Новак Джокович – герой тенниса и лицо Сербии - Крис Бауэрс

Затем последовала атака на АТП, во время которой эмоции Джоковича по-настоящему выплеснулись наружу. Он сказал: «Ассоциация теннисистов-профессионалов, которой полагалось бы играть объединяющую роль для игроков, профессиональных теннисистов, быть руководящей организацией, стоящей на защите интересов игроков, никак не реагирует в этом случае и ничего не предпринимает для Виктора». Он продолжал: «Система [управления АТП] настолько сложна, что не работает на пользу игрокам, так как АТП – это на 50 % игроки и на 50 % турниры. Потому что всякий раз, когда хочешь проголосовать за что-то, тебе требуется собрать большинство, а это невозможно, потому что пострадают интересы турниров. У игроков нет ни энергии, ни времени, чтобы тратить их на такие вещи. У нас нет времени на политику. Сейчас структура не учитывает интересы теннисистов».

Во многих отношениях эта аргументация несостоятельна. Прежде всего, она подразумевает, что игроки важнее турниров – да, турниры не могут функционировать без игроков, но игроки тоже не в состоянии функционировать без турниров, так что им надо действовать сообща. Во-вторых, если Джокович утверждает, что у него нет времени на политику, значит, он должен довериться тем, у кого это время есть, – таков закон жизни, а не только тенниса. Как ни странно, он уже вовлечен в теннисную политику. Джокович – бывший член совета игроков АТП, близкий к Ивану Любичичу, бывшему президенту этого совета, который пытался разобраться в алфавитной мешанине с сокращениями названий теннисных управляющих органов. Это значит, что любые нападки Джоковича на АТП – это нападки на самого себя как члена этой организации. Вдобавок не слишком порядочно напускаться с резкой критикой на АТП, находясь на главном турнире года, организованном этим самым АТП. Конечно, это не то же самое, что оскорблять хозяина, пригласившего тебя на ужин, но Джокович мог бы выбрать другой момент, тем более что он имел претензии к представителю службы допинг-контроля и Спортивному арбитражному суду, а не к теннисным управляющим органам.

Несмотря на изъяны в доводах, после пылкого выступления в защиту Троицки репутация Джоковича только укрепилась. Он ясно дал понять: независимо от того, правы антидопинговые организации или нет, он сам и остальные теннисисты, старающиеся строго соблюдать правила, чувствуют себя уязвимыми из-за попыток системы поймать их на обмане. И он указал: если игрок нарушает правила, он может потерять год карьеры, однако если правила нарушает представитель службы допинг-контроля, против него не вводится никаких санкций. Многие сочли, что перед ними – будущий теннисный управленец. На момент, когда были сделаны эти заявления, АТП еще не нашла замену покойному Брэду Дрюэтту на посту председателя правления и исполнительного директора; в итоге создалось ощущение, что когда-нибудь Джокович созреет для этой роли. В 26 лет политическая наивность ему простительна, как и стремление поставить интересы друга детства выше доказательных аргументов. Но в дальнейшем понадобится более глубокое понимание сложностей, связанных с управлением.

Примечательно, что в своем монологе о Троицки Джокович не упомянул Международную федерацию тенниса, хотя его недовольство рядом решений МФТ известно. Возможно, это было проявление Realpolitik, опирающееся на тот факт, что МФТ принадлежит Кубок Дэвиса, а на следующей неделе Джоковичу предстояло оказаться в центре внимания на финале Кубка в родном Белграде. В конечном итоге Сербия проиграла странный финал, в котором исход всех пять матчей решился в трех сетах, и отсутствие в сербской команде Троицки и Типсаревича дорого обошлось хозяевам матча. На церемонии награждения Джокович пожимал руку президенту МФТ Франческо Риччи Битти и улыбался ему, но Джокович и Типсаревич стали единственными представителями сербской команды, не появившимися в тот вечер на официальном ужине по случаю Кубка Дэвиса. Утверждение, что они бойкотировали этот ужин, выглядело бы слишком сильным, тем не менее это действительно был молчаливый протест.

Ближе к концу 2013 г. проблемы со здоровьем в семье Мариана Вайды заставили окружение Джоковича задуматься о новом тренере. Вайда ясно дал понять, что впредь не хочет постоянно находиться в разъездах. Хотя Вайда и намеревался по-прежнему принимать активное участие в работе команды, они с Джоковичем обсудили кандидатуру нового главного тренера. Сделанный ими выбор удивил мир тенниса: Борис Беккер.

После ухода из спорта в конце 1990-х гг. Беккер большую часть времени проводил в роли телевизионного эксперта. Сложности личной жизни, в том числе воспитание ребенка, ненароком зачатого в результате случайной связи в подсобке лондонского ресторана, превратили его в знаменитость, о которой постоянно говорят и строят догадки на ее счет, но вряд ли причисляют к влиятельным лицам. Невероятно обаятельный и харизматичный, Беккер привлекал внимание повсюду, особенно у себя на родине, в Германии, где к нему относились как к творению высших сил, а также в Великобритании – отчасти потому, что он владел домом в Уимблдоне. Но его высказывания о теннисе не считались глубокими и чаще всего несли печать неискоренимого индивидуализма. Поскольку прежде он никогда не тренировал турнирного профессионала, теннисный мир гадал, найдется ли у Беккера что сказать Джоковичу.

Согласно официальному заявлению Джоковича, Беккер должен был отвечать за психологическую подготовку серба, и конкретно – помочь ему уверенно играть на важных очках в главных матчах. В каком-то отношении это имело смысл: Джокович проиграл ряд таких главных матчей, которые несомненно мог выиграть – например, финал Открытого чемпионата Франции 2012 г., полуфинал «Уимблдона» 2012 г., полуфинал во Франции 2013 г., финал «Уимблдона» в 2013 г. и финалы Открытого чемпионата США в 2012 и 2013 гг. Беккер – один из немногих, кому известно, как можно изменить ход игры в свою пользу, в то время как победа ускользает. Он также имеет большой опыт громких побед. Но сможет ли он передать эти знания? Этот вполне резонный вопрос остается открытым, в то время как теннисный мир никак не переварит эту новость.

Шесть месяцев спустя эти двое, облаченные в черные костюмы, триумфально появились на ужине чемпионов «Уимблдона» в Лондонской Королевской опере. Джокович во второй раз стал чемпионом «Уимблдона», завоевал седьмой из титулов Большого шлема и вернулся на верхнюю строчку мирового рейтинга. Джокович ужинал за президентским столом, а Беккер сидел отдельно, вместе с остальной свитой Джоковича, за столиком сбоку в атриуме. Однако немца постоянно отвлекали журналисты, желавшие услышать, как он помог Джоковичу перебороть череду неудач в финалах. Беккер по-прежнему оставался грузным после сделанных в предыдущие 12 месяцев операций на голеностопе и бедре, но явно вернулся в центр внимания и находился в своей стихии.

Тем не менее полгода между его назначением и триумфом Джоковича в «Уимблдоне» в 2014 г. прошли как угодно, только не гладко. По меньшей мере дважды теннисный мир засомневался, так ли уж сильно Джокович верит в Беккера, и, если бы Джокович проиграл пятый сет в финале «Уимблдона» Роджеру Федереру, имея преимущество 5–2 в четвертом и матчбол, у Беккера не осталось бы никаких гарантий, что он и впредь сохранит за собой эту работу. Несмотря на триумф Джоковича в пяти сетах, в воздухе по-прежнему висит вопрос, как именно Джокович выиграл «Уимблдон» – благодаря Беккеру или вопреки ему.

Насмехаться над подобной договоренностью, когда о ней было объявлено, было немудрено. Для Беккера 2013 г. выдался ужасным – из-за личных сложностей, растущего веса, проблем со голеностопом, в результате чего требовалась операция. И поскольку Энди Маррей нанял Ивана Лендла в 2012 г., Роджер Федерер – Стефана Эдберга, Марин Чилич – Горана Иванишевича, а Кэй Нисикори – Майкла Чанга (всех – в конце 2013 г.), некоторым показалось, что Джокович просто не желает пропустить участие в драфте громких теннисных имен из 1980–1990-х гг.

В Австралии выяснилось, что Джокович встретил Беккера просьбой говорить с ним по-немецки, чтобы помочь ему освежить в памяти этот язык; поскольку Джокович живет большую часть года в Монако, где говорит по-французски (его собаку зовут Пьер, так что можно предположить, что он говорит по-французски и с собакой), общается со своим менеджером Эдоардо Артальди на итальянском, напрашивается шутка, что он подбирает команду по принципу возможности добавить в коллекцию очередной язык. На их первом совместном турнире в Мельбурне стало ясно, что назначение Беккера создало вокруг Джоковича невиданную доселе шумиху. Их тренировки неожиданно стали проходить с аншлагом, хотя Беккер всего лишь подбрасывал мячи спарринг-партнеру, поскольку сам еще только оправлялся после операции на голеностопе (он сбросил несколько килограммов и разработал программу тренировок, так что явно относился к своей новой должности серьезно и извлекал из нее личную пользу). На пресс-конференциях Джоковича засыпали вопросами о Беккере, и Новак даже выполнил просьбу Джима Курье в интервью на корте после победы на Арене Рода Лейвера и спародировал Беккера – характерная для немца раскачка при подаче, выполненная на глазах у самого Беккера, произвела фурор. Если бы понадобилось найти образы, отражающие качества трех ведущих фигур в мировом теннисе, то Федерер был бы стильным традиционалистом, Надаль – мощным быком, а Джокович – профессором-философом. Но образ для Джоковича на самом деле подобрать не столь просто, мир не всегда усматривает в нем сочетание пылкого воина и мыслителя-толстовца. Появление Беккера в лагере Джоковича, несомненно, обеспечило последнему популярность, которой он не имел при Вайде.