Бегущий по Лабиринту - Джеймс Дэшнер

Ньют недобро осклабился.

— И ты думаешь, мы сможем отбиваться от гриверов? Даже если не погибнем, нас искусают с ног до головы. Возможно, твари заранее будут поджидать нас, как только мы приблизимся к Обрыву. В Лабиринте полным-полно жуков-стукачей, поэтому Создатели сразу просекут, куда мы направляемся.

Томас понимал, что настало время рассказать им ключевую часть плана, хоть и страшно этого боялся.

— Думаю, жалить они нас больше не станут. Метаморфоза — одна из Переменных, которая действует, только пока мы живем здесь. Там все изменится. Правда, есть один момент, который может сыграть нам на руку.

— Да неужели?! — насмешливо воскликнул Ньют. — Жду не дождусь, когда услышу!

— Если мы все погибнем, Создателям не будет от нас никакой пользы. Предполагается, что выжить можно, хоть и трудно. Думаю, теперь мы знаем наверняка, что гриверы запрограммированы убивать только одного из нас в сутки. Поэтому один человек заранее может пожертвовать собой, чтобы спасти тех, кто отправится к Норе. Мне кажется, Создатели как раз на такой сценарий и рассчитывают.

Комната погрузилась в совершенное безмолвие, пока, наконец, куратор Живодерни не издал громкий смешок.

— Прошу прощения! — воскликнул он. — Значит, ты предлагаешь бросить несчастного младенца волкам, чтобы стая отвязалась? Это и есть твое гениальное предложение?

Идея, конечно, хуже не придумаешь, но тут Томасу в голову пришла свежая идея.

— Да, Уинстон. Рад, что ты внимательно следишь за ходом моих мыслей. — Томас проигнорировал неприязненный взгляд куратора. — И, по-моему, очевидно, кому суждено стать несчастным младенцем.

— Правда?! — ответил Уинстон. — Интересно, кому же?

Томас скрестил на груди руки.

— Мне.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

В комнате снова поднялся невообразимый гвалт. Ньют очень тихо встал, подошел к Томасу и, схватив за руку, потащил к выходу.

— Дальше мы без тебя. Свободен.

Такого Томас совсем не ожидал.

— Без меня? Почему?

— Думаю, для одного собрания ты уже достаточно наговорил. Теперь мы все обсудим и решим, что делать. Без твоего присутствия. — Они подошли к двери, и Ньют мягко вытолкнул Томаса в коридор. — Жди меня у Ящика. Когда я освобожусь, поговорим с глазу на глаз.

Не успел он повернуться, как Томас его задержал:

— Ты должен мне верить, Ньют. Это единственный путь к свободе. Клянусь, у нас все получится! Создатели хотят от нас именно этого.

Ньют наклонился и негодующе прошипел Томасу прямо в лицо:

— Ага. Мне особенно понравилась та часть плана, где ты добровольно вызвался покончить жизнь самоубийством!

— Я пойду на это без колебаний.

Томас знал, что говорит. Он чувствовал себя виноватым. Виноватым за то, что каким-то образом помогал проектировать Лабиринт. Впрочем, глубоко в душе он надеялся, что сможет отбивать атаки гриверов до того, как кто-нибудь успеет набрать код и отключить чудовищ, и его убить не успеют. Надеялся увидеть заветный выход.

— Да неужели?! — раздраженно воскликнул Ньют. — Прямо Мистер Благородство собственной персоной!

— У меня и личных мотивов хватает. Как ни крути, а часть ответственности за то, что нас тут заточили, лежит на мне. — Томас замолчал и вздохнул, собираясь с мыслями. — В общем, я принял окончательное решение, так что лучше не упустите свой шанс.

Ньют насупился, в его глазах неожиданно проступило сочувствие.

— Если ты на самом деле помогал проектировать Лабиринт, Томми, то твоей вины в этом нет. Ты всего лишь мальчишка, которого заставили плясать под их дудку.

Но Томас для себя все решил, и ни Ньют, ни кто-либо другой не мог на него повлиять. Юноша действительно нес долю ответственности за происходящее, и чем дольше он об этом думал, тем сильнее его терзали угрызения совести.

— Я просто… чувствую, что должен спасти остальных. Искупить вину.

Ньют отступил, медленно покачав головой.

— Знаешь, что самое смешное, Томми?

— Что? — насторожился Томас.

— Я тебе верю. По глазам вижу, что ты ни капли не врешь. А сейчас скажу такое, во что сам бы ни в жизнь не поверил. — Он помолчал. — Я сейчас вернусь на заседание и попытаюсь убедить шанков сделать так, как ты сказал: прыгнуть в Нору Гриверов. Лучше уж открыто принять бой, чем сидеть тут и дожидаться, пока нас всех не перебьют поодиночке. — Он поднял вверх палец. — И еще: я больше не хочу от тебя слышать весь этот геройский кланк и прочую хрень о самопожертвовании. Если мы будем прорываться, то все вместе. Слышишь меня?!

Томас покорно поднял руки. У него словно гора с плеч свалилась.

— Отчетливо. Я лишь хочу сказать, что игра стоит свеч. Раз уж нам и так суждено гибнуть поодиночке каждую ночь, мы могли бы извлечь из ситуации максимальную выгоду.

Ньют нахмурился.

— М-да, умеешь ты подбодрить…

Томас повернулся и зашагал прочь, но Ньют его окликнул:

— Томми!

— Чего? — Томас остановился, но не обернулся.

— Если мне удастся убедить шанков — а это под большим вопросом, — то самое подходящее время для побега — ночью. Вероятно, большинство гриверов в это время будут находиться в Лабиринте, а не в этой своей Норе.

— Лады.

Томас был согласен с Ньютом. Теперь оставалось лишь уповать на то, что тот сможет повлиять на кураторов.

По обеспокоенному лицу Ньюта скользнула тень улыбки.

— Лучше всего прорываться сегодня ночью — пока еще кого-нибудь не убили.

И прежде чем Томас успел произнести хоть слово, Ньют скрылся за дверью.

Томас вышел из Хомстеда и направился к старой скамейке неподалеку от Ящика. В голове вертелся целый круговорот мыслей. Он не переставал думать о том, что сказал Алби про Вспышку, гадая, что скрывается за этим названием. Вожак глэйдеров еще говорил про выжженную землю и болезнь. Томас ничего такого не помнил, однако если все это было правдой — с миром, в который они так стремятся вернуться, действительно что-то не в порядке. С другой стороны, что им еще остается? Не говоря уже о том, что на них каждую ночь нападают гриверы, Глэйд сам по себе становился непригодным для жизни.

Раздосадованный, нервный и уставший от раздумий, он позвал Терезу.

— Ты меня слышишь?

— Да, — ответила она. — Где ты?

— Около Ящика.

— Подойду через минуту.

— Хорошо. Хочу рассказать тебе свой план. Кажется, сейчас самое время.

— Начинай.

Томас откинулся на скамье и забросил ногу на ногу, размышляя над тем, как Тереза отреагирует на то, что он сейчас сообщит.

— Нам придется проникнуть в Нору Гриверов, а затем использовать код, который отключит этих чудищ и откроет выход наружу.

Пауза.

— Я почему-то предполагала нечто подобное.

Томас секунду-другую подумал, затем сказал:

— Если только у тебя нет идей лучше.

— Увы… Но твой план просто ужасен.

— У нас получится.

В подтверждение своих слов он стукнул кулаком правой руки по левой ладони, хотя и знал, что Тереза его не видит.

— Очень сомневаюсь.

— Ничего другого просто не остается.

Еще одна пауза, на этот раз более продолжительная. Томас уловил исходящую от Терезы решимость.

— Ты прав.

— Скорее всего, мы отправимся сегодня ночью. Когда подойдешь сюда, обсудим все более подробно.

— Буду через несколько минут.

У Томаса засосало под ложечкой. Неотвратимость задуманного им дерзкого плана, который Ньют сейчас отстаивал перед Советом кураторов, постепенно начала доходить до сознания. Томас отлично понимал всю степень риска, и мысль о том, что придется воевать с гриверами, вместо того чтобы убегать от них, повергала в ужас. При самом оптимистичном сценарии минимум один глэйдер все равно погибнет, но и на такой расклад рассчитывать не приходилось. Может быть, Создатели вообще перепрограммируют монстров, и тогда шансы выжить резко уменьшатся.

Томас решил не думать об этом.

Тереза нашла его раньше, чем он ожидал. Несмотря на то что места на скамье хватало, девушка села к Томасу вплотную, тесно прижавшись плечом, и взяла за руку. В ответ он с силой сжал ее ладонь.

— Рассказывай, — попросила она.

Томас так и сделал — слово в слово пересказал ей все, что сообщил кураторам. По мере того как Тереза слушала, в глазах у нее все сильнее проявлялось беспокойство, а под конец и ужас.

— Конечно, легко было рассуждать о плане абстрактно, — добавил Томас, после того как завершил рассказ. — Но Ньют считает, что надо действовать сегодня же. Так что теперь мне задумка кажется не такой и хорошей.