Скверный маркиз - Барбара Картленд

Внизу, с лестницы, послышались голоса: лорд Ротертон разговаривал с Молль. Служанка отвечала на какой-то его вопрос, но Орелия могла разобрать только отдельные слова. Через минуту со стаканом виски в руке Молль вошла в ее комнату. Подождав, пока она не закроет за собой дверь, Орелия спросила:

— Все ли в порядке? Джим все понял?

— Да, мэм! Он знает, где эти конюшни. До них рукой подать, но он все равно помчался на лошади!

— Спасибо тебе! — Орелия облегченно вздохнула. Теперь она спасена!

— Джентльмен, который внизу, говорит, что вы должны уже ехать, — продолжила Молль, переминаясь с ноги на ногу и понимая, что огорчает щедрую даму.

Орелия сдвинула брови — что делать?

— Пойди и скажи ему, что я очень плохо себя чувствую и надо бы за врачом послать.

— Скажу, мэм, но он, наверное, меня не послушает. — Однако она сразу же спустилась вниз, а Орелия снова легла и через несколько минут услышала шаги лорда. Для видимого сохранения приличий он постучался, но почти сразу же толкнул дверь, не дожидаясь ее ответа.

— Что с вами такое? — требовательно вопросил он. — Немного укачало? Но от этого еще никто не умирал! Вставайте, Орелия, нас ждет священник…

Орелия медленно открыла глаза.

— Священник? — слабым голосом переспросила она.

— Именно так, нас ждет священник, и я еще никогда не встречал женщины, которая не почувствовала бы себя хорошо при виде обручального кольца на пальце!

— Но вы же знаете, что у меня нет желания… выходить за вас замуж, милорд.

— Зато я хочу жениться на вас! Вставайте же! У вас будет достаточно времени после брачной церемонии, чтобы отдыхать. — Он замолчал, обшаривая взглядом ее распростертое тело. Этот взгляд отметил и прелестную линию груди, и мягкий контур бедер. — Если, конечно, — добавил он тише, — я дам вам время на отдых.

Он был воплощением зла и похоти, с новой силой овладевшей им.

— Вы сами дойдете до экипажа или предпочитаете, чтобы я донес вас туда на руках?

Это предложение показалось ей столь омерзительным, что она быстро — пожалуй, слишком быстро для изнемогшей от качки больной! — сказала с протестом, которого не могла скрыть:

— Нет-нет, я сама! — И он в ответ рассмеялся, словно поняв, что она скорее прикидывается больной, чем в самом деле больна.

— Все еще пытаетесь сбежать от меня, Орелия? Но вы опоздали! Ведь я же вам говорил, что всегда получаю то, чего захочу!

Орелия встала и взяла со стола капор:

— Мне нечего вам ответить, милорд! Я могу только сказать, что ни один так называемый джентльмен не должен вести себя столь презренным образом по отношению к беззащитной и одинокой женщине.

— Но вы забываете, — глумливо рассмеялся Ротертон, — что я готов на вас жениться. Другой на моем месте мог бы вам этого и не предложить!

— Если вы ожидаете, что я безропотно позволю священнику сочетать нас браком, то вы ошибаетесь, — гневно возразила Орелия.

— Сомневаюсь, что через несколько часов вы повторите эти слова… — Она отшатнулась от него, как от ядовитой змеи, а он, видя, что жертва его испугалась, снова захохотал так, что смех этот показался Орелии звуком из преисподней: — Вы еще поблагодарите меня, что я сделал вас порядочной женщиной, — с издевкой намекнул он и, бесцеремонно ухватив ее за руку, повел к двери.

И Орелия села в экипаж — ничего другого ей не оставалось. Взглянув на свежую упряжку, она с упавшим сердцем заметила, что на козлах теперь сидит кучер с вожжами в руках. Как она и опасалась того, лорд Ротертон устроился на сиденье рядом с ней, лицом по ходу коляски. Лакей прыгнул на запятки, кучер стегнул лошадей, и они выехали на большую проезжую дорогу.

В страхе Орелия вжалась в самый угол у стенки. Полная самых ужасных предчувствий, она с отчаянием спрашивала себя, долго ли Джим будет искать маркиза? А вдруг, послушный роковому стечению обстоятельств, маркиз уже выехал из Эпсома в Лондон? И еще ее пугало соседство Ротертона. Он смотрел на нее тем самым взглядом, какой всегда ее настораживал. Когда лошади прибавили ходу, Ротертон обнял ее и притянул к себе.

— Не трогайте меня! — вскричала Орелия, дернувшись и пытаясь его оттолкнуть, но сразу же поняла, что совершенно беззащитна перед его превосходящей силой и жадностью плотоядных губ. Она вырывалась и отворачивалась, но он медленно, безжалостно привлек ее к себе! Одна ее рука, которой она упиралась ему в грудь, была теперь крепко зажата между их телами, другую он крепко держал в своей левой ладони, а правая оставалась свободной. Ротертон пальцами взялся за ее подбородок и повернул ее лицо к себе.

— Такая храбрая и такая беспомощная, — оскалился этот зверь и хищно впился ртом в ее губы.

Ее охватил смертельный страх. Казалось, она падает в бездну тьмы и чудовищного унижения. Было что-то маниакальное в жарком неистовстве его поцелуя. Она попыталась увернуться от его губ, но это было никак невозможно, а его рука уже проникла под плащ и мяла нежный муслин на ее груди. Ужас безысходности, жадность, с которой он впился своим отвратительным ртом в ее губы, не давая ей даже вздохнуть, словно высасывая все ее силы, почти лишали ее сознания. А потом, когда свет уже вовсе померк для нее, лошади внезапно остановились и раздались голоса.

Ротертон оторвался от ее губ, хватка его ослабла, Орелия вывернулась из его объятий и отодвинулась как можно дальше.

Дверь распахнулась!

— Какого дьявола? Что происходит? — яростно накинулся Ротертон на лакея, осмелившегося открыть дверь.

— Здесь два джентльмена, верхом, милорд, и один из них хочет поговорить с вашим сиятельством.

— Пошли его к черту! Я ни с кем не желаю говорить. Поезжай!

— Я думаю иначе, Ротертон!

Орелию словно подбросило к небесам, она вскрикнула от дикой и первозданной радости при звуке этого голоса. То был маркиз!

— Райд?! — воскликнул и Ротертон. И его словно подбросило, как и Орелию, но чувства его были при этом противоположного свойства.

— Выходи, я хочу с тобой поговорить! — ответил Ротертону маркиз, и Орелия поняла по его интонации, в какой он ярости. Она решила, что лорд Ротертон откажется выйти, но, поколебавшись, тот не стал обострять ситуацию, согласившись:

— Очень хорошо, я тебя выслушаю, Райд. Что же такого важного ты решил сообщить мне, что для этого остановил на дороге? У нас не будет для этой беседы другого времени, более подходящего?

— Сейчас как раз — самое подходящее! Выходи же…

Ротертон как-то особенно медленно, почти лениво, встал, приготовившись покинуть ландо, но при этом зачем-то быстрым и незаметным движением поднял крышку переднего сиденья — джентльмены, путешествуя, обычно прячут здесь ценные вещи на случай налета грабителей, но лорд Ротертон достал из укрытия… пистолет! Чтобы пустить его в ход, он должен был переложить его в другую руку, и Орелия, тут же заметив все это, в ужасе закричала: