Английский язык с Джеромом К. Джеромом. Трое в лодке, не считая собаки - Jerome Jerome

stomach [ˈstʌmǝk] substantial [sǝbˈstænʃ(ǝ)l] eloquent [ˈelǝkwǝnt]

How good one feels when one is full — how satisfied with ourselves and with the world! People who have tried it, tell me that a clear conscience makes you very happy and contented; but a full stomach does the business quite as well, and is cheaper, and more easily obtained. One feels so forgiving and generous after a substantial and well-digested meal — so noble-minded, so kindly-hearted.

It is very strange, this domination of our intellect by our digestive organs. We cannot work, we cannot think, unless our stomach wills so. It dictates to us our emotions, our passions. After eggs and bacon, it says, "Work!" After beefsteak and porter, it says, "Sleep!" After a cup of tea (two spoonsful for each cup, and don't let it stand more than three minutes), it says to the brain, "Now, rise, and show your strength. Be eloquent, and deep, and tender; see, with a clear eye, into Nature and into life; spread your white wings of quivering thought, and soar, a god-like spirit, over the whirling world beneath you, up through long lanes of flaming stars to the gates of eternity!"

After hot muffins, it says (после горячих оладий желудок говорит), "Be dull and soulless, like a beast of the field (будь туп и бездушен, как скотина в поле; beast of the field — полевые животные, скот) — a brainless animal, with listless eye (безмозглым животным с безразличным взглядом), unlit by any ray of fancy, or of hope, or fear, or love, or life (в котором не светится ни воображение, ни надежда, ни страх, ни любовь, ни жизнь: «не освещенным ни проблеском…»)." And after brandy, taken in sufficient quantity, it says (а после бренди, употребленного в достаточном количестве, он говорит; to take — брать), "Now, come, fool, grin and tumble, that your fellow-men may laugh (теперь давай, дурачься, ухмыляйся и кувыркайся, чтобы твои товарищи могли посмеяться) — drivel in folly, and splutter in senseless sounds (болтай чепуху и издавай бессмысленные звуки; to drivel — нести бред, пороть чушь; folly — глупость, недомыслие, безумство; чушь; to splutter — говорить быстро и бессвязно, лопотать), and show what a helpless ninny is poor man (и покажи, каким беспомощным дурачком становится несчастный человек) whose wit and will are drowned, like kittens (чьи ум и воля утоплены, словно котята), side by side, in half an inch of alcohol (в полудюйме алкоголя)."

We are but the veriest, sorriest slaves of our stomach (мы — лишь жалкие рабы желудка). Reach not after morality and righteousness, my friends (не стремитесь к нравственности и праведности, мои друзья); watch vigilantly your stomach, and diet it with care and judgment (наблюдайте бдительно за своим желудком и питайте его с осторожностью и рассудительностью). Then virtue and contentment will come and reign within your heart (тогда добродетель и удовлетворение придут и воцарятся у вас в сердце), unsought by any effort of your own (без всяких усилий с вашей стороны; unsought — непрошеный; легко полученный /не потребовавший поисков, усилий и т.д./); and you will be a good citizen, a loving husband (и вы станете хорошим гражданином, любящим мужем), and a tender father — a noble, pious man (нежным отцом — благородным, благочестивым человеком).

drivel [drɪvl] alcohol [ˈælkǝhɔl] righteousness [ˈraɪʧǝsnɪs] pious [ˈpaɪǝs]

After hot muffins, it says, "Be dull and soulless, like a beast of the field — a brainless animal, with listless eye, unlit by any ray of fancy, or of hope, or fear, or love, or life." And after brandy, taken in sufficient quantity, it says, "Now, come, fool, grin and tumble, that your fellow-men may laugh — drivel in folly, and splutter in senseless sounds, and show what a helpless ninny is poor man whose wit and will are drowned, like kittens, side by side, in half an inch of alcohol."

We are but the veriest, sorriest slaves of our stomach. Reach not after morality and righteousness, my friends; watch vigilantly your stomach, and diet it with care and judgment. Then virtue and contentment will come and reign within your heart, unsought by any effort of your own; and you will be a good citizen, a loving husband, and a tender father — a noble, pious man.

Before our supper, Harris and George and I were quarrelsome and snappy and ill-tempered (перед ужином Гаррис, Джордж и я были сварливыми, раздражительными и с плохим характером); after our supper, we sat and beamed on one another (после ужина мы сидели и радостно улыбались друг другу; to beam — сиять, испускать лучи; широко, радостно улыбаться), and we beamed upon the dog, too (а также улыбались собаке). We loved each other, we loved everybody (мы любили друг друга, любили всех). Harris, in moving about, trod on George's corn (Гаррис, переходя на другое место, наступил Джорджу на мозоль; to tread). Had this happened before supper (случись это до ужина), George would have expressed wishes and desires concerning Harris's fate in this world and the next (Джордж бы высказал /разные/ пожелания относительно судьбы Гарриса в этом мире и следующем; wish — /по/желание, просьба; desire — /страстное/ желание, пожелание) that would have made a thoughtful man shudder (которые заставили бы мыслящего человека содрогнуться; thoughtful — задумчивый; погруженный в размышления; вдумчивый).

As it was, he said (а на самом деле он сказал): "Steady, old man (осторожно, старина); 'ware wheat (легче на поворотах; 'ware = aware — знающий, осведомленный; осторожно! берегись!: «смотри не наступай на мою пшеницу»; wheat — пшеница)."

And Harris, instead of merely observing, in his most unpleasant tones (а Гаррис, вместо того, чтобы просто заметить самым неприятным тоном), that a fellow could hardly help treading on some bit of George's foot (что товарищ едва ли может не наступить = что нельзя не наступить на какую-либо часть ноги Джорджа), if he had to move about at all within ten yards of where George was sitting (если вообще приходится переходить на другое место: «передвигаться» на расстоянии не более десяти ярдов от /того места/, где сидит Джордж), suggesting that George never ought to come into an ordinary sized boat with feet that length (намекая, что Джорджу вообще не следовало бы садиться: «входить» в лодку обычного размера с ногами такой длины), and advising him to hang them over the side (и советуя ему свесить их за борт), as he would have done before supper, now said (как он /Гаррис/ сделал бы до ужина, теперь сказал): "Oh, I'm so sorry, old chap (о, извини, дружище); I hope I haven't hurt you (надеюсь, я не причинил тебе боль)."

treading [ˈtredɪŋ] desire [dɪˈzaɪǝ] unpleasant [ʌnˈplez(ǝ)nt]

Before our supper, Harris and George and I were quarrelsome and snappy and ill-tempered; after our supper, we sat and beamed on one another, and we beamed upon the dog, too. We loved each other, we loved everybody. Harris, in moving about, trod on George's corn. Had this happened before supper, George would have expressed wishes and desires concerning Harris's fate in this world and the next that would have made a thoughtful man shudder.

As it was, he said: "Steady, old man; `ware wheat."

And Harris, instead of merely observing, in his most unpleasant tones, that a fellow could hardly help treading on some bit of George's foot, if he had to move about at all within ten yards of where George was sitting, suggesting that George never ought to come into an ordinary sized boat with feet that length, and advising him to hang them over the side, as he would have done before supper, now said: "Oh, I'm so sorry, old chap; I hope I haven't hurt you."

And George said: "Not at all (нисколько/вовсе нет);" that it was his fault (что это его вина); and Harris said no, it was his (а Гаррис говорит, что нет, его).

It was quite pretty to hear them (было очень приятно слушать их).

We lit our pipes, and sat, looking out on the quiet night, and talked (мы зажгли трубки и сидели, выглядывая /из-под брезента/ на тихую ночь, и разговаривали).

George said why could not we be always like this (Джордж спросил, почему мы не можем всегда быть такими) — away from the world, with its sin and temptation (вдали от мира, с его грехами и искушениями), leading sober, peaceful lives, and doing good (вести умеренную, спокойную жизнь и творить добро). I said it was the sort of thing I had often longed for myself (я сказал, что часто сам очень этого хотел; to long — очень хотеть, страстно желать; стремиться); and we discussed the possibility of our going away, we four (и мы /стали/ обсуждать возможность нашего ухода, нас четверых), to some handy, well-fitted desert island, and living there in the woods (на какой-нибудь удобный, хорошо обставленный необитаемый остров и проживания там в лесу).

Harris said that the danger about desert islands, as far as he had heard (Гаррис сказал, что опасность необитаемых островов, насколько он слышал), was that they were so damp (состоит в том, что они очень сырые): but George said no, not if properly drained (но Джордж сказал «нет», если они хорошенько осушены).

fault [fɔ:lt] desert [ˈdezǝt]

And George said: "Not at all;" that it was his fault; and Harris said no, it was his.

It was quite pretty to hear them.

We lit our pipes, and sat, looking out on the quiet night, and talked.

George said why could not we be always like this — away from the world, with its sin and temptation, leading sober, peaceful lives, and doing good. I said it was the sort of thing I had often longed for myself; and we discussed the possibility of our going away, we four, to some handy, well-fitted desert island, and living there in the woods.

Harris said that the danger about desert islands, as far as he had heard, was that they were so damp: but George said no, not if properly drained.

And then we got on to drains (затем мы заговорили про осушение; to get on to — заниматься; приниматься за; drain — дренажная канава, система осушения), and that put George in mind of a very funny thing that happened to his father once (и это напомнило Джорджу об одном очень забавном случае, который произошел однажды с его отцом). He said his father was travelling with another fellow through Wales (что его отец путешествовал с одним человеком по Уэльсу), and, one night, they stopped at a little inn (и однажды вечером они остановились в маленькой гостинице), where there were some other fellows, and they joined the other fellows (где были другие люди = постояльцы, и они присоединились к ним), and spent the evening with them (и провели с ними вечер; to spend).

They had a very jolly evening, and sat up late (у них был очень веселый вечер, и они засиделись /допоздна/), and, by the time they came to go to bed (и, к тому времени, когда они отправились спать), they (this was when George's father was a very young man) were slightly jolly, too (они /это происходило, когда отец Джорджа был очень молод/ были слегка навеселе). They (George's father and George's father's friend) were to sleep in the same room, but in different beds (они /отец Джорджа и приятель отца Джорджа/ должны были спать в одной комнате, но в разных кроватях). They took the candle, and went up (они взяли свечу и поднялись наверх). The candle lurched up against the wall when they got into the room, and went out (свеча наклонилась к стене = ударилась о стену, когда они входили в комнату, и погасла), and they had to undress and grope into bed in the dark (и им пришлось раздеваться и ощупью искать кровати в темноте). This they did (это они сделали); but, instead of getting into separate beds, as they thought they were doing (но, вместо того, чтобы лечь на разные кровати, как они думали /что ложатся/), they both climbed into the same one without knowing it (они оба влезли в одну и ту же, не зная этого) — one getting in with his head at the top (один залез головой сверху = к подушке), and the other crawling in from the opposite side of the compass (а другой вполз с противоположной стороны; compass — граница, предел; окружность, компас), and lying with his feet on the pillow (оказавшись лежащим своими ногами на подушке).