Наш хлеб – разведка - Альберт Байкалов

«Жаль, чеченцев с собой не взяли, – мелькнула мысль. – Разговор интересный».

До бандитов осталось несколько шагов. Офицеры отложили в сторону «винторезы». У Тумана в руке появился «АПС» с навернутым на ствол прибором бесшумной стрельбы.

«Правильно, что тоже за нож не взялся, – похвалил его про себя Антон. – Не дай бог, какая накладка, и не выстрелишь», – одновременно он приподнялся над землей и бросился на сидящего левее. В последний момент под ногой Тумана хрустнула ветка, и боевик, которого должен был убрать Антон, не тратя времени на то, чтобы посмотреть, что послужило причиной шума, донесшегося сзади, неожиданно перекатился вперед. В результате Антон оказался с занесенным над пустым местом ножом. Раздался звук удара рукояти пистолета по голове. Туман уже «сделал» своего. В то же время боковым зрением Антон увидел удлиненный глушителем ствол «АПС».

«Зря!» – Мысль слилась с хлопком подвижных частей затвора.

По закону подлости Туман не смог сразу убить бандита. Ранение оказалось не смертельным. Пулей лишь сбило на затылок кепку, однако контузило, задев по касательной голову. Зажмурившись, тот съежился и широко открыл рот.

Оттолкнувшись от земли, Антон прыгнул на боевика, придавил его всем телом к земле и одновременно вогнал нож в шею. Горячая струя ударила в запястье, потекла под рукав куртки.

Издав странный гортанный звук, похожий на лягушачье кваканье, бандит с исступлением стал сучить ногами и выгибаться. Антон с силой рванул рукоять на себя и вверх, перерезая гортань. Страшный хрип и бульканье показались такими громкими, что казалось, их слышно не только у сараев, но и намного дальше.

Антон перевернул забившегося в конвульсиях бандита на живот и посмотрел в сторону Тумана. Майор, сидя верхом на втором боевике, связывал ему руки. Похоже, тот был без сознания. Через секунду Антон был уже рядом. Прислонив чеченца спиной к дереву, он пошлепал его ладошкой по лицу. Заросший до самых глаз густой рыжей бородой парень, едва слышно простонав, открыл глаза. Туман, ненадолго исчезнув, появился с оставленным перед нападением оружием. Дав Антону его «винторез», перебежал немного в направлении сараев и укрылся в небольшой вымоине.

– Сколько вас и где посты? – Антон тряхнул чеченца за грудь и приставил окровавленный нож к уголку правого глаза. – Живее!

– Два, – прохрипел пленник и попытался показать взглядом в сторону убитого.

– Где еще посты? – прошипел Антон.

– Всего два, – уже более внятно проговорил бандит. – Сулло должен был прятаться там. – Он кивнул в сторону дороги.

Из сказанного боевиком Антон понял, что этих двоих поставили с двух сторон от проселка, но они, чтобы поболтать, плюнули на все и сошлись в этом месте. С дисциплиной у них были нелады.

– Сколько всего приехало и зачем? – Антон надавил на рукоять ножа сильнее.

Пленник тяжело и часто задышал.

– Десять и Азат. Сулло и я – еще два, – выдавил он. – Скоро в Курчалой хоронить один дед будут. Нам Азат сказал всех там убивать.

– Вы что, ниндзя? – усмехнулся Антон. – Тринадцать человек решили целое село взять? Там же комендатура, блокпосты ОМОНа, отделение милиции!

Он успокоился и расслабился. Похоже, в лагере бандитов не услышали шума. Ничто не говорило о том, что там поднят переполох. Молчала и портативная станция в нагрудном кармане сшитого кустарным способом разгрузочного жилета боевика.

– В селе тоже наш моджахед есть! – быстро заговорил бандит. – Один «ЗИЛ» приедет с полевой стан. У речка Хумык. Знаешь?

– Полкилометра севернее Курчалоя, – кивнул Антон. – Но ведь там блокпост?

– Как все начнется, два моджахед стрелять гранатомет будут. Еще шахидка был. Но ее комендатура забрал.

Судя по блеску в глазах, бандит не врал. Скорее всего, он решил, что раз нашли их лагерь во главе с Азатом, то операция провалена изначально. Теперь надеялся, что его сотрудничество зачтется при вынесении приговора в суде. Но ошибся. Антон не собирался возиться с пленными, тем более оставлять их у себя в тылу. Как только боевик перестал говорить, он надавил ему на сонную артерию, одновременно зажав рукой рот. Дернувшись и выпустив воздух, отчего ладонь Антона стала мокрой, через минуту чеченец затих.

Убедившись, что бандит мертв, Антон перебежал к Туману.

– Здесь одиннадцать рыл, – переворачиваясь на спину и вынимая из нагрудного кармана спутниковый телефон, прошептал Антон. – Постов больше нет.

Он набрал частоту Лавра и коротко передал ему полученную от боевика информацию. Закончив словами: «Срочно сообщи коменданту», – отключился и приказал Доку выдвинуться к ним. Вскоре, словно материализовавшись из воздуха, Ренат опустился рядом.

– Если верить «духу», дальше чисто, – заговорил Антон.

– Я слышал твой допрос и ответы, – Док показал пальцем на наушник ПУ.

– Поэтому будем держаться вместе, – продолжил Антон, пропустив слова Дока мимо ушей. – Все равно смотрите в оба.

Инструктаж был прерван негромким голосом, раздавшимся в наушнике ПУ:

– Филин, это Банкет, как слышишь?

– Слышу хорошо, что случилось? – Антон посмотрел на циферблат часов и удивленно вскинул брови. С того момента, как они разошлись, прошло пятьдесят минут.

– Поляна накрыта, – имея в виду, что минное поле готово, отрапортовал Банкет. – Выходили почти к самым сараям. С нашей стороны охранения нет. Три машины. Боевиков действительно одиннадцать. Расслабились. Думаю, проблем не будет.

– Вы сейчас где? – поняв из доклада, что Банкет слышал его разговор с Туманом и Доком и даже в курсе, что они сняли двоих бандитов, спросил Антон.

– На исходных. Можете начинать гнать.

– Понял. – Антон показал направления офицерам справа и слева от себя, перевернулся на живот, приподнялся и, пригибаясь, направился в сторону расположившихся на отдых боевиков. Вскоре послышались негромкие голоса. Спецназовцы решили не рисковать и оставшиеся метры преодолели ползком. Попутно Док снял растяжку.

После отъезда Азата и его моджахедов Биберт еще некоторое время сидел у обочины дороги. Руки ныли. Но сильнее всего мучила тоска. Еще бы, ему пришлось выполнять непривычную женскую работу. Сначала он протер всю машину бензином, потом отмыл ее с мылом. После этого ему всучили небольшой пузырек со спиртом и кусок чистой тряпки. Обработав им руль, сиденье и даже приборную доску, он отошел подальше в сторону. Только тогда боевики заняли свои места.

Биберт не доехал до конца дороги совсем немного. Каких-то пару километров. Дальше начиналась теснина, а проселок превращался в широкую тропу, пригодную лишь для перегона скота.

Внизу шумел Шароаргун. Безмолвная луна на фоне звездного неба отражалась в воде сотнями мельтешащих на волнах бликов. Холодный ветер пробирал до костей. Закинув за спину автомат, Биберт стал подниматься в гору, с каждым шагом чувствуя, как уходят последние силы. Смертельная усталость валила с ног. Наконец, наткнувшись на огромный камень, он снял рюкзак, неслушающимися пальцами отвязал прикрученный к нему кусок брезента, сгреб в кучу прошлогоднюю листву и накрыл им ее.

Ему показалось, что он лишь закрыл глаза, как вдруг кто-то включил гигантский прожектор. Усевшись, он посмотрел по сторонам. Солнце уже выплыло в зенит, вокруг щебетали птицы, шумела река. Удивленно хмыкнув, подтянул к себе рюкзак, лежащий в изголовье, достал оттуда кусок хлеба и сыр. Неторопливо перекусив, направился дальше. До пещеры было около пятнадцати километров, большую часть из которых нужно было идти в гору. Но ему не привыкать. Обычно на такой переход он тратил чуть больше пяти часов. Однако усталость, копившаяся все эти дни, дала о себе знать, и на перевал он поднялся лишь к вечеру. Здесь было холодно. Казалось, ветер дует со всех сторон. На юге белели шапками ледников вершины Качу, Тебулостама, Нархиях. Справа, совсем близко, Дайхох. Он перевел взгляд вниз, в сторону Шароаргуна. Голубая днем лента реки стала свинцовой. Прикинув, что через час уже будет совсем темно, он решил устроить привал, а спуск начать утром. Однако эту ночь Биберт провел уже практически без сна. Сначала его мучили кошмары. Он то и дело просыпался, прислушиваясь к звукам и вглядываясь в причудливые тени, создаваемые мертвым светом луны. Потом заныла спина. В промокшей от пота одежде было холодно. Накинув на плечи брезент, он подложил под себя рюкзак и так просидел до самого рассвета.

К пещере Биберт вышел разбитый, злой и голодный, коря себя за то, что связался с Ансалту и вновь вернулся к боевикам. Надо было отлежаться дома, а потом уехать в Россию. Там его никто не найдет. В Москве и Питере много родственников и земляков. Тех денег, которые он заработал на войне, хватило бы на первое время. Поддельный паспорт очень высокого качества у него есть. Что еще надо? А сейчас неизвестно, чем обернется его возвращение.

– Эй, Али! – крикнул он в лаз пещеры, отчего-то наводивший тоску своею темнотой. – Это я, Биберт. Выходи! Слышишь меня, одноногий урод!