Прекрасный подонок - Кристина Лорен

Она упала в мои объятья, и я уложил нас в кровать. Мы были вспотевшие, запыхавшиеся и весьма обессиленные, но все же я не смог сдержать маленькой улыбки, приподнявшей уголки моих губ.

Я притянул ее к себе – спиной к своей груди – и обвил ее руками, в то же время переплетая наши ноги. Она пробормотала что-то, что я не смог разобрать, и уснула прежде, чем я успел переспросить.

Этой ночью много всего изменилось, и последней моей мыслью, перед тем как мои глаза закрылись, было то, что завтра у нас будет много времени, чтобы поговорить. Но когда первые лучи утреннего солнца стали украдкой пробиваться сквозь темные шторы, я с беспокойством осознал, что завтра уже здесь.

Глава 11 - Je ne regrette rien./Я ни о чем не сожалею. (фр.)

BPOV

Сознание затрепетало где-то на затворках моего сонного разума, и я постаралась прогнать его прочь. Я не хочу просыпаться. Мне так тепло и уютно. Господи, это, наверное, лучшая в мире гостиничная кровать.

Смутные образы моего сна замелькали перед моими закрытыми глазами, и я, заворочавшись, прижалась к самому теплому, самому ароматному одеялу, под которым я когда-либо спала. И оно прижалось в ответ.

Что-то теплое прислонилось ко мне, и, распахнув глаза, я увидела голову со знакомым беспорядком в волосах всего в нескольких дюймах от своего лица. В ту же секунду сотни картинок безудержным потоком пронеслись у меня в голове, и реальность прошлой ночи шквалом обрушилась на мой помутненный рассудок. Твою мать! Это всё – правда.

Сердце чаще застучало, когда я слегка приподняла голову, чтобы рассмотреть этого прекрасного мужчину, прильнувшего ко мне. Его голова покоилась на моей груди, эти безупречные губки были немного приоткрыты, позволяя струйкам его теплого дыхания щекотать мою голую грудь. Всем телом он плотно прижимался ко мне, спутав вместе наши ноги, а его сильные руки крепко сжимали меня вокруг туловища.

Он остался.

Интимность нашего объятия поразила меня с сокрушительной силой – у меня даже перехватило дыхание. Меня переполняла волна эмоций, и я почувствовала, как в груди что-то болезненно сжалось. Он не просто остался, он буквально прилип ко мне.

Никогда, за всю жизнь, у меня не было такого значимого момента – я изо всех сил старалась дышать равномерно и не паниковать. Я остро ощущала каждый дюйм наших соприкасающихся тел. Я чувствовала, как его теплое дыхание расплывается по моей коже, как каждый удар его сердца отдается у меня в груди. Мои пальцы сгорали от желания дотронуться до его кожи. Мои губы жаждали прикоснуться к его волосам. Это слишком для меня. Он слишком для меня.

Этой ночью что-то изменилось, и я не уверена, готова ли я к этому. Я не знаю, что это изменение за собой повлекло, но оно уже здесь. В каждом движении, каждом прикосновении, каждом слове и каждом поцелуе – мы были едины. От этой мысли меня сотрясла мелкая дрожь. Еще ни с одним мужчиной я не испытывала такого – будто мое тело создано для него.

Я спала с другими парнями, но никогда не было ничего подобного. Было такое ощущение, словно меня уносит какой-то немыслимой природной силой, и я совершенно не в состоянии изменить курса. Это вселяло страх, однако, каким-то образом это казалось правильным. И я уже не знаю, смогу ли я и дальше бороться с этим.

Плотно закрыв глаза, я постаралась подавить растущее чувство паники. Я не сожалела о том, что случилось. Это было впечатляюще и великолепно, но мне нужно несколько минут наедине с собой, прежде чем я смогу посмотреть ему в глаза.

Положив одну руку ему на голову, а другую на спину, я умудрилась перекатить его с себя. Он начал шевелиться, и я замерла, прижимая его к себе и беззвучно умоляя его вернуться ко сну. Он пробормотал мое имя, и его дыхание снова выровнялось. Я легко выскользнула из-под него, и непроизвольно улыбнулась. Его сон обо мне? Интересно, а он знает, что я все еще здесь?

Какое-то время я просто наблюдала за тем, как он спит, паника потихоньку отступила, и я снова была поражена тем, как же он красив. Во сне черты его лица были мирными и безмятежными, и так сильно отличающимися от выражений, которые он надевал в моем присутствии. Его волосы были в жутком беспорядке – несомненно, из-за моих рук, играющих с ними всю ночь. Одна маленькая прядь упала ему на лоб, и мои пальцы страстно желали смахнуть ее назад. Длинные ресницы, совершенные скулы, полные губки и легкая щетина завершали портрет самого безукоризненного мужского лица.

Его тело было стройным и мускулистым с тоненькой дорожкой волос, тянущейся от его груди и прячущейся под скомканной белой простыней, находящейся у него на бедрах. Против моей воли, мое тело незамедлительно среагировало на мужчину, лежащего передо мной. Нужно уходить отсюда.

Бесшумно выбравшись из кровати, я решила укрыться в безопасности ванной комнаты. Тропинка из мокрых вещей, разбросанных на безупречно белом ковре, оставляла след, ведущий из ванной к кровати. Осторожно перешагивая через них, я продолжала идти, пока не почувствовала холодный кафель под ногами.

Закрыв дверь с мягчайшим щелчком, я включила свет и уставилась на свое отражение в зеркале. Вау. Свеже оттраханная. Это про меня.

Придвинувшись ближе, я изучила едва заметные красноватые царапины, которыми были усыпаны мои шея, плечи, груди и живот. Взглянув вниз, я провела рукой по внутренней стороне бедра. Ага. Там тоже. Мои соски напряглись, как только я вспомнила ощущения, вызываемые его небритым лицом при соприкосновении с моей кожей.

Моя прическа превратилась в кучу растрепанных и спутанных волос, и я закусила губу, вспомнив, как он вплетал в них свои руки. Как он притянул меня сначала к своему поцелую, а затем на свой член… Не помогает.

У меня есть время подумать. Чего я хочу? Честно, понятия не имею. Могу ли я вернуться к прежнему положению вещей? Конечно, нет. Я без него всего несколько минут, и я уже чувствую непреодолимую тягу с той стороны двери. Как бы жутко это не звучало, я хочу вернуться к нему.

Еще один взгляд в зеркало напомнил мне, что прежде мне надо кое о чем позаботиться. Достав из сумочки шампунь и кондиционер, я открыла дверь душевой кабины и остановилась – у меня даже сердце опустилось. Вот дерьмо. В углу, сваленное в мокрую, дорогостоящую кучу, лежало мое платье. «Черт!»