Сердце Зла (СИ) - Беренцев Альберт

Левитатор прямо на лету размотал петли хлыста, удерживающие горло Андрея, и Андрей, хрипя, повалился на пол с высоты в пару метров, потеряв еще два хитпойнта. Ятти швырнул на голову Андрею парализованного котопаука, а сам зачем-то на полном ходу врезался в стену и, отскочив от нее, тоже упал на пол и застонал.

Андрей тяжело дышал, горло жгло огнем, а все тело невыносимо зудело. Андрей почесался и обнаружил на пальцах кровь из лопнувшего волдыря от манового ожога.

— Стамина кончилась, и мана, — услышал Андрей стенания ушибленного о стену левитатора, — Лечите меня, падлы.

— Сначала Иван Гроза Нубов! — крикнул девичий голос, охрипший то ли от слез, то ли от ора.

Андрей рассмотрел распухшую от ожогов девушку-эйрийку в белоснежном платье, Элли уже бежала к нему. Еще издали она ударила Андрея слабым гравитационным заклинанием, и все термиты, ползавшие по Андрею, разлетелись и расшиблись о пол.

Осмотревшись, Андрей понял, куда его принес левитатор — в зал чаш усыпальницы воинов. Оба Андрея, и первый, и второй, знали, что у темных эльфов в каждой усыпальнице есть такой зал, здесь из мертвецов сливают кровь, чтобы сделать из нее кристаллы маны. В этой усыпальнице зал чаш был огромным, даже волшебных огоньков не хватало, чтобы осветить его полностью, а сами чаши были вырублены из серого камня и украшены орнаментом.

Никаких термитов здесь не было. В зале они не падали, потому что в нем был, хоть и высокий, но все же потолок, а не черная бездна сверху. А термитов из коридора сюда не пускал огненный щит колдуна.

Сам колдун, державший барьер вместе со своей Куклой, выглядел совершенно изможденным, он чуть ли не каждые десять секунд разбивал о себя новую кровяную руну.

— Дамы и господа, я все, — хрипло сообщил колдун, — Некогда лечиться, уходим.

— Он прав, — прошипела рептилия, один черный глаз у Ксиба был полностью закрыт опухолью, чешуя рептилоида от магических атак термитов приобрела алый оттенок и местами вздулась. Остальные выжившие выглядели не лучше, не пострадали от атак термитов только колдун и левитатор, но они оба были настолько измождены, что сами напоминали нежить.

Брат Ирортс, распухший раза в два, лежал на краю освещенного волшебными огоньками пространства на шкуре и не двигался.

— Лечение потом. Уходим, — прошепелявил Ксиб, судя по всему, говорить ему было больно, — Гроза Нубов, открывай.

Рептилоид указал на дверь из черного металла в конце зала, украшенную барельефами, изображавшими эмблемы древних темноэльфийских родов Риаберры. Первому Андрею эти эмблемы были совсем незнакомы, но второй знал большинство из них. Банан — герб рода Мууска, отрезанная голова — род Мадакса, пальмовая ветвь — Лаанта, менструирующее влагалище — Сиилка, акула — Либаах Бадеед. Все эти роды давно вымерли, а акулу с герба Либаах Бадеед, самого влиятельного рода, украли риа и теперь используют в качестве эмблемы Риаберры.

В центре двери сияла фиолетовая метка, и Андрей понял, что от него хотят, чтобы он открыл дверь, приложив к ней руку.

— Куда мы идем? — спросил Андрей.

Никто его не понял, никто здесь не знал темноэльфийского.

— Открывай, — прошипел Ксиб.

— Я снимаю барьер, — доложил колдун, — Поспешите.

— የት ነው ምንሄደው, — повторил вопрос Андрей.

— Приведите его в чувство. Пусть открывает. Быстро, — зашипел Ксиб, на этот раз злобно, по-змеиному.

— Он спрашивает, куда мы идем, — прохрипел Мелкая Буква, ожоги которого сочились кровью. Книжник сидел на полу и жадно пил айран.

— Черт возьми, как можно забыть, что тебя послали убивать Королеву, — выступил вперед брат Нилбог, рассвирепевший, распухший и пеший, его хизана нигде не было видно, — Этот парень и раньше был тупым, а теперь совсем поехал. Давайте отрубим ему руку с меткой и пойдем дальше с ней, а остального Ивана Грозу Нубов оставим здесь.

— Извините, дамы и господа, но вы слишком болтливы, чтобы жить, — тяжело сказал колдун, опустил руки и обессиленный повалился на пол. Деревянная кукла упала синхронно с хозяином. Барьер спал, в зал хлынули термиты сплошной волной.

— Элли! — зашипел в панике Ксиб, — Приведи его в чувство!

Андрей поднял руку, чтобы что-то скастовать, он и сам не знал что, но Элли уже метнула в него какой-то серебристый волшебный шарик.

По телу Андрея прошла волна невыносимой боли, он заорал, голову распирало изнутри. Время снова на миг остановилось, но тут же пошло дальше. Элли убила его второе сознание, он снова остался в одиночестве. Второго Андрея не было, он исчез, растворился в небытии.

Концентрация: паника! Вы не можете колдовать.

Андрей закричал, но брат Инножд оглушил его параличом, так что рот Андрея так и застыл, сведенный криком. Черная термитная масса заполняла пол, разливаясь по нему, как нефтяная лужа. Элли подобрала котопаука, который все еще был парализован, как и его хозяин теперь.

Брат Инножд перекинул Андрея через своего хизана, подскакал к двери и сунул руку Андрея к метке так резко, что чуть не сломал ее. Двери бесшумно распахнулись, боевой марш стих.

В воздухе повисло системное сообщение:

Катакомбы Кабуурахта: Усыпальница Отцов и Матерей кланов

Но Андрей едва смог разглядеть это сообщение, сейчас он видел другое. Какие-то ошметки убитой связи со вторым Андреем, куски старого сна. Второй Андрей в своей пещере кликнул слугу, изможденного эльфа-вервера с отрезанными ушами:

— Зинедин, передай Ордену. Отряд игроков идет убивать Королеву. Они сейчас где-то возле Сердца Зла, — глухо произнес второй Андрей.

— Да, мой господин, — повалился на колени Зинедин, на месте отрезанных ушей у него были кровавые струпья, но он все слышал.

Потом видение рассеялось, второй Андрей снова исчез, умер. А потом брат Инножд швырнул Андрея на каменный пол.

Голдсмит IV

Эдинбург, головной офис Tellurium Games

Двери разъехались, и Кормак Голдсмит привычно вошел в собственный полутемный кабинет, на ходу нашаривая в кармане флакон жижи, чтобы заправить вейп… Но рука Голдсмита так и осталась в кармане, а сам он резко остановился.

Здесь был человек. Посторонний.

Человек сидел посреди кабинета, и то, на чем он сидел, поразило Голдсмита даже больше, чем присутствие в его кабинете, куда никто без дозволения Голдсмита войти не мог, постороннего лица.

Неизвестный сидел на серебристом крупном и продолговатом предмете, лежавшем на боку на полу. На металлическом корпусе предмета Голдсмит разглядел знак радиации, а еще надпись на португальском. Никаких сомнений здесь быть не могло, украденная несколько дней назад ангольская атомная бомба, про которую все время болтали во всех новостях, наконец, нашлась. Это, конечно, радовало, но Голдсмит предпочел бы, чтобы бомба нашлась в каком-нибудь ином месте, а не в его собственном кабинете.

Мужчина, восседавший на атомной бомбе, явно не был ангольцем, и выглядел довольно странно. Он как будто сошел с экрана американских кинотеатров сороковых годов прошлого века. Точнее говоря, вышел прямо из типичного нуара той эпохи. На мужчине был помятый серый костюм старинной модели, белая рубашка не первой свежести и полосатый галстук, на голове незнакомец носил широкополую шляпу, серую, в тон костюму, и обвитую черной лентой. Шляпа, как и костюм, выглядела помятой, зато древние остроносые ботинки на ногах мужчины были начищены до блеска. У ботинок был иной недостаток — разноцветные шнурки. Шнурок на левом ботинке был серым, а на правом — черным.

Незнакомцу на вид было лет пятьдесят, хотя современная косметическая медицина уже и не позволяла делать точных предположений о возрасте людей. Впрочем, конкретно этот странный посетитель вряд ли пользовался услугами косметологов. Лицо незнакомца поросло седой щетиной, изо рта торчала зеленая мятная зубочистка. Глаза у человека, сидящего на бомбе, были карими и пронзительными.

— Я выполню любые ваши требования, — быстро проговорил Голдсмит, отступая на шаг назад, его затрясло, ноги стали подкашиваться и плохо слушались.