем Мэгги. Однако тошнота может укротить любого. Даже ему не совсем хорошо.

Луиза грустно улыбнулась. Сейчас Питер навсегда в Англии, как будто они никогда не встречались. И Мэгги с Кристофером. Интересно, как там девочка? Неужели англичанин настолько холоден, что не полюбит ее. Луиза ни к кому не питала привязанности, но Мэгги полюбила. Несмотря на дерзость, девочка была доброй, как ангел.

Дверь в гостиную приоткрылась, послышался голос Мосса:

– Миссис Луиза, где вы?

– В гостиной.

Он вошел и замялся у порога, теребя в руках шляпу.

– Добрый вечер, миссис Луиза. Я кое о чем узнал в городе и решил, что вы тоже должны знать.

– Садитесь, вы выглядите усталым. Было много работы?

– Сначала на южном берегу реки гонялся за ворами, потом за коровами, которые чего-то наелись и взбесились. И, черт возьми, – извините, мадам, – по пути из города у брички сломалось колесо. Поэтому я так поздно.

– Позвольте угостить вас лимонадом.

– С удовольствием выпью.

Луиза принесла два стакана сладкого напитка. Из-под очков краешком глаза наблюдала за Райли. Хороший человек, верный, надежный, и по-своему привлекательный. Она хотела бы заинтересоваться им так, как он интересовался ею, но не могла.

– Что же вы узнали в городе?

– Что? Ах, да. Угадайте, кто купил большой участок, граничащий с нашим ранчо на юге?

– Кто?

– Тод Харли, вот кто. Я слышал, он перенял профессию отца, выиграл в карты много денег и потратил их на землю.

– Как интересно, – и, наверное, тревожно, решила Луиза. – Вы считаете, он принесет нам беспокойство?

– Трудно сказать. Тод – не более чем тень своего отца. Но теперь, когда отец за решеткой, неизвестно, на что способен сын.

– Думаю, не стоит предвзято судить о нем. Вы правильно заметили, сын – не отец. Что плохого он может сделать?

Мосс пожал плечами.

– Трудно сказать.

ГЛАВА 14

Мэгги проснулась на рассвете. Постель рядом была пуста – Кристофер уже ушел. Интересно, когда-нибудь ей доведется проснуться вместе с мужем? Она сонно потянулась и попыталась снова уснуть, но не могла – мешало голодное урчание в животе. Ужин был обильным и вкусным, но Мэгги не могла есть – разговоры за столом не способствовали аппетиту. Может быть, удастся найти что-нибудь в кухне?

Мэгги встала, умылась холодной водой и натянула скромное платье, которое Кристофер назвал «утренним». Как только они приехали в Лондон, он сразу же купил ей дюжину готовых туалетов, как будто одежда из Нью-Мексико для Лондона не годилась. Мало того, он собирался еще заказать платья портнихе. Мэгги осуждала англичан за то, что они так беспокоятся об одежде, вынуждая работать на себя армию швей и портных. Можно подумать, она большую часть жизни проведет, меняя одежду, и от этого будет счастлива.

Внизу лестницы ее хмуро приветствовал Грейс:

– Доброе утро, леди Кристофер.

– Доброе утро, Грейс.

Интересно, что бы сказал безупречный, похожий на сову дворецкий, если бы она попросила называть ее Мэгги. Лучше этого не делать, он еще страшнее Тэлботов.

– Вы не знаете, где мой муж?

– Думаю, уехал куда-нибудь верхом. Это его обычное занятие по утрам.

– Ага. – Мэгги подумала, что Кристоферу необходимо побыть одному, чтобы сохранить здравый разум.

– Леди Элизабет в саду, с ней мисс Ракел.

– Как пройти в сад?

– Идите за мной.

В саду не было ни грядок с овощами, ни фруктовых деревьев. Это был огромный, огороженный стенами участок с аккуратно подстриженным кустарником и хорошо ухоженными клумбами, где цветы сплетались в замысловатые узоры. Двойная французская дверь вела с застекленной веранды на вымощенную плитами дорожку с каменными скамейками и небольшим фонтаном. Вдоль дорожки росли деревья, бросавшие на нее тень.

В конце дорожки у мольберта Мэгги увидела Элизабет. Рядом с ней стояла маленькая девочка с темными волосами, каждая прядь которых была накручена на кусочек ткани, чтобы получились локоны. Ребенок оглянулся, ночная сорочка взметнулась, обнажив босые ножки.

– Тетя Элизабет, кто это? Элизабет оторвалась от мольберта.

– Мэгги! Как спалось? Ты встала так рано.

– Как и ты.

– Меня зовут Ракел, – вставила девочка, – я убежала от мисс Фиссуотер. А ты кто?

– Я – Мэгги.

– Ракел, мисс Фицуотер, а не Фиссуотер. Прежде, чем говорить, нужно подумать. – Элизабет повернулась к Мэгги. – Ракел – дочь Стефана и Катарины. Ракел, Мэгги – жена твоего дяди Кристофера.

Мэгги присела перед девочкой на корточки:

– Почему тебя не представили мне вчера?

– Мисс Фиссуотер сказала, чтобы я никому не мешала.

– Мисс Фисс… ой! Теперь и я так говорю! Мисс Фицуотер – няня Ракел.

– Няня?

– Она присматривает за малышкой.

– Как мать?

– О, да!

– А Катарина?

Элизабет сдержанно улыбнулась.

– Детей аристократов всегда растят няни и гувернантки.

– Думаю, я не захочу, чтобы моих детей воспитывал кто-то чужой, – безапелляционно заявила Мэгги.

– Ты не сможешь отказаться от правил поведения ради воспитания ребенка. Нельзя забывать об общественных обязанностях, которые навязывает наше положение.

Внимание Мэгги переключилось на картину на мольберте – рассвет в саду. На фоне розового неба слабо вырисовывались силуэты деревьев. На каменной скамье лежит раскрытая книга, рядом с ней два листика, упавших с дерева. Детали не прорисованы, но общий замысел ясен. Картина была пронизана теплотой уходящего лета.

– Как красиво! – похвалила Мэгги. Элизабет смутилась и покраснела.

– Просто развлечение. Мама говорит, такое занятие поможет успокоить нервы.

– У тебя они тоже не в порядке? – Мэгги вспомнила о нервном припадке герцогини, из-за которого та не присутствовала на обеде.

Элизабет криво улыбнулась.

– Все утонченные дамы немного нервные. Мэгги продолжала любоваться картиной.

Солнце уже встало, сад приобрел другой вид, но можно было легко представить, как он выглядел на рассвете.

– Прекрасная картина!

– Ты так считаешь?

– Да, ты настоящая художница.

– Мэгги, ты мне льстишь. Мама и братья считают, что в моей жизни искусство может служить только для приятного времяпровождения. Я никогда не смогу стать настоящим художником, чьи работы украшают стены гостиных.