КОТАстрофа. Мир фантастики 2012 - Мария Ема

Пусть уж лучше местные его растерзают, чем пропадать одному в унылой серой пустоте! Как мог Александр его оставить?

Сфинкс явился на зов. Пришел один, гордо выступив из-за стены Нэтиной пятиэтажки, неспешно приблизился к мальчику. Сощурив человечьи глаза, спросил:

– Зачем звал?

В голосе сфинкса не было ни гнева, ни злости.

– Помоги мне, пожалуйста! – Тимка молитвенно сложил ладони. – Помоги, очень тебя прошу!

Сфинкс молчал, смотрел выжидательно.

– Всех вас обидели люди, тебя и твоих… – мальчик запнулся, – собратьев, – закончил он. – Вас предали и бросили, оставили здесь навечно. Ты не любишь меня и других людей, но Александр-то в чем виноват?! Если ты не поможешь, он тоже не сумеет отсюда уйти. Я знаю, знаю, с вами поступили плохо, но его-то за что наказывать?! Вам не дали сделать выбор, но у Александра шанс есть…

– Чего ты хочешь от меня? – перебил сфинкс торопливую сбивчивую речь мальчика.

– Помоги мне справиться с моим врагом, – набравшись храбрости, выпалил Тимка, – тогда Александр сможет вернуться домой.

– А что взамен, человечий детеныш?

Тимка вздохнул.

– Я готов остаться, уйду к другим брошенным людям жить в их секторе города.

Сфинкс покачал головой.

– Ты и так это сделаешь, человечек. Тебе нет дороги назад. Ты ведь знаешь об этом?

Тимка молчал.

– Но даже если бы ты предложил нам что-то взамен, – продолжал его собеседник, – мы все равно не стали бы тебе помогать. Кошки не вмешиваются в жизнь людей. Они за ней наблюдают. Прощай!

Развернувшись, сфинкс величаво удалился. Тимка остался один на пустынной улице. Впрочем, ненадолго. Марья сдержала слово. Серый воздух будто сгустился перед ним, и оттуда спиной вперед вывалился человек. Мальчик его сразу узнал: Болеслав Григорьевич в отглаженном костюме и при галстуке медленно поднимался с земли.

Тимку передернуло. Даже дома Болеслав Григорьевич никогда не ходил по-людски: в уютном халате и мягких тапочках. Он вечно выглядел так, будто готовился заключить сделку на миллион. Наверное, поэтому он и был богатым…

Болеслав Григорьевич огляделся. Ни тени удивления не промелькнуло в его взгляде. Лишь верхняя губа дернулась вверх, обнажая ровные белые зубы, за которыми он, как и за руками, тщательно ухаживал.

– Это сон? – спросил Болеслав Григорьевич.

Мальчик замотал головой.

– Не сон? Тогда что?

– Город брошенных, – выдохнул Тимка. – Место, куда вы хотели отправить Александра.

– Чушь! – отрезал мамин «принц». – Твой кот, ты с ним и разбирайся.

– Уже разобрался. Я его не брошу.

– Никто не просит тебя бросать, – утомленно вздохнул Болеслав Григорьевич. – Найди ему новый дом, новых хозяев, все будет прекрасно.

– Может, это вам лучше найти новый дом? – Тимка выпрямился, шагнул вперед.

Прежде мальчик стоял, сутулясь, смотрел себе под ноги, говорил тихо. Он не боялся Болеслава Григорьевича, но опасался его, как и всего непонятного, чужого, таящего угрозу.

– Что?! – От подобного обращения «принц» опешил. Затем дыхание его участилось, бульдожьи щеки налились краской, нижняя челюсть выдвинулась вперед. Он стал больше, крепче, опасней. – Ты мне хамить будешь, сопляк?!

Тимка тряхнул головой и спрятал руки за спину – не хватало еще, чтобы враг видел, как дрожат пальцы.

– Хамить не буду, – сказал мальчик срывающимся голосом. – Но Александра вышвырнуть не позволю.

– Ты… – Лицо Болеслава Григорьевича перекосилось, в нос Тимке ударил резкий запах пота, разом перебивший аромат дорогого одеколона. – Ты решил мне указывать? Вздумал покомандовать тут? Я тебя и мать твою из милости подобрал, денег вам даю, за жилье плачу, в люди хочу вывести из вшивого этого городишки, а ты…

– А я не хочу в люди, – тихо сказал мальчик. – И маме подачек ваших не надо. Не верите? Ладно. Но когда она узнает, что вы о нас думаете, мигом укажет на дверь.

– Она ничего не узнает!

Болеслав Григорьевич как-то очень быстро очутился рядом. Тимка даже моргнуть не успел, а крепкая рука с массивным золотым перстнем на безымянном пальце уже ухватила его за ворот.

– Ничего не узнает. Все будет, как я спланировал: отъезд, свадьба, новая жизнь. Тебе в ней, может, и найдется место, если научишься уважать старших!

Накручивая ткань на кулак, Болеслав Григорьевич притянул мальчишку к себе. Он оказался очень сильным. Тимка пытался упираться в асфальт, но ноги скользили.

– Давно стоило заняться твоим воспитанием! Сейчас и начнем. Мамочка не будет вмешиваться, это хорошо.

Вторую руку Болеслав Григорьевич сжал в кулак и поднес к самому лицу мальчика.

Тимка зажмурился.

– Ну так что, – услышал он веселый голос своего мучителя, – бросаешь свою блохастую тварюгу, и мы едем домой?

Сердце в Тимкиной груди гулко бухало, подленький липкий холодок полз по спине, занемели пальцы. Ему очень хотелось кивнуть. Пусть судорожно, один раз, но чтобы все прекратилось! Чтобы ворот свитера перестал сдавливать шею, чтобы Болеслав Григорьевич шагнул прочь, унося с собой мерзкий табачный запах, чтобы он, Тимка, очутился в кровати с подушкой на голове и не помнил ничего-ничего, не плакал, не жалел, чтобы все само собой уладилось…

Мальчик облизал пересохшие губы, улыбнулся и открыл глаза.

– Никогда, – неожиданно громко произнес он.

Кулак Болеслава Григорьевича метнулся к нему, но ударить мамин «принц» не успел. Не хватило скорости, ведь нападающая кошка куда быстрее человека.

Тимка упустил этот момент, почти вися в воздухе и глядя в глаза Болеславу Григорьевичу. Отовсюду: из-за деревьев парка, Нэтиной пятиэтажки, высотных домов, из всех уголков крохотного «кусочка» города брошенных, принадлежащего этим четвероногим, выбегали кошки. Впереди несся Александр. Он и прыгнул первым. Напал слету, вонзив когти в добротную ткань пиджака, полосуя и терзая с победным мявом, точно жаждал как можно скорее добраться до мягкой человеческой плоти.

Болеслав Григорьевич взвыл, выпустив Тимку, завертелся волчком, силясь согнать кота, но подоспевшие воины Александра окружили врага и с ликующими воплями набросились на него. Им было за что мстить.

Александр спрыгнул на асфальт и медленно подошел к Тимке. Оглянулся и стал смотреть, как его победоносная армия рвет противника в клочья. Мальчик наклонился, погладил кота. Тот выгнулся, довольно мурча. Роскошный хвост взметнулся к небу.

– Пусть они его оставят, – попросил Тимка.

Александр недоумевающее покосился на друга.

Мальчик вздохнул.

– Маме он зачем-то нужен, – объяснил Тимка. – Да и нехорошо так…

Грозный рык позади заставил стаю отступить. Сфинкс появился следом за своей свитой. От прежнего его спокойствия не осталось следа: зрачки сужены, уши прижаты, зубы оскалены, острейшие когти выбивают искры, асфальт под лапами идет трещинами.