Рассвет над морем - Юрий Смолич

Бой не утихал всю ночь.

Наутро город увидел на рейде уже не четыре, не семь и не девять кораблей, а двенадцать: ночью подошли еще миноносцы «Д. Н.», «М. Ж.», «Р. Г.».

И когда рассеялся над морем утренний туман и город осветило холодное солнце, двенадцать судов эскадры на рейде одновременно окутал черно-бурый дым. Эскадра из двенадцати кораблей открыла огонь по северным кварталам города.

Пятнадцать минут продолжалась эта артиллерийская подготовка, а затем наступила тишина.

Тогда оборона «зоны Энно» пошла в наступление.

Впереди шли белополяки, немцы и деникинцы, и когда они, отбив контратаку рабочих и восставших казаков, занимали квартал, из «зоны» для закрепления захваченного «плацдарма» высылались ударные группы французских матросов и шотландских стрелков. Они захватывали узловые пункты: телеграф, телефонную станцию, здания «Международного банка» и «Лионского кредита».

Именно в это время стало известно и самое главное: десант прибыл!

И на этот раз это был уже действительно десант.

Сначала в бухту вошло несколько миноносцев. За ними один за другим — кильватерной колонной — следовали четыре огромных транспорта. Миноносцы развернулись на Малом рейде, а транспорты прошли прямо к причалам четырех молов — Потаповского, Военного, Нового и Платоновского. На палубах транспортов, построенные уже с оружием в руках, готовые кинуться в бой, как только ступят на землю, стояли французские солдаты. Были они не в обычной фронтовой форме хаки, а в неожиданно яркой одежде. С берега было видно, что верхняя ее часть синяя, а нижняя — красная.

Транспорты причалили, упали сходни, и солдаты боевыми порядками с оружием на изготовку беглым шагом расходились во все стороны веером, заполняя территорию порта.

С берега, с Николаевского бульвара, где под надежной охраной «зоны» собрался «цвет» эмиграции, проживавшей в «зоне», французский десант приветствовали отчаянными возгласами «вив ля Франс», бросали в воздух шапки и белые платочки.

Французские десантники бегом поднимались вверх прямо по склонам обрыва. Ветер трепал их короткие синие курточки и широченные красные шаровары.

Когда французские солдаты в красных шароварах, взбежав на высокий берег, оказались на Николаевском бульваре, стало видно, что лица у них черные. Это были зуавы. Одессу занимал десант французских колониальных войск. Солдаты были негры, офицеры — белые.

На первых четырех транспортах прибыло пять тысяч стрелков-зуавов.

Бой в центре города не утихал, но группы казаков и местного населения, сопротивляясь, уже отходили под нажимом противника за Полицейскую, за Почтовую, за Еврейскую улицы…

Встречали командование десанта на причале Потаповского мола консул Энно с супругой, адмирал Боллард с адъютантами, маршал белопольских легионеров Дзяволтовский и командующий дивизией добрармии генерал Гришин-Алмазов. Дамой генерала Гришина-Алмазова была «представительница русской общественности», королева экрана, артистка Вера Холодная.

С флагманского катера сошел на берег сам командир десанта, командующий войсками Антанты на Одесском плацдарме генерал д’Ансельм.

Генерал д’Ансельм был в защитной, голубоватого оттенка форме фронтовика, но и в этой серой одежде сразу бросалась в глаза его аристократическая внешность: высокий, статный, представительный, с гордо посаженной головой. Ему нельзя было дать пятидесяти, но его волнистая шевелюра блестела густой серебряной сединой.

Следом за генералом д’Ансельмом на берег сошел человечек в такой же форме французского офицера-фронтовика, но с полковничьими знаками различия на воротнике и кепи и с шевроном генерального штаба. Внешность этого человека была отнюдь не воинственной — слишком уж он был неказист. Ростом он был почти карлик, лицом походил на мелкого комиссионера и к тому же прихрамывал на одну ногу. Это был начальник штаба группы войск Антанты на Одесском плацдарме, полковник генерального штаба Фредамбер.

Генерал д’Ансельм милостиво кивнул всем, особо приветствовал консула Франции, в ажитации размахивавшего своим котелком, и сразу подошел к нему.

— Мосье консул! — томно и как бы с досадой произнес генерал, небрежно приложив два пальца к своему кепи. — По приказу главнокомандующего войск Антанты на Ближнем Востоке генерала Франшэ д’Эсперэ и командующего войсками Антанты на Балканах генерала Бертелло я принял командование поисками Антанты на юге России и Украины и прибыл во главе вверенной мне Сто тридцать шестой пехотной дивизии.

— Наконец-то, генерал! — Консул Франции с чувством пожимал руку генералу французских вооруженных сил.

— Мои начальник штаба полковник Фредамбер! — представил генерал д’Ансельм своего спутника.

Полковник Фредамбер щелкнул каблуками и звякнул шпорами Но все это получилось у него нескладно, — ноги были у него колесом, как у старого кавалериста.

Затем генерал поднес к губам руку мадам Энно.

— Здравствуйте, старая знакомая и прелестнейшее украшение парижских салонов!

— Здравствуйте, мой генерал!

Мадам Энно мило улыбнулась и слегка ударила генерала по руке своим ридикюльчиком.

— Вы такой же шалун, как и прежде!

Генерал тоже мило улыбнулся.

Адмирал Боллард в ответ на приветствие д’Ансельма рявкнул:

— Ол райт! Это здорово, что вы уже прибыли!

После этого консул Энно представил своих спутников. Маршал Дзяволтовский был отрекомендован как верный союзник Франции и герой обороны Одессы от анархии, генерал Гришин-Алмазов — как верный сын России, друг Франции и доблестный командир патриотического русского офицерства.

Милостиво откозыряв Дзяволтовскому и Гришину-Алмазову, но этим и ограничившись, генерал д’Ансельм вопросительно и не без любопытства посмотрел на стоявшую рядом красавицу.

Генерал Гришин-Алмазов представил свою даму:

— Звезда русского экрана, знаменитая артистка Вера Холодная. Уполномочена выразить вам, генерал, самые горячие чувства русской общественности!

Генерал склонился к руке красавицы артистки. Мадам Энно скосила ревнивый глаз. Но артистка только приветливо улыбнулась, и на лице ее снова застыла маска непроницаемости. Недаром Вера Холодная была королевой экрана. За неповторимую способность при любых обстоятельствах сохранять на лице абсолютную холодность она и носила псевдоним «Холодная».

Только теперь генерал д’Ансельм бросил взгляд вокруг и прислушался к тому, что происходило.

Вокруг была панорама очаровательного приморского города, а из-за гряды каменных домов долетали сюда, на берег моря, звуки недалекого боя: стреляли из винтовок залпами и поодиночке, там и тут перекатывалась пулеметная дробь, взрывались гранаты.

Генерал поднял бровь.

— Кто с кем воюет? — поинтересовался он.

Генерал Гришин-Алмазов выступил вперед.

— Разрешите доложить? Вверенная мне офицерская дивизия войск добрармии совместно с польским легионом белого орла и во взаимодействии с немецкими гренадерами, опираясь на поддержку доблестных французских матросов и шотландских стрелков, усмиряет беспорядки, возникшие в городе в связи с наступлением на Одессу войск малороссийской директории и бунтом отдельных групп населения.

Генерал выслушал рапорт и устало бросил своему начальнику штаба:

— Полковник, это надо немедленно прекратить!

Полковник Фредамбер вытянулся.

— Зуавы с ходу вошли в бой, генерал!

— Ах, так? — удивился генерал, как будто он не знал этого, а может быть, и в самом деле не знал, занятый какими-то более важными делами. — В таком случае предложите бандам смутьянов немедленно сложить оружие.

— Есть, генерал! — Полковник кивком головы подозвал адъютанта. — Всю дивизию — на линию огня! Резерв — только батальон личной охраны!

Адъютант уже готов был кинуться выполнять приказ, но полковник придержал его за рукав и обратился к генералу:

— Осмелюсь спросить: каковы будут условия капитуляции?

Генерал ответил, брезгливо поморщившись:

— Никаких. Пять минут на то, чтобы сложить оружие. Разоруженные могут идти куда угодно за пределы города.

Полковник Фредамбер передал приказ адъютанту:

— Пять минут. Затем — уничтожать каждого имеющего оружие в руках. Пленных не брать.

Консул Энно с галантной улыбкой обратился к генералу Гришину-Алмазову:

— Генерал! Нога командующего десантом ступила на берег Одессы. Вы можете приступить к выполнению ваших обязанностей.

Генерал Гришин-Алмазов взял под козырек, а консул Энно сказал генералу д’Ансельму:

— Генерал! Генерал Гришин-Алмазов принимает на себя генерал-губернаторство над городом и областью.

— Отлично, отлично! — устало кивнул генерал д’Ансельм. — Надеюсь, генерал, что… и так далее…