Фантастика, 1978 год - Сборник

– Сейчас двадцать восьмой век, - сказала девушка. - Долго вы еще намерены здесь оставаться? Вас уже не зовут?

– Сейчас двадцать восьмой век, - подтвердил он, - и люди, в особенности девушки, совершенно не изменились.

Это была упрямая звезда.

Она продолжала звать все время.

Он не мог заглушить этот упорный зов.

Когда спустя несколько дней он снова шел в ту комнату,где люди никогда не знакомятся, он уже знал: после того как он выйдет отсюда, эта окраинная планета станет воспоминанием, сном или сказкой, услышанной в детстве, которую хочется послушать снова, но от которой теперь щемит сердце, потому что все обаяние этой сказки уже безвозвратно утеряно.

– Я сейчас отправляюсь, - сказал он.

Она молча посмотрела на него.

– Я сейчас отправляюсь, - повторил он.

–Мы расстаемся, - тихо проговорила она. - Человеческие пути случайно скрещиваются на этой планете и снова расходятся. Верно?

– Мы встретимся.

– Так много дорог, - сказала она, - и так велика вселенная…

– Мне было двадцать лет, когда я прибыл сюда, - сказал он. - А вам?

– Мне тоже.

– Видимо, на этой планете пересекаются пути только дцатилетних… На этой самой обыкновенной планете… Ведь странно, а?

– Да, А когда они появляются в обычном мире, то стремятcя туда, где нет ничего обыкновенного. И если они стремятся к этому, то обязательно встретятся там, где все действительно необычно: и вселенная, и солнце, и планета… Мы обязательно встретимся. - Он помолчал, потом добавил: - Меня зовут Адам.

– А я Лилит, - сказала девушка. - Ты уверен, что мы встретимся?

– А ты знаешь, сколько людей на свете?

Она растерялась: - На свете есть всего два человека. Я и ты. И есть всегo лишь одна звезда, самая необычная во всей вселенной…

Перевод с армянского

ЮРИЙ ЯРОВОЙ ХРУСТАЛЬНЫЙ ДОМ

Ушла все-таки Виноградова. Перед уходом она обошла все отделы и лаборатории, где у нее были друзья и знакомые. Заглянула и к нам, в БНТИ - бюро научно-технической информации.

– Уходите, Ольга Михайловна?

– Да, Володя. Пригласили заведовать кафедрой.

Весной в политехническом, на строительном факультете открылась новая кафедра - генерального проектирования городов, туда и прошла по конкурсу Ольга Михайловна. Если рассуждать объективно, то лучшей кандидатуры, чем доктор архитектуры Виноградова, для этой должности в городе не найцешь: последние два года она как раз и занималась генпланами ородов, два из которых отмечены крупными премиями, в теорию архитектуры вошел даже новый термин - “открытые объемы Виноградовой”… И только у нас, в НИИстройпроекте, где а Михайловна официально числилась главным инженером проекта, а на самом деле являлась архитектурным руководителем института, знали, что планировкой городов она занимается по обязанности; что любовь ее - в интерьерах… Да и сам термин “открытые объемы Виноградовой” означает отнюдь не то, что принято под ним подразумевать.

– А не жалко уходить от нас?

Ольга Михайловна перебросила сигарету в угол рта и c грустным любопытством посмотрела на меня:

– Какой вы, однако, настырный, Володенька. Вы же все знаете.

Она соскочила со стола - сидеть на краешке стола ее любимая привычка, иногда она, сам видел, даже в кабинете директора, Мочьяна, забывшись, неожиданно оказывалась на голову выше всех заседающих, и величавый Ваграм Васильевич обрывал себя на полуслове, с немым укором во взоре созерцая Ольгу Михайловну на. краешке “заседательского” стола, пока кто-нибудь не приводил ее “в чувство”… Ольга Михайловна легко соскочила со стола, заваленного свежими переводами, - трудно даже поверить, что ей уже сорок с “хвостиком”, ткнул окурок в пепельницу и протянула мне маленькую руку: - Прощайте, Володя.

Потом она обошла всех информаторов, с кем была знакома и кто регулярно снабжал ее новостями и переводами, а уходя комнаты, сказала с недоумением: - Как у вас душно!

И исчезла. Словно растаяла в дверном проеме. Маленькая женщина с небрежной прической, с вечной сигареткой, в толстом свитере - вечно ей было холодно, нередко даже в брюках… И доктор наук притом! И обаятельная даже в мужском наряде…

В этом есть что-то глубоко несправедливое - так, во всяком случае, считают многие наши институтские дамы: ум и сота для женщины… Как бы это поточнее выразить их шепот ки - наших дам? Нечто противоестественное, несовместимое? От дьявола, одним словом. Конечно, есть и умницы среди них, среди наших дам, но кто из них рискнет появиться в институте в обыкновенной, “затрапезной”, как они сами выражаются, косыночке, или зимой в мохнатой потрепанной ушанке?

– Ах, да… Олежечку обобрала, - смеется в таких случаях Ольга Михайловна.

Олежечка ее сын, свет в окошке, чадо, рядом с которым сама она выглядит школьницей…

Ушла Ольга Михайловна и унесла с собой из нашегсх НИИстройпроекта сам дух Виталис… И вдруг недели через две она снова пришла, я увидел ее в “манеже”, как у нас называют холл на четвертом этаже, где выставляются новые и вообще любопытные проекты и где всегда дым висит коромыслом. Виноградова стояла в окружении своих бывших коллег - обсуждался, как я понял, проект микрорайона “Заречный”, последняя работа Ольги Михайловны; я хотел пройти, не здороваясь, чтобы не отвлекать ее, но она увидела меня сама, раздвинула круг и крикнула:

– Володя!.

Как будто прошло не так уж и много времени - всего две недели, а уже что-то изменилось в ее облике, я даже испугался: не заболела ли? - но она отмахнулась:

– О чем вы говорите? Новая кафедра, одна в семи лицах.

Может, и так. А может, это из-за одежды? У нас, в НИИ, Ольга Михайловна всегда ходила в “брючном варианте”, как выражались наши дамы, а тут вдруг строгий темно-коричневый костюм со стоячим воротником, белые кружевные манжета янтарные пуговицы…

– Возьмите меня на кафедру…

До чего нелепая просьба! Я ведь не архитектор, не механик и даже не расчетчик… Техинформатор. Инженер, как у острят, “широкого кругозора”. Но Ольга Михайловна неожиданo для меня отнеслась к моей нелепой просьбе вполне серьезно, кивнула, что означало - хорошо, подумаю, а потом вдруг взялa меня под локоть и повела по коридору.

– Сигарету дадите? Забыла свои у планшета.

Я дал сигарету, щелкнул зажигалкой… Зачем я ей понадобился?

– Вот, - сказала Ольга Михайловна, с наслаждением выпустив струйку дыма. - Пришла. У вас есть полчасика?

– Конечно! Хоть два часа.

– Тогда пойдемте.

И она решительно повернула меня к лестничной площадке: вниз, вниз… На втором марше я уже догадался, куда она меня тaщит. И себя. Да она этого и не скрывала.

– Не пробовали? Не получается?