Путь к ясному сознанию - Бодхи

Иногда то фасад дома, то обрывки невнятной речи доносили до него что-то больше, чем просто впечатление - пожалуй это можно было бы назвать воспоминанием, но конечно же воспоминанием это не было, так как он только что родился и помнить ему было просто нечего. Когда море выбросило его на берег, когда деревья нагнулись и спустили его мягко со своих крон на землю, трава расступилась перед ним и путь был ясен и это было так просто. Когда трава закончилась, то пыль на дороге расстелилась перед ним и путь был все также ясен. Ни одной мысли не появлялось в груди - а мысли в голове он не любил - он настолько им не симпатизировал, что они еще издалека это чувствовали и старались его обойти стороной. Из глубины высовывали свои диковинные головы разные создания - но и они старались нырнуть поглубже, когда его внимание обращало на них мимолетный взгляд. Когда он проходил вдоль длинного желтого фасада с белыми подоконниками, вывернутыми наизнанку, вынырнула рыба по имени Одиночество - она покрутила головой, небо было ясно. У него не было ни удочки, ни крючка, ни желания удить - и рыба ушла, помахивая хвостом в такт его шагам, и от этого всего было так хорошо, что дорога даже изогнулась от удовольствия и ему пришлось сделать маленький крюк вокруг дыры в асфальте.

В груди у него была дыра. То есть конечно мы все знаем, что нет там никаких дыр, можно даже рукой пощупать, если у кого уже совсем крыша едет и он не знает - есть у него в груди дыра или нет - но у него в груди была дыра - и в ней свистел ветер, ветер был фиолетовый и тягучий, вырываясь сзади, он завихрялся и распушивал его волосы и они так смешно топорщились на затылке.

Девочка сидела на подоконнике второго этажа, свесив ноги. Ей конечно и мама и папа говорили, что так сидеть нельзя, но ей было глубоко наплевать и на маму и на папу, и если бы они умерли в один миг - она бы конечно всплакнула, но совсем чуть-чуть - так плачут, когда в садике сломают засохший куст, под которым так привыкла сидеть и глазеть поверх голов. Она сидела тут уже второй час - солнце нагрело ее ножки, от этого появлялась мягкая щекотка, пробиралась выше под юбочку и так мягко растекалась в подмышки. Так говорят - "в подмышки"? Или как-то иначе говорят? Ну все равно - в ее подмышках было сладко и тепло.

Когда он подошел к аллее, где росли тополя, те бросили ему в лицо горсть пуха. Он страшно развеселился, но конечно виду не подал - пусть они думают, что ему все равно, что он задумался о чем-то своем и ему эта горсть пуха - так, подумаешь...а в сторону ближайшей улочки его ноги повели сами и без того. Взгляд его сразу упал на ножки девочки. Они были настолько аппетитны, нежные пальчики, играющие в свою неведомую игру, тончайший пушок на голенях и икрах, который можно увидеть только приблизившись настолько близко, что можно было бы легко учуять запах кожи. Он подошел, остановился и задрал голову вверх. Розовые зайчики скакали у нее под юбкой и мешали сосредоточиться. Тогда он посмотрел выше и увидел ее глазки. И тогда разверзлись небеса и грянул гром.

- Я знаю тебя?

- Я знаю тебя?

- Я знаю тебя.

- Я знаю тебя.

- Был туман, была сирень, была черная земля, мой взгляд был прозрачен, мой голос изменил мне, комок подкатил, грудь вскрикнула, вихрь завертелся, я проснулся и бился головой. Я хотел снова заснуть, я готов был отдать все за еще одну минуту сна - я столько ждал, я так мечтал, и что же - мне это дано в едином миге сна? Сон, чистый как слеза - слезы, бесполезные, как сон...

- Я не знала о тебе, я не видела тебя, в капле воды я не видела отражения твоего, в шуме ветра я не слышала голоса твоего, я мечтала...Грубая кора дерева, быстрая вода ручья, бездонное небо - так я искала тебя. Я сидела, свесив ножки, солнце светило мне в глаза, солнечный зайчик сверкнул и ослепил меня, я опустила глаза. Так я нашла тебя.

- Что мы можем сказать друг другу?

- Нам незачем разговаривать.

- Что мы можем сделать друг для друга?

- Уже все сделано.

- Так хорошо.

- Так хорошо. Неужели так рано, так просто я проживу свою жизнь? Неужели вот так, вот так просто?

- Это могло быть только просто.

- Что дальше?

- Дальше ничего. Просто ничего. Бывает так, что дальше нет ничего. Есть только глубже, есть только иначе. Теперь - иначе.

- Мне страшно, мне весело, мне очень плотно и полно.

- Мне жарко, мне холодно, мне спокойно.

- Они отпустят нас?

- Они ничего не могут. Они спят. Посмотри в их глаза.

- Они ничего не могут...они спят...как хорошо...как хорошо...значит, бывает, бывает, бывает! Можно, я повторю еще тысячу раз - "Бывает!"

Когда пошел дождь, в открытое окно налилось немного воды и ковер слегка намок - придется подсушить - а то основа может подгнить - подсушить можно хотя бы пылесосом или на худой конец феном!

4. Пригнувшись, он выскочил из-за мусорного ящика - его явно тут не ждали - все бросились врассыпную. А один из них от неожиданности побежал прямо на него. Он нажал на курок. "Тра-та-та-та-та" - деревянный автомат уперся в живот мальчику, глаза того выражали полнейшую панику - несмотря на то, что его убили, он побежал дальше. "Тра-та-та-та-та" - понеслось ему вслед - "хватит жить - умирай!". Тот замедлил шаги. "Хватит жить!"

В кустах дико пронзительно запела ворона.

5. Накрапывал дождик - то сильнее, то слабее - неожиданно капли застучали чаще - и весь мирок вокруг автобусной остановки ожил - люди заспешили под ближайший навес. Краем глаза я видел, как две пожилые женщины прощались друг с другом - как водится - уже видимо несколько минут их губы привычно перемалывали шелуху слов, лица были кирпично-добродушны. Та, что ждала автобус, засуетилась, подобрала сумки и заковыляла. Неожиданно лицо другой исказилось, и она высоким голосом почему-то закричала в след - "больше автобуса не будет". Воздух наполнился тревогой, образовался водоворот - две тетки стремительно вращались в нем, а вокруг лежала спокойная масса толпы. "Больше автобуса не будет" - она продолжала настойчиво и бессмысленно кричать. Бегущая женщина обернулась - она улыбалась, и по ее улыбке было видно - как ей страшно и стыдно - страшно, потому что она жутко испугалась. Стыдно ей было потому, что она понимала абсурдность ситуации, но сделать с собой ничего не могла. "Больше автобуса не будет!"- крикнув еще раз, женщина развернулась и пошла. Все всосались в автобус. Водоворот исчез. Когда я подходил к своему дому, навстречу мне вышла старуха с собакой - странно... А говорят, что она ходит с косой... И незачем ей было тут гулять - я и так все понял. Какая бесцеремонность! Между прочим, в сумке я нес вкусные пончики!

Раздел 04 - «Различающее сознание»

«Лошадь без копыт - не лошадь»

В.Крессе "Уход за лошадьми"

«Когда я вижу, что у учёных людей нет ни способности истинного различения реального от нереального, ни бесстрастия, то я чувствую, что они похожи на солому; или что они похожи на коршунов, которые парят высоко в небе, но умы которых прикованы к падали, лежащей на земле.»

Рамакришна

Содержание главы:

04-01) Общее рассмотрение различающего сознания.

04-02) Практика забывания. Практика порождения озаренных образов.

04-03) Устранение внутреннего диалога

04-01) Когда я различаю книгу и стол, синее и желтое, это и означает, что проявляется способность к различению – «различающее сознание» («РС»). Мысли, желания, эмоции, ощущения и РС составляют полный набор восприятий, который я называю термином «личность».

РС может быть механическим и озаренным. Механическое РС («мРС») возникает по привычке, перенятой механически, а также при отсутствии ОзВ. Например, глядя на дерево мы говорим, что листья, ветки и ствол – его части, т.е. различаем некоторые совокупности восприятий как отдельные группы, связанные между собой в единое целое «дерево». Машина, стоящая у дерева, не различается нами как его часть, так как когда мы смотрим на любое дерево, то почти всегда видим листья и ветки, но очень редко видим машину. Такое различение не является мРС, поскольку опирается на наблюдения, на опыт. Но никому не приходит в голову считать чувство красоты частью дерева, хотя каждый раз, когда я смотрю на любое дерево, я испытываю всплеск чувства красоты (разумеется, если я при этом испытываю ОзВ), причем каждый всплеск красоты имеет свой неповторимый оттенок, так же как неповторим любой лист, ветка. Причина того, что мы не различаем такого огромного количества оттенков чувства красоты, состоит в том, что мы испытываем его очень редко, и поэтому не сформирована привычка к различению оттенков, эти оттенки попросту не проявлены. Причина того, что даже испытывающий множество оттенков красоты человек по прежнему не считает восприятие красоты частью дерева, является примером мРС – мы слишком привыкли считать чувство красоты «своей частью».