Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская

остальное. И только сейчас Вадим заметил, что на Наде была надета белая полупрозрачная рубашка, длинная почти до пят. Сквозь неё виднелись соски, угадывались линии тела. Это казалось таким возбуждающим, что Вадим почувствовал желание, несмотря на дурман в голове, который не исчезал.

— Пойдем со мной, — девушка потянула Вадима за собой, — в эту ночь исполняются самые заветные желания, в эту ночь сбываются самые невероятные мечты, ты вкусишь всю сладость грёз. Только скажи, что ты хочешь этого! Подари мне свое сердце, а я подарю тебе наслаждение, я напою тебя нектаром трепетной любви, я обожгу тебя пламенем горящей страсти, я ввергну тебя в бездну, а потом подниму в поднебесье. Скажи, что ты любишь меня!

— Я люблю тебя, — услышал Вадим свой голос, он как будто видел себя со стороны. Временами что-то тревожное проносилось в голове, но тут же исчезало, прогоняемое другими мыслями, еще более хаотичными и беспорядочными.

Надя приблизилась к нему.

— Я хочу почувствовать твои губы, — прошептала девушка, — я слишком долго ждала, растворись во мне, пленяй меня.

Вадим погладил ее по волосам, затем неожиданно резко притянул к себе и стал целовать, жадно, неистово, до боли…

Они опустились на ложе из трав, пахло влажной березой и дубом, прелым мхом и полевыми цветами. Стены витавшего в воздухе вожделения покрылись испариной, свечи в углах горели, потрескивая от нетерпения, они отбрасывали на стенах мистические тени. Эти тени двигались, сплетались, исчезали и опять появлялись.

— Как же я тебя люблю! — Вадим стал снимать с девушки рубашку медленно, шаг за шагом, целуя каждый сантиметр. Обнажил грудь и с удовольствием погладил большие светло-коричневые околососковые окружности. На левой — родинка. Соски от возбуждения стали твердыми. Девушка обняла Вадима, она вся горела.

Он обезумел от ожидания, ринулся вперед…

Надя на празднике так и не нашла ни Марью Ивановну, ни ее внуков. Она, казалось, обошла все. Наверное, они все-таки отправились в лес. Надя решила вернуться к Вике, может, она уже что-нибудь придумала?

Андреева увидела свет из бани еще издалека, радостно побежала вперед, не заметив машину возле забора, влетела в калитку.

— Викуся! — туман расступился, открыв ее взору то, о чем она и помыслить не могла.

Глава 47

Бывают в жизни такие моменты, когда хочется повернуть время вспять или оказаться в другом месте, или позже, или раньше, одним словом: не здесь и не сейчас. Но все происходит, как тому суждено быть, и обстоятельства складываются именно в таком направлении, в такой последовательности, чтобы совершилось задуманное Создателем. Подчас невозможно увидеть в этом для себя пользу, понять, что кроется за происходящим, ведь истину найти так трудно. Мы бредем по дороге жизни слепые, глухие и неразумные, мы спотыкаемся, падаем, ропщем, ищем виновных, не подозревая, что сами являемся духовными калеками, озабоченными лишь внешним благополучием, рабами своей воли, своих желаний. Но ведь для каждого выбран тот крест, который он в состоянии нести, ни больше, ни меньше.

Надя попятилась, зацепилась за высокий порог, едва не упала. Чувства, что тебя предали, не было, ведь Вадим ничего ей не обещал. И даже глупо надеяться на это, когда рядом Виктория. Конечно, она красива, уверена в себе, более современна, соблазнительна, наконец. Перед ней трудно устоять.

Надя почувствовала лишь стыд и неловкость. Стыд за то, что застала их, так самозабвенно занимающихся любовью, бестактно вломилась и помешала.

— Простите, — пролепетала она единственное, что пришло на ум. Все правильно, все так и должно быть. Она привыкла, что выбирают не её, еще с юности. Если привыкла, то почему сейчас, именно сейчас, так больно? Хотелось завыть от жалости к самой себе, спрятав лицо в руках и превратив кожу в бумагу. Но Андреева не издала ни звука, хотя побелевшие губы шевелились.

Она выскочила из бани, затравленно обернулась и побежала. Куда, зачем? Не знала. Знала лишь, что надо исчезнуть, скрыться, сделать все, чтобы никогда не вспоминать о Беляниново.

Вадиму показалось, что он сходит с ума. Надя стояла в дверях и смотрела на него расширенными от ужаса глазами, такими огромными, что в них уместилось бы море — бушующее, грозное, его волны яростно избивали берег, затем вынужденно и досадливо откатывали назад. Море было и останется чужим. Вадим почему-то сразу понял это: уже разрушено то, что еще толком и не началось, оно было где-то там, на пороге, светлое, согревающее, ласкающее душу в предвкушении чего-то необычного.

Дурман стал проходить, рассеиваться, рядом лежала Виктория, притихшая, еще не остывшая от любовных утех, от всепоглощающей страсти, которая ошеломила обоих, закрутила в вихре и утащила на дно глубокого омута.

— Надя! — Вадим вскочил, видя, как она исчезает в дверном проеме, исчезает из его жизни. Нет, он не даст ей уйти, он все объяснит, он больше не сделает ошибку, когда позволит женщине исчезнуть, так ничего не поняв, не выслушав, не разобравшись. Такое уже было…

Вадим стал быстро надевать джинсы, тело влажное, запутался в раструбах, упал, грубо выругавшись.

— Это бесполезно, — раздался тихий голос Виктории, — она все равно тебе не поверит.

Корецкая села на мокрую лавку в самый дальний угол, вытянула длинные ноги. Обнаженная, распутная, коварная и лживая. Вадиму в это момент удалось подняться и высвободиться из плена запутавшихся раструбов джинсов. Он сделал шаг и почувствовал в лодыжке нестерпимую боль, такую, что не то, что бежать, ходить было невозможно.

Вадим медленно повернулся к Виктории, выражение его лица потрясло ее: никогда она не видела столько злости и ненависти в глазах мужчины. Он был готов разорвать ее, гнев Антона ничто по сравнению с гневом Вадима. Вика поняла это шестым чувством. Яростью Вадима был наполнен даже воздух, ставший прозрачным. Виктория кусала губы. Она подтянула ноги к подбородку и сжалась в комок, приготовилась к самому худшему.

Вадим смотрел на нее, смотрел, не мигая, он так умел. Смотрел и молчал, это оказалось не просто худшим, это была сама казнь. Виктория была недостойна даже слов возмущения, она ничего, абсолютно ничего, не значила для Вадима. Словно в подтверждение мыслей Вики он все так же, молча, швырнул ей рубашку, давая понять, что его вовсе не привлекает ее нагота, как и все остальное.

Вадим, превозмогая боль в лодыжке, поковылял к выходу. Хлопнул дверью и ушел, оставив после себя брезгливое равнодушие, без единого шанса.

Надя вбежала в дом, рванула на второй этаж за вещами. Здесь ничего нельзя оставлять, чтобы никогда не возвращаться. Она быстро собрала сумку. Дом, который приютил на целых две недели, который