Катынь. Ложь, ставшая историей - Елена Прудникова

Однако Пилсудский, несмотря на «восемь воеводств», был реалистом. Он начинал войну с маленькими и слабыми государствами — Украиной, Белоруссией, Литвой — а схватиться пришлось с Советской Россией. Одну операцию он выиграл, но шансов одержать окончательную победу в войне с таким монстром Польша не имела. Поляки уже потеряли около 180 тысяч человек, война становилась всё более непопулярной, сейм выступал за мир с Советской Россией. Кроме того, приближалась зима. Воевать зимой на чужой враждебной территории — а Украина к тому времени была полностью враждебна полякам — удовольствие намного ниже среднего. Да и кем воевать?

Дни Врангеля в Крыму были сочтены, а после его разгрома армия Фрунзе тоже обрушилась бы на поляков. Имелись у красных и другие части, которые можно было подтянуть на польский фронт. Пилсудский имел 700 тысяч штыков и сабель, а РККА насчитывала 5,5 миллиона бойцов. Если бы польское правительство снова принялось фордыбачить вокруг «восьми воеводств», война всё же закончилась бы в Варшаве, и была бы там Польская Советская Социалистическая Республика.

Единственной надеждой поляков являлось тяжелейшее положение Советской России. Если надо, страна выдержала бы и эту войну — но, возможно, Москва предпочтёт заключить мир, если не выкатывать совсем уж несообразных требований.

22 октября стороны заключили перемирие. Польские войска отошли за демаркационную линию, освободив заодно Минск и Слуцк. 18 марта 1921 года был подписан трёхсторонний Рижский мирный договор. Его заключили Польша, РСФСР, действовавшая заодно и от имени Белоруссии, и УССР. Согласно договору, Польше отходили Западная Украина и Западная Белоруссия, в том числе территории, которые до войны входили в состав Российской империи. Кроме того, советская сторона обязывалась возвратить военные трофеи, научные и культурные ценности, вывезенные из Польши после 1772 года. А также за «вклад в хозяйственную жизнь Российской империи» уплатить ей 30 млн. золотых рублей и ещё передать на 18 млн. рублей имущества. Плюс к тому за время оккупации Украины поляки вывезли трофеев на 8 млрд. польских марок — вывозили военное, железнодорожное и телеграфное имущества, оборудование фабрик и заводов. Польша также освобождалась от ответственности за долги и прочие обязательства Российской империи.

Дальнейшие отношения соседей определялись двумя полярными стремлениями. У Советского Союза — вернуть украинские и белорусские земли к востоку от «линии Керзона». У Польши — получить остальное в границах 1772 года, а если удастся, то и больше.

Глава 9

Фабрика смерти пана Пилсудского

Могилами отмечена история Польши… Такой могилы ещё не было…

Когда наша армия интернировалась, то у польского министра Сапеги спросили, что с ней будет. «С ней будет поступлено так, как того требуют честь и достоинство Польши», — отвечал он гордо. Неужели же для этой «чести» необходим был Тухоль?

В последнее время бытует следующая версия: Сталин-де приказал расстрелять польских офицеров в Катыни, чтобы отомстить за гибель десятков тысяч наших военнопленных, умерших в польском плену в 1920–1921 годах. По сути это, конечно, полный бред — ну какое отношение имеет учитель Юзеф Лоек к тем, кто издевался над беззащитными пленниками двадцать лет назад? И уж кто-кто, а Сталин никогда не был склонен к мелкой мстительности — как, впрочем, и к крупной. Другое дело — возмездие, но уничтожение одних пленников в отместку за других возмездием не назовёшь. Взять в плен и повесить Пилсудского — это да, дело, а сводить счёты, не в силах дотянуться до главных виновников, с капралами и лейтенантами… Фи, как мелко и как пошло!

Однако по причине ведущихся разговоров о «нечеловеческих страданиях» поляков в советских лагерях этим вопросом надо бы заняться.

Хотя бы для того, чтобы разобраться, в какой теме какой корове надо бы помолчать.

…Поскольку Польша, едва народившись, сцепилась со всеми соседями, с кем только могла, пленные в ней имелись самые разнообразные. Солдаты армий ЗУНР и УНР, русские белогвардейцы, литовцы, немцы… Но основную массу составляли красноармейцы.

Уже самый первый и самый простой вопрос — сколько их было? — оказывается на поверку чрезвычайно непростым. Поляки склонны их количество преуменьшать — странно, ведь большое число взятых в плен солдат неприятеля свидетельствует о доблести войска. Впрочем, у ляхов есть на то причины, и пустяковыми их не назовёшь. Наши исследователи, наоборот, склонны к преувеличению, и у них тоже есть причины: жутко надоели вопли о Катыни.

Подсчитать общее число пленных, опираясь на советские источники, невозможно. В Красной Армии и вообще-то учёт был поставлен кое-как, а в условиях неконтролируемого отступления тем более совершенно невозможно сказать, сколько солдат попало в плен, а сколько разбежалось, прибилось к другим частям или просто безвестно лежит по оврагам. Вот интересно, расстрел двухсот только что взятых в плен красноармейцев в отместку за то, что красные конники порубали польский эскадрон — был такой факт, зафиксирован в показаниях красноармейцев — это ещё война или уже военное преступление? И куда включить этих расстрелянных — в боевые потери или в число погибших в плену?

Известно, что в Советскую Россию вернулись, по советским данным, около 76 тысяч военнопленных. Из их рассказов можно оценить уровень смертности в разное время в отдельных лагерях. За всем остальным приходится обращаться к полякам — а они не спешат делиться информацией.

Какое-то количество тех, кто был родом с польских территорий, поляки отпустили — в основном галичан. Существовал приказ о том же относительно выходцев с Правобережной Украины, но он датирован апрелем 1920 года, когда судьба была к польскому войску ещё благосклонна. Сколько времени он выполнялся и выполнялся ли вообще — неведомо. Какое-то количество пленных сумели бежать. Поляки утверждают, что около 25 тысяч человек завербовались в антисоветские формирования Петлюры и Савинкова — в чём, правда, кроется элемент мухлежа: 25 тысяч — общая численность этих формирований, в которых, кроме бывших пленных, служило ещё множество самого разного народа. Некоторое количество пленных не пожелали возвращаться в РСФСР. А где остальные?

Ответ один: остальные — умерли. Именно поэтому поляки всячески занижают общее число советских пленных, иногда даже вопреки здравому смыслу. Потому что с ним напрямую связано количество умерших.

Ещё в соответствии с Рижским договором польская сторона должна была предоставить информацию обо всех советских военнопленных — однако она этого не сделала. В 1936 году НКИД СССР получил сведения о захоронениях примерно на 6,5 тысяч человек — что, кстати, косвенно доказывает: в Кремле не забыли об этих людях и продолжали интересоваться их судьбой, причём очень настойчиво. Едва ли паны по собственной инициативе начали ворошить столь неудобное прошлое…

Тогда эти увёртки были понятны и обусловлены, но поляки продолжают врать и путать даже теперь, когда прошло почти сто лет. В предисловии польской стороны к сборнику «Красноармейцы в польском плену» его авторы нашли место для того, чтобы изложить историю советско-польского конфликта, ход боёв, привести пространное и опровергающееся всем содержанием сборника мнение британского посла о положении военнопленных. Но там не нашлось десятка строчек для основных цифр: взято столько-то, передано советской стороне столько-то, отпущено… вступило в армию Савинкова… изъявило желание остаться в Польше… Более того, этот вопрос нарочито топят в словах, словах, словах…

Что, поляки за столько лет не удосужились его исследовать? Мол, подох москаль — и пёс с ним? Позвольте не поверить. От современной демократической Польши вполне можно ожидать такого отношения, но кто бы позволил такое социалистической Польше? И если во время дружбы между нашими странами этот вопрос не поднимался, то это не значит, что он и не исследовался.

Тем не менее цифр этих нет. Есть другие. И они достаточно странные. Например, вот это:

«В ноябре 1919 г… в Польше находилось немногим более 7 тыс. советских военнопленных».

Между тем в документах, датированных осенью 1919 г., приводится общее число заключённых в лагерях Брест-Литовска — 3861 человек и Стшалково — почти 5 тысяч. Уже больше.

Тут имеет место хитрая подтасовка. Поляки делили пленных на «украинцев» (выходцев с территории Правобережной Украины, а также армий УНР и ЗУНР) и «большевиков» (остальных красноармейцев). Но ведь при обмене пленными должны быть возвращены все обитатели лагерей родом с территорий, оставшихся за советскими республиками — кроме тех пленных, кто отказался возвращаться. А стало быть, большинство «украинцев» тоже входят в «наш» контингент.