Разочарованный странник - Катя Стенвалль

В автобусе слышен дружный смех. Пассажиры повторяют:

— Чурка! Ха! Ты слышал, Толян? По-шведски «церковь» будет «чурка». Прикинь! Вот бы у нас в Москве так назвали! Ну, вообще!

Экскурсоводша, видимо, повторяет эту шутку каждый раз, как бывает в Стокгольме. И всякий раз срабатывает. На самом деле «церковь» по-шведски будет «щирка», но тётка этого не знает и с удовольствием шутит ещё раз:

— Чурка святой Биргитты! Хи-хи.

Спереди сидит полная женщина в спортивном костюме, а рядом её дочка в чёрных очках, на голове — наушники, капюшон надвинут на самые глаза. Перед ними — испуганный муж и мальчик лет десяти в вязаной шапочке, как мы носили, когда я была маленькая. Такая шапка с завязками под подбородком и с помпоном на макушке. Я и не знала, что мальчиков всё ещё заставляют носить такие стыдные шапки!

Женщина в спортивном костюме громко комментирует рассказ экскурсоводши, всё вызывает у неё агрессивный восторг. Она то и дело толкает локтем свою дочку или хлопает рекламным проспектом по макушке мужа.

— Света, ну Света, что ты не слушаешь! Сними немедленно эти свои наушники! Ну мы же в Стокгольме, Света! Вон, посмотри, какие дома! Дом похож на тот, где тётя Нина жила, ну на Пороховых, помнишь? Коля! Ты же не слушаешь! Потом ничего не запомнишь! Коля, толкни Витю, чтобы слушал. Он не смотрит! Витя, смотри скорей! Вон, видишь, какой дом? Тётя сказала, двадцать метров в высоту. И фундамент весит четыреста тонн. Коля, он всё опять пропустит! Света, а ну немедленно сними очки, ты ничего не увидишь!

Её дочка демонстративно разглядывает потолок и лениво отвечает, не переставая жевать:

— Пошла на фиг.

Тут женщина со второго сиденья спрашивает звонким голосом:

— Скажите, пожалуйста, а когда мы поедем в музей Карлсона?

В автобусе начинается оживление, прокатывается ропот:

— Да, точно, когда Карлсона-то покажут? Надо было билеты заранее купить, а то не попадём. Были в Стокгольме, а в музей Карлсона не зашли! Я своим обещал, что обязательно схожу.

Надо сказать, что в Стокгольме НЕТ музея Карлсона! И сам он совершенно непопулярная фигура. Это произведение Линдгрен тут читают гораздо реже, чем, например, книги «Роня, дочь разбойника» или «Братья Львиное Сердце». Честно говоря, я лет до двадцати вообще не знала, что эти книги переведены на русский язык, и прочла их уже во взрослом возрасте. Шведский фильм про Карлсона сильно отличается от нашего русского любимого всеми мультика. Там самый лучший в мире Карлсон похож на толстого глуповатого мальчишку, который почему-то умеет летать. Он в основном ест. Замечательной истории про фрёкен Бок и дядюшку Юлиуса в шведском фильме нет и в помине, а ведь в этом же весь смак! Без фрёкен Бок рассказ о Карлсоне становится просто перечнем детских шалостей. Ребята играют в привидение, гуляют с собакой, едят торт, ломают игрушки. Трогательные отношения между скучающим в одиночестве мальчиком и сомнительным проходимцем, который называет себя Карлсоном, отсутствуют напрочь.

В Стокгольме имеется Музей-квартира Астрид Линдгрен на Уденплане. Есть Музей книг Линдгрен — развлечение для самых маленьких — с паровозиками, домиками и куклами. А музея Карлсона нет. Но этого экскурсоводша знать не могла. У неё в путеводителе написано: «Юнибакен. Музей Астрид Линдгрен» — туда и повернул автобус.

И вот мы вышли на острове Юргорден, где каких только музеев нет. Это Мекка, куда возят всех туристов, чтобы они не разбредались по городу, а концентрировались бы в положенном месте. Шведы вообще всегда умеют локализовать проблему и решить её самым элегантным способом. На острове масса интереснейших музеев, есть даже зоопарк и парк аттракционов. Но русских туристов почему-то всегда водят по одному и тому же маршруту: корабль Густава Вазы и Юнибакен, тот самый, где Карлсон. Наверное, когда-то давно кто-то составил туристическую программу, и с тех пор не было смысла её менять. Спросите любого, кто был в Стокгольме в составе туристической группы, что он видел. И вам ответят: корабль и Карлсона.

Люди вышли из автобуса под дождь, на улице было холодно и противно. Фасад музея выглядел облезлым, мокрая вывеска не казалась особо привлекательной. Мужчина рядом со мной сказал:

— Так, ладно, ребята, вы пока постойте, а я в магазин сбегаю.

Какой ещё магазин? На острове нет магазинов!

А если бы и были, ничего крепче трёхградусного пива мужик бы там всё равно не нашёл. Но он об этом не знал и быстрым шагом удалился в направлении серпентария. Мы вошли в музей. Кроме нас там были ещё четыре группы русских туристов и две шведские семьи с детишками от трёх до пяти лет. Одна мама сказала своему малышу:

— Это Карлсон… Видишь, летает? У него на спине моторчик, он вот так: тыр-тыр-тыр — и полетит.

И тут тётка в тренировочном костюме понеслась вперёд, перепрыгивая через искусственные клумбы, скамейки и деревца.

— Ой, вы только посмотрите! Карлсон! Света, иди же сюда! Иди скорее! Коля! Я кому говорю! Давай сюда, фотографируй скорей! Давай меня с Карлсоном! Коля, скажи Вите, пусть посмотрит! Такое раз в жизни бывает! Больше нигде не увидишь!

Похмельные мужики набились в паровозик и поехали по железной дороге в путешествие по миру сказок Астрид Линдгрен. Играли песенки из кинофильма «Эмиль из Лённеберги», поезд шёл со скоростью полкилометра в час, переезжая из домика Пеппи в домик сыщика Калле Блумквиста, а шестеро бугаев визжали от восторга.

— Блин, Толян! Снимай скорей! Я такой еду! Блин, Пеппи Длинныйчулок! Как настоящая! Мать твою перемать! А это что за лошадка? Ой, смотри, обезьянка! Ну бывает же такое!

Молодые родители с детьми в полном недоумении глазели на туристов, которые с воплями носились по музею. Тут вернулся мужик, который ходил в магазин. Он разочарованно развёл руками:

— Порожняком пришёл, ребята. Всю округу обегал, магазина не нашёл. Ни одного ларька нет, я уж пять автобусных остановок пробежал, даже на остановках ничего не купить. Я в какую-то будку сунулся, думал, там продаётся, а там змеи какие-то. Где у них тут бар-то? Ой, а это что такое? Карлсон?!!!

Страдающие похмельем отправились к билетёрше, и самый смелый из них сказал с вопросительной интонацией: «Бар? Дринк?» — и показал рукой, как будто подносит рюмку ко рту. Билетёрша попыталась им объяснить, что здесь нет бара. «Нет. Здесь нет бара. Нет бара. Бара нет, нет бара». Страждущие отошли, ропща. Девушка, проверяющая билеты у входа, тихо сказала своей напарнице:

— Знаешь, так странно. Я уже четыре года здесь работаю, и всегда одно и то же. Русские туристы кричат: «Карлсон! Карлсон!» Потом начинают кататься на детском паровозике. Потом спрашивают, где у нас находится бар. Их так много! Целыми группами приезжают. Почему-то им обязательно нужно в наш музей. Никак не пойму, чем он им так нравится.