Зелёный рассвет - Токацин

— Я хотел бы увидеть все эти руины проросшими насквозь, ушедшими в землю, чтобы здесь поднялся лес, — сказал Речник и вздохнул. — Когда-нибудь эта земля очистится…

— Сама — никогда, — хмуро ответил Гедимин. — А очистить её труднее, чем купол взорвавшегося альнкита. Может, весной я займусь этим… если доживу до весны.

— Я рад буду помогать тебе, — сказал Фрисс. Он немного оживился, увидев столько жизни среди мёртвых стен. Может, здесь Аойген, бог случая, сильнее, чем среди пепла и ирренциевой пыли? "Воин-Кот, если слышишь — помоги этому сармату. Пусть ему повезёт…" — Речник плохо умел взывать к богам и скоро оставил эти мысли. Он забыл на миг, где находится, и потянулся к красивейшему соцветию одной из лоз, нежной на вид. Через секунду ожившая лоза оплела его, как паутина, и поволокла наверх. Испепеляющий луч накрыл её вовремя. Фрисс откатился в сторону по обломкам рилкара, отдирая от скафандра липкие щупальца. Побеги были сплошь усеяны присосками, а испод нежных листьев покрывали частые острые шипики.

— Фриссгейн, это тебе не Река, — напомнил сармат, для отстрастки выстрелив ещё раз поверх растительности. — Тут недаром нет крыс. Запад и юго-запад принадлежат флоре. Тут ещё ничего, Длинная улица вообще поросла Флервой…

Речник поёжился. Флерва, или Флерва Рудничная — очень полезное всеядное растение, если его вовремя полить хаштом, но очень опасная и живучая тварь, если с поливом опоздать…

Они шли долго, и Речник убедился, что все растения не прочь кого-нибудь сожрать. Наверное, им не хватало ирренция и пепла для роста, и они находили еду иными способами. "Это не жизнь, это такая смерть. Тут из всего получается смерть," — печально думал он. Идти что-то искать в этих зарослях хотелось ещё меньше, чем обыскивать поселение Фойстов. Гедимин "обрадовал" Речника — если в порту ничего не отыщется, следующий поход будет как раз в логово Флервы.

На пересечении улиц Фрисс мельком увидел Торговую Площадь — мельком, потому что в этой мешанине обломков ничего понять было невозможно, а пройти по ней даже и пытаться не стоило! Изыскатели пробрались вдоль стены, под обрубками навесных мостов, которые вели когда-то к центру площади. Там стояло какое-то широкое, высокое и сложное здание, не отличавшееся прочностью и не пережившее Применения. Гедимин признался, что подходы есть… и он именно там набрал деталей для "цацек", они даже почти не светились. Но в дождь туда тяжело пробраться…

А вода всё лилась и лилась с неба, и Фрисс удивлялся, что она так быстро уходит с улиц. К середине дня изыскатели вышли к Реке и остаткам портовых строений, а дождь ещё и не думал прекращаться.

В те времена, когда люди ходили по улицам Старого Города, Реки ещё не было. Возможно, была другая река, озеро или даже океан. Покорёженные здания порта неярко светились в полутьме, и Гедимин даже не смотрел на дозиметр — и так ясно было, что ирренций пропитал тут всё насквозь.

— Обувайся, Фриссгейн, — сказал он, остановившись у относительно "чистого" дома. — Там горячо.

Порт был когда-то громаден, полон людей, машин, море энергии текло к нему, по пути проходя через ряд подстанций — башен с мачтами снаружи и "кольцевыми накопителями" (так называл Гедимин те красные бублики, запомнившиеся Речнику) внутри. Накопители были созданы для поглощения и накопления энергии — и Пучок, дотянувшийся до порта, попал в их ловушку и был поглощён без остатка одной из подстанций. Но странное стеклоподобное вещество не выдержало такого сильного излучения — и взорвалось, разрушив рилкаровые стены, разлетелось веером мельчайших раскалённых брызг и новыми лучистыми пучками. Расплавленный накопитель залил стены, мостовые, въелся и впитался повсюду, но энергия, которую он накопил, осталась при нём — и при малейшем касании он излучал сильный жар, свет и Сиджен. Древний Сармат не боялся обжечься, а вот Речнику могло запросто прожечь ногу до кости. Поэтому он послушно влез в неуклюжие сандалии.

— Сильное здесь излучение? — шёпотом спросил Фрисс, подбираясь к портовым зданиям. Никого вокруг не было, даже крыс, но кричать совсем не хотелось.

— Такое измерять — только приборы портить, — отозвался Гедимин, осторожно ступая по оплавленной мостовой. — Обрати внимание — вода показывает, где горячо…

Над остатками подстанции — застывшей лужей чёрно-красного расплава — пар стоял столбом. Кое-где белый дымок поднимался и от мостовой. Фрисс аккуратно обходил такие места.

Гедимин остановился, выдвинул "усы" нескольких приборов, посмотрел на мокрые экраны, понажимал на кнопки, второй ладонью прикрывая их от воды. Речник в очередной раз пожалел, что ничего не понимает. Втянув всё обратно, сармат довольно кивнул:

— Сильное излучение снизу. Есть знакомые спектры. Не уверен, что станция, но проверить не помешает. А вот и наш колодец.

Колодец действительно был "их". Фрисс понял это по одним размерам крышки люка. Она была огромна, неимоверно тяжела, отмечена поясом разнообразных значков, предупреждающих об опасностях… и из широких проёмов вокруг неё сочился зеленоватый свет. В проёмы можно было просунуть кулак, но человек там не пролез бы.

— Гедимин, а ты это поднимешь? — недоверчиво спросил Речник, глядя то на крышку, то на сармата. Люк удерживали на месте тяжёлые скобы и замки. За таким, наверное, можно без проблем пересидеть Применение!

— Отойди, — сказал сармат, снимая с плеча сфалт. — Сейчас откроется…

Фрисс попятился от брызг металла и рилкара. Он вспомнил слова Иреглана о крысах из порта, подданных вождя Наири. Может ли внизу быть их логово? Хотя нет… слишком узкие проёмы вокруг люка. А через сам люк крысы не ходят — может, они и подняли бы крышку, но каждый раз закрывать всё на замки?! Нет, оно тут со времён Применения…

Даже Гедимин открыл колодец с трудом, потратив и время, и усилия, и плазму. Фрисс ждал в стороне, разглядывая порт и подстанции, и так задумался, что пропустил, когда сармат откинул крышку. Но загрохотала она так, что задрожала мостовая.

— Свинец, — сказал Гедимин, тяжело дыша. — Свинец и кеззий. Что-то интересное они закрывали. Жаль, если это всего лишь топливо для корабельных альнкитов.

Речник спустился вслед за ним — не по стене, по крепким рилкаровым ступеням. Освещение в туннеле не требовалось — ирренций светился достаточно ярко. Фрисс рассчитывал услышать вопли и шорох крыс, но услышал только тихое навязчивое шипение. Оно шло со всех сторон, отдаваясь в пустом коридоре, накатывало, как волны, и с каждым шагом становилось громче.

"Холодно… очень холодно… металл холодный… нет реакции… нет… остановилось… всё остановилось… только холод…" — странный звенящий голос зазвучал в голове Речника, заставляя кости вибрировать. Но он не спит! Откуда это наваждение?!